сжал горло обеими руками. — Когда из тебя тянут, не зная меры…
— Какие обстоятельства? Кто тянет? — строго спросил Чикуров. — Или снова память отказывает?
— Ничего подобного!.. Но прошу понять меня правильно! — умоляюще произнес Рубцов–Банипартов.
— Постараемся понять, — кивнул следователь. — Для этого мы и разбираемся.
— Первые месяцев пять мы строго придерживались рецептов и технологии, — начал рассказывать бывший коммерческий директор. — Вплоть до миллиграммов! Отличный шел «Баурос»… Вы, впрочем, могли оценить сами… Экспортное исполнение до последнего времени остается на высоте. Так что Мелковский дал вам «Баурос» — люкс!
«Да, — подумала Ольга Арчиловна, — Игорь Андреевич был тысячу раз прав, отказавшись принять те бутылки бесплатно и запретив Рэму Николаевичу в дальнейшем делать подношения… На таких «невинных“ подачках можно крепко споткнуться, а потом — упасть».
— Но однажды, — продолжал Рубцов–Банипартов, — нам задержали присылку трав из Армении… Очереди в Попове были уже такие же, как теперь, — сутками ждали… Ну, я и рискнул! произвели партию без трав и пустили в продажу населению… Сошло. Никаких претензий… Но в клинику тот «Баурос» поставлять не стал… В другой раз поступил к нам мед. Из потребкооперации. Оказалось: мед, да не тот! Какие–то ханыги–пчеловоды обдурили приемщиков. Скармливали пчелам сахарный сироп… Это уже, конечно, не мед… Я подумал: один раз сошло без армянских трав, и сейчас покупатель не заметит фальсифицированного меда… В следующий раз — это было в конце зимы — по чьему–то головотяпству у нас сгнила морковь, заложенная на хранение… Один из компонентов «Бауроса» — морковный сок… Для экспортного исполнения и для клиники мы закупили морковь на стороне, а в Попово пошла партия, так сказать, в облегченном варианте, без морковного сока… И снова никаких жалоб! Наоборот — хвалят, просят еще!.. Вот так и происходило. То этого не хватает, то другого… А мы знай гоним «Баурос» уже без меда, без трав…
— Но ведь лучше было вовсе не гнать, как вы выразились, чем обманывать людей! — возмутилась Дагурова. — Они платили деньги! Более того, надеялись излечиться!.. Кто вас заставлял идти на прямой подлог?
— Кто, — усмехнулся обвиняемый. — Обстоятельства… Фирма наша росла, росли и запросы нашего генерального директора! Разницы, которую мы имели на закупке трав, — а если говорить честно, то не только их, — уже не хватало! Ростовцев требует: надо столько–то и столько–то на подарки, на приемы… И с каждым разом — все больше… Если, предположим, раньше сходил коньяк армянский, то в дальнейшем выставляли французский. И никакой другой! Сначала дарили какой–нибудь «паркер» или хрустальную вазу, а потом — японский магнитофон, не меньше!.. Где взять деньги? Ростовцев не снисходил до таких мелочей. Он спускал директиву, а выкручиваться предоставлял мне… Я вижу, «Баурос» идет нарасхват! Без меда, без лимона, без трав! И все требуют и требуют, словно осатанели! Видишь ли, нашли святую воду — от всего помогает!.. Честно говоря, я уже не верил ни в баулинский рецепт, ни в ростовцевский РАП. Особенно когда прочитал в газете, как один мошенник–знахарь продавал таким же дуракам, которые бьются в Попове за моим зельем, простую воду из своего колодца, зашибая при этом бешеные деньги. Пока не замели, конечно. Один зашибал! А я содержал Ростовцева и его семейку!.. А скольким начальникам я отвозил презенты, от кого зависело поставить нам какое–нибудь оборудование или протолкнуть наше предложение! Не счесть!.. Теперь вы меня понимаете?
— Кое–что понятно, — сказал Чикуров. — Но не все… Итак, в Попове продавали воду. И в клинику шла туфта?
— Не совсем, — отрицательно покачал головой Рубцов–Банипартов. — В клинику мы старались давать, в общем–то, хороший «Баурос». Лишь с некоторыми отступлениями от рецепта. И то за последние месяцев девять… С теми бутылками, которые послал в Москву на анализ Рудик, вышла накладка. Очевидно, экспедитор нечаянно перепутал, привез в клинику партию «Бауроса», предназначенную для населения… А может быть, и специально, чтобы меня подсидеть… Иди теперь разберись, — вздохнул он.
— А во второй раз вы послали Алехину уже кондиционный «Баурос»? — спросила Дагурова.
— Естественно! Голощапову мы тоже давали только кондицию. Это касается и экспортного исполнения.
— А деньги, якобы выплаченные за тонны апельсинов, овощей, целебных трав, меда для липового «Бауроса», вы тоже присваивали? — спросила Ольга Арчиловна.
— Я же говорю: шли в дело, — устало произнес Рубцов–Банипартов. — Есть пословица: большому кораблю — большое плавание… А я бы добавил: а сколько ему нужно при этом смазочного материала!.. Эхе–хе! — еще тяжелее вздохнул обвиняемый и, поморщившись, стал массировать затылок. — Как пить дать, подскочило давление… Может, сделаем перерыв, а? Как вы на это смотрите, граждане следователи?
Чикуров переглянулся с Дагуровой и Харитоновым.
— И поесть бы не мешало, — добавил обвиняемый.
— Хорошо, прервемся, — сказал Игорь Андреевич.
Он вызвал конвой, и Рубцова–Банипартова увели.
— Тайм–аут потребовал, подлец, — сказал со злостью прокурор. — Чтобы обмозговать, подыскать версии.
— Пусть тужится, — махнул рукой Чикуров. — Крыть ему нечем… И чтобы потом не писал, что мучили больного человека, есть не давали…
— Вы правы, — вздохнул Никита Емельянович, Он тяжело встал, прошелся по комнате. — Что творили, мерзавцы, что творили! В голове не укладывается!
— Афера, конечно, грандиозная! — покачала головой Ольга Арчиловна. — Дурачили тысячи людей! Так цинично, беспардонно! — Она вдруг нервно рассмеялась. — А я–то, чудачка, два выходных толкалась в Попове, чтобы купить обыкновенную подкрашенную воду!
— Благодарите бога, что не досталось, — сказал с улыбкой Игорь Андреевич. — Оказались бы среди одураченных.
— Представляете, — остановился посреди комнаты Харитонов, — лавочку в Попове уже прикрыли, а народ продолжает валом валить… Возмущаются! Ко мне звонят, приходят: почему исчез «Баурос»? Что, спрашивают, его теперь только по блату продают?.. А действительно, его еще выпускают? Ну, хотя бы в экспортном исполнении?
— Нет, — ответил Чикуров. — Цех по производству «Бауроса» опечатан. До выяснения…
— Надо бы людям разъяснить, что к чему, — сказал Харитонов. — Через газету, что ли…
Вспомнив разговор с Суичмезовой, Чикуров сказал;
— Пускай выскажутся компетентные люди — физики, медики, фармацевты, пищевики…
— И то верно, — вздохнул Никита Емельянович и вдруг хлопнул себя по лбу. — Но я–то! Я!.. Ничего себе, блюститель законов в районе! Под носом, можно сказать, орудовали мошенники!.. Где были мои глаза?..
Следователи сочувственно посмотрели на него. Прокурор сел на стул.
— Давайте ваше постановление о мере пресечения, — сказал он Чикурову. — Тут никаких сомнений — взять под стражу.
И когда Игорь Андреевич дал ему документ, Никита Емельянович расписался в углу, где значилось:
«Утверждаю. Прокурор Сафроновского района, советник юстиции Харитонов Н. Е.»,
затем вынул из кармана круглую печать в футлярчике, ожесточенно дыхнул на нее и, приложив к постановлению, долго и крепко прижимал ее к бумаге, словно хотел насмерть раздавить ядовитое насекомое.
— Я вас оставлю на некоторое время, —