Читать интересную книгу Скандинавский детектив. Сборник - Мария Ланг

Кузина зарыдала в голос, фру Грен тут же усадила меня латать порванное платье, а Эрик Грен сказал: «У этой девчонки есть характер, она добьется в жизни всего, чего захочет». Да так оно в принципе и получилось.

Кристера Вика позвали к телефону.

— До какой-то определенной степени, — сказал он, поднимаясь со стула. — Знаете, фру Юнг, беседа с вами очень освежает голову.

Воспрянув духом после разговора с ней, а также от телефонного звонка, принесшего приятную и неожиданную новость, Кристер выставил из салона красавицу Ивонну и велел Палле отчитаться о проделанной работе и прокрутить свои записи. Однако у Палле не оказалось ничего, кроме небольшого обрывка одной пленки, поскольку во время своей беседы с глазу на глаз с Ивонной он забыл поставить новую.

— Чертовски досадно, а? — весело моргал Палле. — Хотя, если честно, мне не удалось выудить из нее ни грамма полезной информации. Стоило мне спросить ее о покойнице или о нашем бородатом Адонисе, у нее тут же разыгрывалась мигрень и она была не в состоянии говорить. Лучше будет, если ты сам ею займешься.

— У меня совершенно нет на это времени. Лучше пошли ко мне вторую красотку, с которой ты флиртуешь.

— Вторую красотку? — возмущенно переспросил Палле. — Я ни с кем не флиртую при исполнении служебных обязанностей. А если ты имеешь в виду Марию, то она совсем не мой тип.

— А может, это ты не ее тип? — хмыкнул Кристер.— Ей наверняка нравятся более основательные и серьезные кавалеры.

И снова он задался все тем же вопросом, когда она уселась напротив него за мраморным столом: почему она так невероятно серьезна? Что-то гнетет ее, и дело тут не только в убийстве, потому что она была такая же или почти такая же бледная и вчера вечером и так же, казалось, сгибалась под непосильной тяжестью.

— Вы устали?

Его сочувствие привело к тому, что ее серые глаза затуманились от слез.

— Да… да-а, немного.

— К сожалению, мы вынуждены мучить вас бесконечными вопросами. Как вы догадались, вы — наш главный свидетель. Исключительно важны, например, все временные границы, которые вы можете обозначить. Когда точно вы вышли из дому вчера вечером?

— Около восьми. Наверное, без пяти восемь.

— Уходя, вы случайно не заметили на улице «кадиллака» фру Турен?

Она молча покачала головой. Худые пальцы сжались на коленях.

— А когда вернулись? Тогда он должен был уже стоять здесь, возле ратуши.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Здесь? Прямо напротив подъезда?

— Нет, с другой стороны ратуши.

— Это довольно далеко. И потом, было уже совсем темно. Разве она… — Мария вздрогнула,— разве она уже тогда была убита?

— Другой вариант мне представляется совершенно невероятным, — проговорил Кристер. — Это означало бы, что ее убили после вашего возвращения и вы при этом ничего не слышали.

— Я думала об этом, — кивнула она. — Но ведь я закрыла дверь из холла в коридорчик, ведущий на кухню, и дверь в кухню, и дверь в свою комнату. Вполне возможно, что я ничего не услышала — через столько толстых стен. Если никто из них не звонил в дверь, потому что звонок трещит на всю квартиру…

В этот момент в холле раздался звонок, но Мария, задумавшись, не обратила на него никакого внимания. Она облизала губы и проговорила смущенно:

— А почему бы вам не спросить херра Турена? Ведь он наверняка знает, когда его жена уехала из дому… или он не знает?

— Это очень разумный совет, фрекен Меландер, — рассеянно ответил Кристер, в то время как все его внимание было обращено на дверь, ведущую в холл. — Я обязательно ему последую… Входите.

На пороге появился инспектор криминальной полиции Оскарссон. С гордой миной, словно мамаша, демонстрирующая своего отпрыска, он протолкнул вперед высокого мускулистого мужчину с гладкими пепельными волосами и резкими, неправильными чертами лица. Если он в настоящий момент и был немного бледен, то это было незаметно под коричневым тропическим загаром. Херр Турен, новоявленный вдовец и мультимиллионер, наконец нашелся.

5.

— Ну вот, — начал Оскарссон, хотя уже рассказывал все это некоторое время назад по телефону. — Сижу я, значит, на даче в Лидинге и плюю в потолок, и тут в ворота вкатывается на полном ходу его «феррари», и он сам собственной персоной вылезает из машины. И не желает объяснить причину своего мистического исчезновения. Но в машине у него лежали два чемодана.

Хенрик Турен посмотрел на Кристера Вика. Цвет его глаз трудно было описать, они были светло-карие, как очень слабый чай, но с вкраплениями зеленого. Однако взгляд у него был твердый и уверенный, так же как и рукопожатие, и вообще он вел себя с той же скромной уверенностью в себе, как и во время их встречи накануне.

— Херр комиссар, как вы хорошо понимаете, я пребываю в некоторой растерянности. То, что я отказался отвечать на вопросы, объясняется единственно тем, что ваш усердный инспектор в свою очередь отказался дать мне какую бы то ни было информацию о том, что все это означает. Почему криминальная полиция врывается на нашу виллу? И почему меня так бесцеремонно забирают и увозят на полицейском автомобиле? Можно подумать, что я… что я арестован… Извините, фрекен Меландер, что я не поздоровался с вами, это так невежливо…

— Вовсе нет, — проговорила Мария. — Я ухожу.

— Нет-нет, оставайтесь, пожалуйста. Мне вы нисколько не мешаете.

Не дожидаясь приглашения, Турен опустился на диван возле мраморного столика. Кристер Вик сделал Оскарссону знак удалиться, а о Марии он, кажется, и вовсе забыл, и поскольку она не решалась удалиться по собственной инициативе, то осталась, хотя ей было очень не по себе.

Кристер откинулся в кресле, внимательно изучая художественную лепку на потолке, и применил один из своих излюбленных методов, а именно — молчал.

Это естественным образом привело к тому, что Турен продолжал говорить:

— Речь идет о Веронике, моей жене, верно? Пока меня везли сюда, я всю дорогу думал, что мы едем в больницу или в полицейский участок. Я был совершенно уверен, что она врезалась куда-то или переехала кого-нибудь. Она уехала на нашей большой машине еще вчера вечером, а особо опытным водителем она никогда не была — она слишком бесцеремонна и слишком… слишком эгоцентрична. Но если бы она попала в катастрофу, меня, наверное, доставили бы не сюда. Так что же все-таки случилось?

— Нечто куда более серьезное, чем автокатастрофа, — протянул Кристер.— Вашу жену убили.

— Убили? — повторил он, тяжело дыша. — Здесь? В ателье?

«Он уже знает,— подумал Кристер,— все очень умело сыграно, но с интонацией в этой последней фразе он все-таки не справился».

Вслух он продолжал:

— Фрекен Меландер нашла ее сегодня рано утром.

— Я… я не понимаю. Веронику убили? Но как? Как это случилось?

Выдержка внезапно изменила Марии.

— Кто-то воткнул ей в сердце ножницы. Мои портновские ножницы!

— Какой ужас!

Видно было, как у него побледнели губы, и тем не менее его чувства казались наигранными, ненастоящими. А вот слезы и рыдания Марии были как нельзя более настоящими, судорожными и отчаянными.

После недолгих размышлений Кристер позвал Палле Дэвидсена и выдал ему целую обойму распоряжений:

— Скажи фру Арман и фру Юнг, что на сегодня они свободны, ученице тоже — то, как она сидела с младенцем, записано у нас на пленку, этого пока достаточно. Затем передай Оскарссону, чтобы он не упускал из виду модельера и манекенщицу, я займусь ими, когда освобожусь. А теперь возьми фрекен Меландер, сходите с ней в «Мюрен» и пообедайте.

— Но я не хочу есть! — воскликнула Мария. — Я… я…

— Вам нужно поесть, — уговаривал Кристер. — Вы сегодня на ногах с половины четвертого утра, и до конца еще далеко, потому что после обеда Дэвидсен проводит вас в управление криминальной полиции, и там, Палле, ты попросишь ее повторить свои показания от начала до конца и подписать протоколы.

— Пошли, милая,— сказал Палле, буквально поднимая ее со стула. — Поплачь в мое надежное плечо, на которое ты уже пролила столько слез, а потом обсудим наше меню.

Хенрик Турен, не привыкший к жаргону Палле и его манере немедленно переходить на ты с любым человеком своих лет, ошеломленно посмотрел им вслед. Впрочем, очень скоро у него появились другие, куда более серьезные заботы.

— Лучше всего будет, если вы тоже расскажете от начала до конца, что вы и ваша жена делали вчера вечером после половины шестого, — сказал Кристер.

— После половины шестого? Да-да, конечно. В половине шестого мы вышли отсюда и поехали прямо в Лидинге. Ужинать мы собирались дома.

Он произнес это сухо и почти без всякого выражения, однако последнее предложение как-то странно повисло в воздухе.