Серсеи, что также увидела в призывах главы религии угрозу для себя и своих детей, был готов к самым решительным действиям вплоть до показательного заключения выжившего из ума старика. Однако, Джон Аррен, используя весь свой авторитет и влияние на короля, пытался всеми силами предовратить возможный конфликт и кровопролитие, которое может произойти в случае необдуманных и поспешных действий Демона Трезубца. Семь Королевств всё ещё не были до конца стабильным местом, недавно отгремело восстание и лучше бы до религиозной войны было не доходить.
В общем, Джон Аррен пригласил верховного септона и его свиту из самых близких церковных деятелей столицы, что также испытали на себе благословленную длань Семерых, хотя и с не такой силой, на Малый совет. Естественно, ради такого случая посетил совет и сам Роберт, пусть лорд Аррен и отговаривал того от этой затеи. Однако, король, находясь под влиянием собственного гнева и редких науськиваний королевы, был в данном вопросе непреклонен, желая лично разобраться с возникшей проблемой и поставить зарвавшегося дурака на место.
Большинство слов, произнесенных на том Малом совете, не имели никакого смыла для разрешения возникшей проблемы. Роберт ярился и угрожал, десница короля Джон Аррен старался найти компромисс и сдержать нрав короля и королевы, что также не отставала от своего мужа и сыпала в адрес изрядно схуднувшего за это время верховного септона оскорблениями. Сам же представитель веры Семерых и вовсе игнорировал всевозможные нападки, пребывая в состоянии близком к нирване и оставаясь непреклонным в данном вопросе.
- Ваше правление не благочестиво, король Роберт. Вы должны покаяться в своих греха и прийти к объятьям света Семерых, что всегда открыты для заблудших душ вроде вас. Никакие угрозы не помогут вам искупить то, за что вам уготовано отдельное место в семи адах. Покайтесь, ибо нет страшнее наказания, чем то, что зрел я, находясь в озаряющих видениях, ниспосланных богами. – отвечал верховный септон на угрожающий тон короля Баратеона и слова королевы Ланнистер. Смотрел и говорил тот абсолютно спокойной, прямо глядя в глаза венценосным особам.
- Ты зарываешься, старик! Какие, Неведомый тебя задери, грехи, а?! Что я, по-твоему, такого сделал, что ты смеешь стыдить меня?! Меня! Короля Семи королевств и защитника государства! – хмурил свои черные брови Демон Трезубца, сжимая кулаки и ошалелым взглядом пронзая крупную фигуру верховного септона, что даже не вздрогнул от очередных криков короля.
- Прошу вас, верховный септон, будьте снисходительны, я понимаю, что сейчас вы находитесь под изрядным впечатлением, что бы вы со своими коллегами не увидели, но прошу вас не рубить с горяча. И ты, Роберт, будь спокойнее и прояви должное терпение, всё-таки верховный септон озабочен твои статусом в глазах народа и Семерых. – старался лавировать среди различных мнений присутствующих Джон Аррен, успокаивающим тоном стараясь примирить стороны конфликта.
- Терпение? Терпение, Джон?! Он пришёл сюда и тыкает меня лицом в дерьмо, а я ещё спасибо ему сказать должен?! Пусть забирает свою шайку прихлебателей и засунет свою тиару себе в зад, но я не стану слушать о каком-то там покаянии от урода, что ещё совсем недавно в открытую посылал за вином и шлюхами, разбазаривая деньги с пожертвований лордов и черни! – почти рычал король, громким ударом хлопая по столу. Однако, верховный септон, чьи глаза, казалось, смотрели сквозь короля, оставался непреклонен.
- Спешу напомнить вам, король Роберт, что долг короны перед церковью с каждым годом неуклонно растёт и мы с исключительным пониманием относимся к нуждам двора, но двора благочестивого, а не полнящегося развратом и грехопадениями. Что же касается ваших обвинений, то я смиренно признаю факты собственных ошибок, за которые мне уготована участь расплачиваться при жизни и в посмертии, а потому я, мои братья и сестры стараемся всеми силами искупить наши прегрешения, чего желаем и Железному трону в вашем лице. Покайтесь пока не поздно, ваше величество, и пусть Отец благословит ваше правление. – развел септон руками словно для объятий, а после расплылся во всепрощающей улыбке. Данная сцена была значительными контрастом для всех присутствующих на фоне бывшего поведения верховного септона до недавнего времени.
- Довольно вашей чуши, септон. – жестко высказалась королева Серсея, сверкнув своими изумрудными глазами. – Вы, верно, ударились головой и моему мужу, вашему королю, пожалуй, стоит задуматься над тем, что не пора ли вам отправиться в заслуженную отставку. Ваши бредни были довольно занимательны, но ровно до того момента пока вы не перешли все границы. Как смеете, вы, угрожать короне долгом, когда буквально кормитесь с наших рук?!
- Смирение есть высшая добродетель для каждой уважающей себя женщины, королева. Таковы заветы Матери и Леди. Если церковь не наставит корону на верный путь, то кто это сделает? Это наша обязанность быть пастырем для мирских правителей, что также падки на грехи, как и каждый человек на земле. – по-прежнему добродушно пожурил королеву верховный септон, вызывая у той отчётливый зубной скрежет.
- Это правильные слова, уважаемый верховный септон. Однако, ваше рвение в этом деле вызывает у короны множество вопросов относительно ваших мотивов. Что же именно так повлияло на ваше мировоззрение? Мы все слышали о вашем многодневном бдении в септе Бейлора и таинственных откровениях Семерых, которые вам довелось услышать. Но всё же мы бы хотели узнать всё из первых уст, чтобы не пребывать в заблуждении и недоумении от ваших слов и поступков. – сгладил острые углы в этом разговоре Джон Аррен, обратившись напрямую к главе церкви.
- Ваше любопытство вполне нам понятно, милорд десница. – благодушно покивал верховный септон в ответ, сощурив свои морщинистые глаза. – В те благостные дни я видел множество разрозненных образов, которые открыли мне глаза на многие неблагочестивые деяния церкви и короны. Это, несомненно, необходимо исправить, как можно быстрее. Однако, отчётливей всего я слышал прекрасную лебединую песню, что пели мне, как будто сотни прекрасных небесных певцов. Она застыла в моей памяти и от неё мне не сбежать, даже если бы хотелось. – одухотворенно пояснил желаемое старик, а после и вовсе запел своим грубым старческим голосом, словно подражая пению упомянутых голосов:
- Когда падут драконы короля,
Что землю кровью обагрили,
Восстанет из земли сырой,