Тьма подкрадывалась, как карса к ягнёнку. Бесшумно, незаметно и неотвратимо. Я вдруг подумал, что могу снова потерять память на некоторое время, а, значит, нужно переждать превращение где-нибудь недалеко от стоянки хорингов, а потом уж идти прямиком к ним.
Последние лучи Четтана проводили меня во Тьму, и перед тем, как раствориться в остающемся вулхе, я вдруг сообразил, что знаю, как зовётся время звёздного неба, когда оба светила за горизонтом, одно — ещё, второе — уже.
Это время зовётся «ночь». Но убейте меня джерхи, если я понимаю, откуда мне это известно!
Уже в теле человека я встал на колени и потряс головой, пытаясь обрести ясность мыслей. Над головой мерцали звёзды, холодные, как гнилушки, и такие же тусклые. Миром владела Ночь.
Прошло, кажется, совсем немного времени. Ночь стёрла с неба над горами последние краски четтанского дня и обратила взор к востоку, где ей предстояло вскоре умереть от синих стрел Меара. Я тоже взглянул на восток.
— Эй, анхайр! — сказали мне спокойно и негромко. — Хватит прятаться, выходи.
Я вздрогнул. Хоринги. Вот, Тьма, я ведь совершенно безоружен и наг! Руки машинально ощупали бляшки на ошейнике и вшитую в кожу бусину, но чем это могло сейчас помочь?
— Иди, не бойся. Мы не станем причинять тебе зло — по крайней мере сразу. Ты ведь сам считаешь, что нам нужно поговорить, не так ли?
И я вышел из-за причудливо изломанной ветрами скалы. Хорингов было двое: один, похоже, совсем юный, второй явно постарше, но угадывалось это скорее по повадкам, чем по внешнему виду. Возраст хоринга вообще-то можно определить разве что по глазам… По крайней мере, так говорили предания и все свитки, которые мне довелось прочесть.
Молодой хоринг держал наготове лук, и я понял, что лучше не делать резких движений. Не то стрела с белым оперением станет итогом моей бестолковой и бессмысленной жизни.
Старший хоринг внимательно взглянул на меня и потянулся к сумке, висящей на боку.
— Держи!
Он бросил мне одежду. Тонкой кожи брюки и рубашку, похожие на костюм джурайских фехтовальщиков, короткие сапожки, больше смахивающие на женские, но моего размера, и плащ. Поймав плащ, я чуть не задохнулся от удивления: это был мой любимый глухой плащ, по которому я уже успел истосковаться с тех пор, как покинул Дренгерт!
Ну, хоринги, ну дают!
Единственное, что слегка раздражало меня, это отсутствие оружия. Гурунарских ножичков и хадасского кинжала под плащом. Но Тури они сейчас нужнее… Точнее, не сейчас. Сейчас она как раз станет карсой. Нужнее четтанским днём. Как там она, кстати? Как Ветер и Корняга? Надеюсь, с ними всё в порядке.
— Пойдём. Меня зовут Роэн. Его, — хоринг указал на молодого товарища, — Халимор. Как зовут тебя, мы знаем.
Молодой хоринг коротко кивнул. В его взгляде не было ненависти, только лёгкое любопытство. Похоже, он действительно ещё совсем юн. Даже по людским меркам.
— Как вы меня нашли? — спросил я зачем-то.
Роэн улыбнулся одними губами; глаза его остались холодны.
— Мы знали, что ты идёшь за нами. Но с вулхом говорить бессмысленно. Поэтому мы дождались превращения.
— Знали? — поскучнел я. — Где я потерял осторожность? Во время охоты?
— Мы знали, что ты пойдёшь за нами, ещё у Знака. Во время разговора с Аншаном.
— Но откуда, Смутные дни? Я сам этого тогда ещё не знал! — я слегка повысил голос, изумляясь всё сильнее.
Роэн слегка качнул головой.
— Когда живёшь долго, начинаешь видеть события ещё до того, как они произойдут. Не удивляйся, анхайр. Тебе этого не понять, хоть ты и проживёшь дольше любого человека. Но по сравнению с нами твоя жизнь — миг. Так что прими всё как есть, и пойдём к костру.
Я направился за хорингами, привычно придерживая полы плаща. Впервые я заметил, что на звёздном пересве… ночью холоднее, чем любым днём. Даже синим, облачным и дождливым.
Остальные хоринги сидели вокруг костра, задумчиво глядя на пламя. Это и я любил. Есть в мире вещи, на которые можно глядеть бесконечно, сколько на свете не живи. Например, живой огонь. Или морские волны, что одна за другой накатываются на песчаный берег.
— Здравствуй, анхайр Моран, — обратился ко мне предводитель Старших. Я узнал его. Его звали Ульфенор. Это он говорил с магом Аншаном у Знака.
— Здравствуйте, Старшие, — сказал я, стараясь вложить в приветствие всё почтение, на которое был способен.
А ведь совсем недавно я и в бреду подумать не мог, что буду беседовать с хорингами вдали от Дренгерта и вообще от Юбенских земель. Да ещё ночью, когда на небе вместо одного из Близнецов таинственно светят тысячи синеватых звёзд, и шепчут на ухо загадки высей.
Интересно, почему среди звёзд нет ни одной красной, как Четтан? Надо будет спросить у хорингов, если получится.
— Ты пришёл поговорить с нами, — Ульфенор коротким плавным движением обернулся ко мне и в упор взглянул. Прямо в глаза. — Так говори.
Я задумался. Мыслей было много, но все какие-то непричёсанные, неоформленные в слова. С чего начать? С того, что я слышал прошлым синим днём у Знака?
— Я вижу, ты не вполне готов к разговору, — бесстрастно сказал Ульфенор. — Мы понимаем тебя, анхайр. Садись. Такие речи не пристало стоя произносить и стоя выслушивать. Садись, выпей и говори, что думаешь. Можешь даже не слишком стараться говорить красиво — мы поймём.
Я опустился на плоский камень, нагретый Четтаном за день. Приложился к походному кубку из рога — питьё хорингов было прохладным и чуть сладковатым; кажется, оно восстанавливало силы и отгоняло сон и усталость. В походе — незаменимая вещь. Вкусным я бы его не назвал — просто оно ни на что не было похоже.
— Вчера я слышал много разного, там, у Знака, — начал я осторожно. — Как я понял, мы все идём в одно и то же место.
— Ты правильно понял, анхайр. Мы идём в У-Наринну. Но не жди, что мы тебе откроем глаза на всё, что уже произошло, на всё, что происходит, и на всё, что ещё только может произойти. Этого мы не сделаем, неважно почему.
— Я догадываюсь — почему. В У-Наринне каждый должен действовать по велению сердца и разума, и лучше заранее ничего не знать. Так?
— Почти. Что касается тебя — так. Что касается остальных — отнюдь.
— Ладно. Могу я спросить, почему вы вдруг изменили отношение ко мне и… — я замялся, — моей спутнице?
— К девушке-мадхету? Но ты уже слышал — сначала мы приняли вас за посланцев Седракса. А Седракс наш враг, причём враг заклятый, с которым невозможны компромиссы и соглашения. Он рвётся к власти, и мы ему мешаем. Мой народ почти исчез с лица мира — отчасти стараниями Седракса. Кстати, если Седракс победит в этот раз, та же участь ждёт и вас, оборотней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});