Былина эта очень показательна для путей развития русского эпоса. Она находится на грани былины и исторической песни. Традиция здесь еще крепка, но все же преодолена уже настолько, что наступил срок для окончательного ее преодоления, для скачка в эпос уже нового порядка, когда героями эпоса станут не идеальные богатыри, а живые люди, исторические вожди народа, руководящие его внутренней и внешней борьбой. В этом смысле можно говорить, что в данной песне отражена наступающая эпоха Грозного.
V. ПОЗДНЕЙШИЕ БЫЛИНЫ О СВАТОВСТВЕ
I. Алеша Попович и Елена Петровична
Как мы видели, в раннем русском эпосе есть много былин о сватовстве. Позже главным содержанием эпоса становится борьба за национальную независимость. Однако былины о сватовстве никогда не забывались полностью. В рассматриваемую нами эпоху сложились две новые былины, содержанием которых является борьба за жену. Это — былина об Алеше и Елене Петровичне (иначе называемая также былиной об Алеше и сестре Петровичей или Збродовичей) и былина о Хотене Блудовиче. От старых былин о сватовстве эти песни отличаются иным характером реалистичности, иной идейной направленностью. Борьба за невесту происходит в весьма реалистически изображенной бытовой обстановке и носит ярко выраженный характер борьбы социальной.
Былина об Алеше и сестре Петровичей пользуется более широким распространением, чем другие былины этой эпохи. Она известна в количестве 23 записей.[147] Из этих записей 12 падают на район Пинеги, где эта былина была особенно популярна. Бросается в глаза полное отсутствие ее в Олонецком крае. Былина эта никогда не имела повсеместного распространения, но все же была распространена достаточно широко. Записи ее охватывают Беломорье, Мезень, Печору, центральные области (Москва, Орел), Белоруссию, Сибирь. Центральнорусские и белорусские варианты имеют не былинную форму, а балладную, о чем будет сказано ниже.
Эта былина изучалась мало. Ею пользовались главным образом для того, чтобы на ее материале доказать, что Алеша — герой отрицательный, что образ его вырождается, что он отличается безнравственностью и лживостью, что он «неудачливый ловелас», «злостный наветчик женской чести» и пр. Все эти измышления могут быть опровергнуты подробным текстуальным изучением самой песни*.
Былина об Алеше и Елене Петровичне известна в двух основных версиях. Одну, преобладающую, можно назвать собственно былинной версией, другую, относительно довольно редкую, можно назвать версией балладной. В чистой форме баллада встречается только в тех местах, где эпос не сохранился: в Москве, в Белоруссии, в районе г. Орла. Мы рассмотрим прежде всего традицию былинную.
Былина об Алеше и Елене обычно начинается с пира у князя Владимира в Киеве. Приуроченность к Киеву довольно устойчива, хотя и не обязательна. Сюжет связан с Киевом как с большим городом, но не как с центром Руси. На этом пиру находятся два брата, названные двумя братьями Петровичами. Они наряду с Алешей — главные действующие лица былины, антагонисты Алеши. Между ними и Алешей разыгрывается основной конфликт.
Для анализа художественного замысла былины образ и роль братьев должны быть изучены столь же пристально, как и образ Алеши. Кто они — это в начале песни еще неясно. Настоящее лицо братьев выясняется постепенно. Пока известно только их отчество — Петровичи — и прозванье — Збродовичи, которое подвержено большим колебаниям (Збродовичи, Сбродовичи, Збородовичи, Бродовичи, Бородовичи) и не поддается безупречной этимологизации.
На пиру обычно присутствуют князья, бояре, духовенство и купечество. Это как бы один лагерь. Другой — это киевские богатыри, крестьянство и городское «простонародье». Братья Петровичи принадлежат к лагерю не народному и богатырскому, а к противоположному ему. В двух случаях, где пир происходит не при дворе Владимира, а в доме самих Петровичей, они купцы (Григ. I, 125, 173). В одном случае пир заменен «беседой» у дьякона (Кир. II, 66). В одном случае они названы братьями Долгополыми, Лукой и Матвеем Петровичами (Онч. 3). Имена эти перенесены из других былин, но перенесение стало возможным потому, что к Петровичам вполне подходит прозвание Долгополых. Таким образом, в тех случаях, когда вообще упоминается о социальной принадлежности братьев, они связаны либо с боярством, либо с купечеством, либо с духовенством.
Решительно все ученые, писавшие об этой былине, утверждали, что братья хвастают добродетелями, благонравием сестры. Посмотрим, так ли это в действительности.
Есть у нас у братьев родна сестра,Свет Наталья Збродовична:Сидит она в высоком тереме,Сидит заперта двумя дверями,Она замкнута тремя ключами;Ей красно солнышко не огреетИ буйны ветры не обвеют,Ясный сокол мимо терема не пролетит,На добром коне мимо молодец не проедет.(Кир. II, 67)
Такова одна из форм хвастовства братьев в этой былине, форма весьма типичная и распространенная. Легко заметить, что о качествах самой девушки, о ее нравственных достоинствах или недостатках ни словом не упомянуто. В данном сюжете братья хвастают не добродетелями своей сестры, а тем, что она хорошо заперта.
Лобода правильно заметил, что мотив девушки, содержащейся в тереме, общеэпический. Число приводимых им примеров можно было бы значительно увеличить. Но чего Лобода не заметил, это совершенно реалистический характер заточения девушки в русской былине. Описание душевного состояния или переживаний не в стиле эпоса. Поэтому о чувствах самой девушки никогда ничего не говорится. Народ в этом и не нуждается, так как чувства эти для него ясны: девушка изображается как страдалица; она в своем тереме жестоко томится.
Слова братьев «на добром коне мимо молодец не проедет» содержат открытую насмешку над богатырями. Эта противобогатырская направленность их хвастовства бывает иногда выражена более резко.
Да сидит у мня сестрица родимая,Как сидит она в высоком-то новом тереме.Ай сидит она за многими за заморскими,За заморскими сидит она за замочками,Чтобы красно ей солнышко не запекло,Чтобы буйные ветры да не завеяли,Чтобы народ, люди добрые, не увидели,Чтобы русские могучии ей богатыри,Все дородны-то ей добры молодцы.(Марк. 7)
Или:
А и добры молодцы-то они же не засмотрели,А еще киевски богатыри не видывали.(Крюк. I, 33, Ср. Григ. I, 54, 81, 85, 118; Марк. 93)
Такова наиболее полная форма хвастовства, форма, которая часто подвергается сокращению. Певцы отбирают наиболее яркие, типичные и реалистические черты и отбрасывают сказочные. Так, оберегание девушки от солнечных лучей в отдельности не встречается и начинает из песни вообще выпадать. Зато прочно сохраняется заточение девушки под замком с ключами. В печорской былине она заперта
За семима-те стенами да городовыми,За семима-ти дверьми да за железными,За семима-те замками за немецкими.(Онч. 3)
В белорусской песне:
Есть у нас сестрицаЗа тридевять замками,За тремя сторожами.(Шейн. Мат. I, № 526)
В современной записи от Марфы Крюковой девушка сидит
За дверьми за тяжелыми дубовыми,А и за теми ли за караульщиками за строгими.(Крюк. I, 33)
Наряду с упоминанием замков, стен, дубовых дверей сторожей встречается упоминание о том, что Елену никто не видел.
Есть как у нас дома родна сестра,Да родна сестра Олена Петровична,Да никто-то ей не знает, не ведает.(Григ. I, 81)
Все эти случаи показывают, что сидение девушки в хоромах отнюдь не добровольное. Она не затворница, которая избегает девичьих игр и хороводов. Такой она изображается не в былине, а в балладе, записанной в Москве:
У нас сестра хорошаГолубушка пригожа;На улицу не ходит,В хороводы не играет,В окошечко не смотрит,Бела лица не кажет.(Кир. II, 64, Москва)
Однако такое затворничество вовсе не представляется идеалом с точки зрения народа, слагающего хороводные и игровые песни. Оно идеал с точки зрения Церкви, духовенства, монашества, запрещающего эти песни и игры. Таким образом, в лице Елены выводится не нравственный идеал девушки с точки зрения морали господствующего класса, а героиня-страдалица, внушающая слушателю сочувствие к ее печальной судьбе.