успел забрать увесистую пачку писем, среди которых одно было адресовано ему. Видима та девушка всё-таки ответила, хотя капитану было всё равно и читать его он не торопился, спрятав в карман тонкий конверт. Позади раздался гул мотора и предчувствуя очередное едкое облако пыли, Чак отскочил к стене и ждал когда машина проедет. Но армейский вездеход, проскрипев тормозами, остановился прямо у ног Зита, спустя мгновение пыль улеглась и пред глазами его предстал сидящий на переднем кресле полковник Ломер, тот кого он хотел видеть меньше всего в данный момент.
–
Прогуливаетесь, капитан Зит? – без грамма иронии сказал полковник.
–
Никак нет, товарищ полковник. Направляюсь в роту с почтой. Письма солдатам несу. Пусть почитают, что родные им написали.
– А вам родные написали? Капитан?
– Нет, мне некому писать.
– А ваш отец? Он вам не пишет? – не отставал от него полковник.
– Если вы знаете про моего отца, то наверняка должны знать, что он мне не пишет. Сомневаюсь, что он вообще меня помнит.
– Надеюсь, что помнит и вы вернётесь к нему по окончании войны. Не желаете ли в моей компании доехать до вашей роты? Мы вас довезём, я как раз еду в ту часть города.
– Спасибо, но я дойду, – отнекивался Чак.
– Не выкаблучивайся, Чак. Залезай. Доедешь с ветерком.
Понимая, что сопротивляться предложению полковника бессмысленно и даже вредно, он молча запрыгнул на заднее сидение и машина тронулась.
–
Что за письмецо в кармане? Капитан? Никак девушка написала? – с трудом согнув прямые губы в улыбку, молвил Ломер.
–
Да.
–
Чего не читаешь?
–
Да мне как-то и не хочется.
–
Не жена
будущая
?
–
Я в глаза-то её ни разу не видел. Какая жена, товарищ полковник?! Просто дали адрес я и написал. Да и писать я не умею, скорее нацарапал пару несвязных предложений.
–
Не надо быть таким самокритичным капитан.
–
Я просто знаю себя.
–Бывает солдаты переписываются с девушками, приезжают и женятся. Так, даже, в мою молодость бывало. Хотя, кто знает современные нравы. В наше время нравы были другими. Вот была бы у тебя подруга, я может и отпустил бы тебя на побывку. К подруге-то всё безопасней, таких как ты отпускать, есть с кого спросить потом, да и буянить может не будишь.
– А к знакомой отпустить сможете?
– К какой ещё такой знакомой? Той, что в штабе у Маута служит? – спросил Ломер и обернулся к Чаку.
– Все то вы знаете, – без удивления ответил тот.
– Служба у нас такая, знать всё и про всех.
– Ну так, что. Отпустите?
– Она в Прерии сейчас? Со штабом Маута?
– Да.
– А буянить там не будишь?
– Я просто повидаюсь с ней и обратно, пока наступление не началось. На денёк, а потом обратно в роту. Просто увидеть её хочу. Все выходные и отгулы от вас зависят, я же знаю. Если вы Марту скажете, он меня без проблем отпустит.
Чак решил ловить удачу за хвост и добиться, от пребывающего в хорошем настроении партийца, отгула. К тому же он действительно хотел с ней повидаться. Так много хотелось ей сказать, и просто побыть рядом.
–То есть, ты, капитан, хочешь, что бы я, взял тебя под свою ответственность, после твоих выходок в отпуске? А если ты и там делов наворотишь? Маут меня к стенке поставит и не посмотрит, что я член партии, я же тебя знаю.
– Так я буду паинькой.
– Ты?
– Я постараюсь.
– Я твоё дело листал и знаю с кем имею дело, прости, но твоя подруга приближенная самого Маунда Маута, важная персона. А если ты с кем подерёшься? В нос дашь кому? Мне за тебя отвечать придётся. Я за каждого провинившегося подчинённого несу ответственность.
– Тогда простите за беспокойство полковник, – разочарованно подытожил Чак и повесив нос ехал молча, до самой казармы.
Выйдя с машины, он поблагодарил за поездку и молча направился к дверям у которых курили солдаты. Уже у самого входа его вновь окликнул Ломер и велел подойти. Чак нехотя развернулся и подошёл к полковнику, что стоял уже рядом с машиной.
–Ты хоть и дурак, капитан, но и я тоже человек. Сегодня ночью поедешь со мной по поручению в штаб армии. У меня там есть дело. Поработаешь немного грузчиком, а потом дам тебе целые сутки отдыху в Прерии, сможешь повидаться со своей подругой. Но учти, никакого алкоголя, разврата и драк. Иначе я собственными руками сверну тебе шею. Подведёшь меня, я тебя изничтожу. Если до меня это не сделает кто-то другой.
– А как мне это объяснить Марту?
– Ему я сообщу сам. Сегодня ночью, около полуночи я заеду за тобой. Быть, как штык, опоздаешь или забудешь, твои проблемы. Ясно?
– Так точно товарищ полковник. Премного вам благодарен. Вы настоящий человек. Спасибо вам.
– Оставь свои восхищения кому-нибудь другому, я просто стараюсь для блага своих граждан. Так получилось, что ты один из них.
Зит не мог скрыть своей радости и удивления. Такой щедрости от ненавистного ему полковника едва ли стоило ожидать, но что-то в душе у Ломера, кроме партии, все же оставалось.
Ночь веяла прохладой и свежестью, прошёл слабый дождь, он прибил надоевшую пыль, которая уже была везде, даже чай и еда скрипели на зубах. Небо освещали прожектора, где-то ухали совы и что-то стучало за холмом, будто кто-то забивал гвозди. В казарме, за спиной у Чака было шумно, солдаты не хотели спать, галдели и смеялись, играли в карты, некоторые невдалеке пускали дым. Застой фронта вызывал и застой умов, котивы начинали откровенно скучать.
Вдалеке мелькнули фары и Чак тут же навострил свой взгляд, приближался какой-то автомобиль. Как он и ожидал, это был Ломер. Вездеход был нагружен коробками с документами по самую крышу, остались лишь места для водителя и полковника, Чаку же предстояло всю дорогу качаться на грузе, в не очень удобной позе. Но это его ничуть не тревожило, в этот миг ему хотелось увидеть Китти, как никогда раньше. Дорога была ухабистой, не проехав и половины Зит отбил себе весь зад, что периодично налетал на углы коробок, причиняя не самые приятные ощущения. Ломер был в среднем расположении духа и то подшучивал над летавшим из стороны в сторону капитане, то требовал снизить скорость или прибавить. Водитель был молчалив и спокоен, но при этом был настолько сконцентрирован дорогой, что Чаку казалось, будто он не солдат, а робот, запрограммированный на вождение.
Ходили слухи о партизанах и диверсантах,