Читать интересную книгу Ад на земле (СИ) - Вики Филдс

− Нет. Ты же не умерла.

− А Рэн?..

− Аура, − голос Лиама стал серьезным, и я поняла, что шутки кончились, − тебе лучше обсудить все с ним. Не нужно спрашивать у меня, ведь я не знаю всех ответов, а Рэн знает. Но сейчас тебе не стоит ни с кем разговаривать. Сейчас ты должна поспать. – Лиам положил мне на макушку ладонь, затем я почувствовала сухой поцелуй в висок. – Освободись от мыслей, Аура.

− Я не могу спать, Лиам, − прошептала я, и он заверил:

− Конечно можешь. Просто считаешь, что нет, ведь твой мозг переполнен болезненными мыслями. Ты должна отключить сознание и расслабиться. – Рука Лиама прошлась по моим волосам. Тон голоса парня снизился, отчего я едва расслышала следующие слова. – Я могу помочь, Аура. Могу наслать иллюзию, если позволишь.

− Галлюцинацию? – настороженно уточнила я, быстро открывая глаза. Лиам оставался невозмутимым.

− Нет, я говорю про обычный сон.

− Ты умеешь это? Ты можешь заставить меня уснуть? – поспешно спросила я, но тут же, не дожидаясь ответа, сказала: − Да, я хочу. Только пусть это будет хороший сон, ладно?

***

Лучше не становилось. Сны атаковали все чаще и были все страшнее: смерть, много смертей, но хуже всего то, что мне было приятно находиться внутри каждого из них. Я хотела пропускать сквозь себя людскую боль, потому что благодаря ей я не чувствовала своей боли. Я хотела ощущать на кончике языка их кровь, чтобы забыть какова на вкус своя собственная.

И едва я оказывалась внутри сна я не хотела просыпаться. Я верила, что когда-нибудь останусь внутри навечно, что они станут моей реальностью. И они становились, потому что, изредка открывая глаза, я не могла разобрать где нахожусь и что творится вокруг.

Я проснулась. Кресло Рэна было пустым. Я с трудом оторвала голову от подушки, и в изнеможении осмотрела комнату. Вернула голову назад.

Что происходит?

Моя кожа высохла. Когда я касаюсь кончиком языка верхней губы, кажется, что кожа рассыплется в пыль. Мой язык тоже насквозь шершавый. В горле хрипит, но я не хочу ни пить ни есть.

Просто закрыть глаза и уснуть. Вернуться в реальность.

Я попыталась припомнить, о чем думала ранее. Минуту назад. Вчера.

Что со мной происходит?

Едва ворочаясь, я закуталась в одеяло с головой, чтобы сохранить тепло. Но затем вынырнула наружу и легла набок.

Собственное тело казалось неприятным и неправильным. Мне было жарко и холодно, тесно и неуютно. Будто бы я и не я вовсе.

Издавая хрипы, я попыталась сесть, а потом поднялась на ноги. Неспешным шагом двинулась к окну, хватаясь за все подряд, чтобы не встретиться лицом с полом. Рэн всегда оставлял окно открытым, но всегда напоминал, что приближаться к нему нельзя.

Втягивая воздух в воспаленные легкие, я добралась до окна и облокотилась о подоконник. Жар и холод столкнулись в теле в безумной хватке, разбивая кубики льда о мои атрофированные мышцы.

Я глянула вниз, с трудом держа глаза раскрытыми. Голова была такой тяжелой, что просто повисла на плечах. Легла на грудь, будто весила тонну. Локти заныли от напряжения, но я продолжала смотреть на людей, прогуливающихся внизу среди мелькающих огней машин и витрин.

Один человек показался мне подозрительным. Он привлек мое внимание, потому что стоял на самой границе широкой живописной дороги, выложенной камнем. Он был невидимым; я поняла это потому, что он стоял прямо за спиной высокого мужчины в костюме и пальто. Мужчина говорил по телефону и не замечал человека, который встал позади. Чернота, отделившаяся от его тела, окутала мужчину с телефоном, и тот опустил мобильный в карман и замер, насторожившись. Почувствовал зло вокруг себя. Я тоже видела его, поэтому громко крикнула, желая привлечь внимание:

− ЭЙ!

На самом деле я не ожидала, что смогу вообще раскрыть рот, но мой хриплый голос коснулся земли и достиг ушей подозрительного человека. Он вскинул голову и посмотрел прямо на меня, будто знал куда именно смотреть.

− Отойди от него, − приказала я, но подозрительный человек лишь улыбнулся в ответ. Это была страшная улыбка. Она заставила мое сердце забиться в бешеном сердце.

Что-то плохое. Что-то плохое случится.

Плохое.

И случилось; подозрительный человек отступил назад, будто добившись чего хотел, а мужчина в костюме наоборот ступил на дорогу, прямо под колеса машины. Я закричала и крик слился с визгом покрышек машины, скользящей по асфальту.

− НЕТ! – Я зажмурилась, но, когда открыла глаза, ничего не изменилось: столпотворение; машины прекратили движение; вдали раздался звук сирен – все слилось в сплошную симфонию ужаса, которая не смолкая звучала в ушах.

Я впервые в жизни увидела мертвого человека. Сначала он был жив, но через секунду – нет, просто лежал под колесами автомобиля. Я не знала того мужчину, но все равно чувствовала какую-то связь. Я ведь видела, что с ним произошло. Я могла помочь. Я должна была помочь.

Что случилось? Почему он так поступил? Кто был тот подозрительный человек со страшной улыбкой?

− Аура? – услышала я позади себя голос Рэна. – Почему ты стоишь у окна?

Послышались его поспешные шаги, затем я почувствовала на плече его пальцы.

− Тебе плохо? Ты упала? Аура? – Рэн взял мое лицо в ладони и повернул к себе. Я с трудом отвела взгляд от дороги, и позволила себе отвлечься на глаза Рэна, полные падающих с небес звезд.

− Я ничего не понимаю, − прошептала я, с трудом удерживаясь на ногах. – Тот человек просто… он просто…

Рэн выпрямился и посмотрел в окно. Его лицо было безучастным, будто бы он привык к подобному, но выражение тут же смягчилось, когда он обратил внимание на меня.

− Как ты себя чувствуешь?

− Я не знаю. – Я наконец-то ощутила, что мое тело отмирает, и я превращаюсь в желе в руках Рэна. − Я не понимаю, что происходит…

***

Прошло еще два дня.

Я больше не вставала с постели.

Они знали, что происходит.

Знали, но не отвечали на мои вопросы, а потом я просто перестала спрашивать. Мне не добиться ответов, а в горле разбух болезненный ком. Их глаза говорили: мы знаем, но вопросы задавать бесполезно.

Я не оставалась одна, но чаще всего рядом был Рэн. Он тоже молчал; не говорил, что мне нечего бояться и что беспокоиться не нужно. Он лишь пристально вглядывался в мое лицо, желая запечатлеть каждую черточку. Может быть пытался отметить изменения. У меня не было сил все анализировать, поэтому по большей степени я лежала с закрытыми глазами, чутко ощущая на своем теле прожигающий взгляд.

При появлении Кэмерона в комнате становилось веселее: он приносил шоколад, пытался шутить, просто разговаривал. Я молчала. Не могла ни есть, ни пить, ни двигаться. Изредка, прикладывая усилия, мне удавалось вымолвить несколько слов. Я не всегда старалась, потому что была уставшей и измученной.

Лиам меня не навещал.

− Он ищет Кристину, − произнес Кэмерон, поправляя одеяло в моих ногах. Он пытался не смотреть мне в глаза, будто пытаясь защититься от моих мысленных вопросов. – Рэн не может помочь нам в поисках, он почти утратил свои способности.

У меня по спине побежал холодок, если это вообще возможно. Я едва улавливала изменение состояний своего организма, словно уже умерла, но новость о том, что Рэн теряет способности, вернула меня в чувства.

Горло сжалось до крошечных размеров, и когда я попыталась сглотнуть его обдало огнем. Я все же спросила:

− Из-за меня?

− Нет, − Кэмерон солгал, а я притворилась, что поверила.

В следующий раз, едва открыв глаза я ощутила приступ облегчения и вины – рядом сидел Рэн. Его спина была идеально прямой, колени расставлены чуть в стороны, а внимательный взгляд изучает мое выражение лица.

Рэн уже который день пытался отыскать во мне что-то. Не знаю, что именно, но его поиски не увенчались успехом. Его взгляд становился все печальнее и холоднее. А я внезапно осознала: Рэн Экейн изнутри пуст; он всегда был таким: опустошенным, мрачным, сдержанным и болезненно привлекательным. Но в Рэне не было той самой искры, которая должна быть у человека. Нет живости, которая была в Кэмероне и Лиаме.

Рэн почти утратил свои способности.

Меня мучили вопросы, когда я смотрела на его красивое бледное лицо. Что с ним произошло? Почему он теряет способности? По этой причине он холоден и бледен, или всегда был таким? Все потому, что он живет в мире людей не как человек, а ангел Судьбы? Или потому что он вынужден ухаживать за мной, а я – зло? Возможно я высасываю из него эти силы?

Рэн не отводил взгляда, и я тоже. Глаза жгло нестерпимой силой, но я просто не могла моргнуть и сдаться. Мне хотелось знать, почему он настолько печален. Что его тревожит? Он слышит в своей голове голоса недовольных своей судьбой людей?