звукового фильма. Так же как объектив кинокамеры утрирует даже незначительную жестикуляцию, микрофон усиливает все оттенки голоса. Сочетание того и другого лишь требует большего мастерства в игре, поскольку актер больше не зависит от приемов пантомимы для передачи эмоций. Я все же была уверена, что существует какая-то неизвестная мне сложность, оправдывавшая тот страх, с каким все мои коллеги относились к этим тестам.
После завершения первых сеансов записи звукооператоры вышли из будки с радостными улыбками, и все же я понимала, ввиду фатальности своего характера, что буду сомневаться, пока сама не увижу результаты теста на следующее утро. Мое будущее было поставлено на карту, поэтому неудивительно, что всю ночь я промучилась от безвестности и не могла заснуть — пожалуй, это была худшая ночь за всю жизнь. Страхи развеялись уже утром, когда вместе с завтраком мне на подносе подали газеты. Как и большинство людей, имевших в ту пору отношение к кино, я первым делом стала просматривать колонку Луэллы Парсонс и из нее с огромной радостью узнала, что мой тест был великолепным и мне гарантирован долгосрочный контракт. Я так давно отсутствовала в Голливуде, что успела позабыть, с какой изумительной эффективностью Луэлла была способна находить и обнародовать эксклюзивные материалы. Ведь мой случай — это далеко не первый раз, когда она успела опубликовать сведения, полученные из первых рук, даже до того, как о них узнали те, кого это касалось.
В это утро уже у входа в киностудию меня попросили немедленно зайти к начальству. Мой контракт был подготовлен к подписанию, и я молилась, чтобы наконец-то завершилась полоса невезения, так долго не дававшая мне нормально жить и работать.
Я наняла бывшую секретаршу Валентино, Эстель Дик, обратившую на меня всю свою преданность, как это было и в отношении Валентино. Я сняла в Санта-Монике другой роскошный дом на пляже. Всемирный кризис, революционные изменения в технологии кинопроизводства, угрозы миру в Европе, личные трагедии — все это происходило и с нами, и вокруг нас, однако ничто не нарушало безмятежного существования, которое вели обитатели Голливуда. Как прятно было вернуться к экстравагантному стилю жизни прошлых лет. И как же глупо было позволять себе это роскошество, делать себе такую поблажку…
Оказалось крайне сложным найти для моего первого звукового фильма соответствующий сценарий, который позволил бы максимально раскрыть мои возможности. С наступлением эры звукового кино все крупные киностудии жадно скупали все хорошие, многообещающие литературные произведения. Даже те из них, что уже стали общественным достоянием, все равно либо объявлялись как основа будущих фильмов той или иной кинокомпании, либо начиналась гонка в попытках первыми запустить производство с их использованием. Мой личный опыт в этом смысле оказался связан с Матой Хари. Еще до приезда в Голливуд на звуковой тест у меня взяли интервью в Нью-Йорке, и там я сказала, что собираюсь сыграть роль знаменитой шпионки в моем первом фильме для киностудии RKO-Pathé. Однако к тому времени, когда была проведена необходимая предварительная подготовка и студия собиралась планировать производство картины, Metro Goldwyn Mayer уже запустила в производство свою версию фильма о Мате Хари с Гретой Гарбо в главной роли.
Я беспрестанно искала что-то подходящее для себя, прочитывая все литературные разработки, синопсисы и планы, имевшиеся в сценарном отделе компании RKO, однако ничего так и не смогла найти. Наконец, кто-то предложил мне ознакомиться с историей жизни сербской королевы Драги[300], поскольку это может оказаться весьма кинематографичным сюжетом. Когда я сама ознакомилась с ее биографией, то согласилась, что здесь в самом деле имеется потенциал для создания хорошего кинофильма. Драга была певицей в кабаре, когда король Александр I влюбился в нее, причем настолько сильно, что из-за его желания жениться на ней чуть не произошла революция. А она, особа любвеобильная и падкая на лесть, в конце концов влюбилась в заговорщика, который хотел свергнуть короля. Кульминацией этой трагической истории любви стало убийство королевской четы.
Фильму дали название «Когда командует женщина», а режиссером назначили Пауля Людвига Штайна[301]. Но уже в подготовительный период производство фильма пошло не так, как надо. Например, я с восторгом узнала, что на главную мужскую роль пригласили Лоренса Оливье. Он уже успел заявить о себе на театральной сцене в ту пору, когда я жила в Лондоне, а теперь обрел статус звезды благодаря замечательному исполнению главной роли в бродвейском спектакле «Зеленый лавр»[302]. К сожалению, он серьезно заболел желтухой и пришлось искать ему замену[303].
Мы провели кинопробы многих молодых актеров, имевших контракт с киностудией, однако ни у кого из них не было необходимых качеств для главной мужской роли в этом фильме. Наконец, было предложено взять на нее Бэзила Рэтбоуна. Лично я очень хорошо относилась к нему. Он обладал несомненным шармом, был остроумен, а кроме того был женат на Уиде Бержер, моей старой подруге, когда она была женой Джорджа Фицмориса, моего первого голливудского кинорежиссера. Что касалось актерских данных, Рэтбоун был, пожалуй, чрезмерно чопорным и недостаточно романтичным для роли пламенного любовника[304], но его кинопробы оказались на удивление хорошими. Время шло, дольше медлить с началом съемок было нельзя, и он конечно же был наилучшим вариантом из всех кандидатов на эту роль. Мы решили рискнуть и начать съемочный процесс, утвердив его на роль капитана Алекса Пастича, влюбленного в певичку из кабаре. Хотя он и старался изо всех сил соответствовать образу, однако вскоре стало ясно, что мое изначальное мнение о его возможностях было верным. Он попросту не годился на роль страстного любовника.
Страхование кинозвезды перед началом съемок — стандартная процедура в Голливуде. Если что-либо случится с ним или с нею, страховая компания покроет убытки киностудии. За несколько дней до начала съемок фильма «Когда командует женщина» я прошла обследование у врача, и он вдруг сказал мне, что мне необходимо удалить аппендикс как можно скорее. Аппендикс был воспален, и это могло привести к серьезным проблемам. Но все же врач не посчитал состояние неотложным, и тогда, не желая откладывать начало съемок, я решила отложить операцию, оставив без внимания его предупреждение. Ничего ужасного я ведь не испытывала, поэтому я сказала врачу, что не нужно слишком беспокоиться по этому поводу: «Даже если в этом месте и побаливает иногда — подумаешь! Потерплю».
Дирекция киностудии согласилась со мною. В картину уже было вложено более миллиона долларов, и любые отсрочки начала съемок стоили бы слишком дорого. Будь что будет, студия решительно настроилась, чтобы как можно скорее