Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

— Сынок, Сережа говорит очень правильные вещи, — тихо поддерживает его дядю мать. — Ранний брак, опека над чужим ребенком, заочка — это все не о тебе!

— Я САМ БУДУ РЕШАТЬ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ СО СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ! — орет Рома.

— Да что с тобой такое! Тебя как будто подменили! Куда подевались твои амбиции? — на повышенный тон переходит и Сергей. — Что ты знаешь о самостоятельности? Ты не имеешь об этом ни малейшего понятия! На всем готовом!

— Как и ты впрочем! — язвительно подмечает Рома.

Намекает Сергею на то, что огромная строительная корпорация и акции нефтяной компании перешли к нему лишь в связи со смертью брата.

Они снова вступают в конфликт, а я на негнущихся ногах возвращаюсь в комнату. Меня трясет, сердце болит, а по щекам безостановочно катятся горячие слезы.

— Ляля, что такое? — испуганно спрашивает Ульяна, вскакивая с разноцветного дивана в форме улитки.

— Зайчик, поехали домой.

Нянечка, которая сидит у Мишиной кроватки с соской в руках, обеспокоенно смотрит в мою сторону.

— Идем, Ульян, пожалуйста.

Сестра послушно протягивает мне руку, и мы незамедлительно выходим в коридор. Спускаемся по лестнице, пробираемся через толпу гостей и, наконец, выходим на улицу. Уже смеркается, в траве громко поют сверчки. Не обращая внимания на вибрирующий телефон, направляюсь в сторону ворот.

Что я чувствую?

В груди все горит огнем. Семейный разговор, случайным свидетелем которого я стала, просто раздавил меня, заставил принять ту реальность, от которой я бежала. Показал, что мне — не место в Ромкиной жизни. И это ведь именно та мысль, которую я так упорно прогоняла неделю за неделей, месяц за месяцем. Потому что была слишком счастлива для того, чтобы подумать о завтрашнем дне…

— Ален!

Его голос за спиной вызывает новую порцию слез.

— Ляль, там Рома, — робко шепчет Ульяна, останавливаясь.

— Идем, малыш, нам надо уйти отсюда, — тяну носом прохладный вечерний воздух и пытаюсь взять себя в руки.

— ЛИСИЦЫНА, ну-ка стой!

Не хочу сейчас с ним говорить, просто не хочу.

Рома, тяжело дыша, нагоняет нас у самых ворот. Я в этот момент прошу охранника выпустить меня с территории особняка.

— Куда ты собралась? — парень хватает меня за руку и разворачивает к себе.

Я молчу, потупив взгляд. Асфальт расплывается перед глазами, тело дрожит, и я ничего не могу с собой поделать.

— В чем дело, Ален? — берет мое лицо в ладони. — Тебя кто-то обидел? Только скажи мне!

— Я все слышала, — признаюсь честно и решаюсь посмотреть в его глаза. — Почему ничего не сказал про учебу и стипендию?

— Господи, так дело в этом? — он вздыхает с какой-то странной легкостью, коротко целует меня в губы, но я отстраняюсь.

— В этом, Ром. Что еще ты от меня скрыл? Почему не говорил, что навещал Веронику?

— А то ты сама не понимаешь!

— Не понимаю, да! Мог бы просто поставить меня в известность, — мне не удается скрыть обиду.

— На черта тебе знать, что с ней? Я пошел туда лишь потому что меня мучило чувство вины, ясно? — повышает он голос.

— Ясно, — выдергиваю свою ладонь из его. — Я хочу уйти, пусть меня выпустят.

— Сдурела? Куда? Давай вернемся в дом и спокойно поговорим.

— Нет, я не собираюсь туда возвращаться, твои родители правы, а я хочу назад в Москву. Отпусти, я вызову такси.

— Твою мать, Лисицына, вы меня все сегодня задолбать решили? Даня, дай ключи, — кивает в сторону припаркованной неподалеку камри.

Охранник по имени Даня послушно достает из кармана брелок.

— Садись в машину, Лисицына. Сам отвезу вас домой, — бросает Рома через плечо сухо. — Такой день испортили…

Глава 100

АЛЕНА

Я возвращаюсь в машину, сажусь на пассажирское сиденье и складываю дрожащие руки на колени.

— Ален, давай проясним, — Рома выключает телефон, разрывающийся от входящих звонков. — Что конкретно тебя так расстроило?

— Твоя ложь, Ром, — отзываюсь глухо.

— Ты про Роттердам? Так я не собирался туда ехать, потому и не стал говорить, — снова злится он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты ведь даже не посоветовался со мной, — качаю головой.

Цокает языком и раздраженно вздыхает.

— Пошли на свежий воздух?

Выходит из машины и я тоже плетусь следом за ним в сторону плохо освещаемой детской площадки. Так странно. Сегодня здесь нет ни подростков, ни местных алкоголиков, ни бомжей. Пустая скамейка и качели.

— Иди сюда, — Рома берет меня за руку и усаживает к себе на колени, хотя я и пытаюсь сопротивляться.

— Ну скажи мне, Лиса, какие советы ты имеешь ввиду? — убирает волосы, упавшие мне на лицо.

— Я про учебу. Ты должен поехать!

— Все, я даже слушать этот бред не хочу. Ты глупая, что ли? Не понимаешь, что тогда нам придется расстаться? Это же другая страна!

— Ром…

— Лисицына, лучше молчи, — сжимая челюсти, предупреждает он.

Какое-то время мы просто сидим и не разговариваем. Я не знаю, как до него достучаться. Стена… Не слышит. Не хочет понять, что нельзя вот так резко взять и перечеркнуть то, к чему шел долгие годы. В учебные заведения такого уровня не берут просто так.

— Слушай, я хотел все это сделать иначе, но раз ты не осознаешь всю серьезность моего отношения к тебе, скажу сейчас, — его пальцы касаются моей шеи и медленно скользят к подбородку. — Посмотри-ка на меня.

Послушно поднимаю голову, и наши глаза встречаются. Никогда еще я не видела Рому таким серьезным.

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Хочу, чтобы ты и Ульяна были рядом со мной, — он держит меня взглядом и не отпускает. — Хочу видеть по утрам твое лицо, слышать твой смех, голос. Хочу считать твои веснушки, держать тебя за руку. Хочу попытаться сделать тебя счастливой. Ты просто позволь мне.

Рома режет мое сердце без ножа…

— Черт возьми, да я детей от тебя хочу! Думаешь, шутил там в детской? — он качает головой.

— Ром…

— Ну давай, скажи, что тебе все это не нужно!

— Ты не понимаешь, — сжимаю дрожащими пальцами его руку. — Мои проблемы не должны ложиться на твои плечи. Тебе всего восемнадцать! Восемнадцать, Ром!

— И что? Да, будет непросто, но мы справимся. Не мы первые, не мы последние.

— Рома…

— Слушай, Лисицына, я не пойму, что еще мне сделать, чтобы ты поняла, что у тебя тупо нет выбора! — выдергивает свою руку и встает.

— Что значит нет выбора? — прищуриваюсь я, глотая слезы. — Ты вообще с моим словом не считаешься? Ты сейчас ведешь себя также как они! Только пытаешься ЗА МЕНЯ все решить.

— Да потому что с тобой только так и надо! — заявляет он гневно. — Тебя саму не задолбало выживать одной в этом гребаном мире? Почему так сложно принять помощь от человека, который тебя любит, объясни!

Я просто молчу. Бесполезно с ним сейчас спорить.

— Пойдем, провожу, мне вставать завтра рано на самолет.

— Пообещай, что подумаешь, — молю я.

— Не трепи мне нервы, Лисицына, — ловит меня за руку, вынуждая подняться с лавочки. — С предками и своей учебой я сам разберусь, тебя это касаться не должно.

Хочу отойти и высвободить из захвата свою руку, но Рома только сильнее прижимает меня к себе.

— Угомонись, а, — утыкается носом в мою шею. — Ты же даже не понимаешь, как сильно я люблю тебя. Я ведь дышать без тебя не могу, Ален…

Обнимаю его и уже не пытаюсь сдерживать свои рыдания.

— Лисицына, прекрати, нет повода реветь. У нас с тобой все будет хорошо, поняла меня?

Целует мокрую от слез скулу, спускается к губам, и наш с ним поцелуй выходит особенно отчаянным… Столько в нем обещаний, острой боли и противоречивых эмоций. Тепла, нежности и вместе с тем надрыва. Тысячи нервных окончаний, посылая электрические импульсы, кричат мне о том, что Рома — это все, чего бы я хотела. Но это ведь жизнь, и в сказку, которую придумала для меня Ульяна, я не верю…

Не думала, что смогу полюбить так сильно. Так горячо, беззаветно. Жаль, что понять всю силу и глубину своей любви я смогу лишь тогда, когда потеряю Его, ведь прощаясь с ним на неделю, я даже не представляла, что ждет меня впереди…