Мистер Бэрке лично заботился о своих дамах, ограждая их от Максуайна и остальных немыслимых подонков, составлявших команду корабля.
На второй день плавания Адам для удобства дам натянул на палубе тент. Тони иногда нежилась на солнышке и скоро покрылась чудесным золотистым загаром, но временами солнце было таким свирепым, что она была рада возможности часами валяться под тентом, лениво помахивая огромным веером из пальмовых листьев.
От долгого бездействия и жары ее тело теряло былую угловатость, становилось более округлым, что было даже приятнее для глаза. Адам не мог оторвать от нее взгляда. Груди налились, все тело обретало зрелые формы, отчего у него закипала кровь. Она поднимала на него слипающиеся глаза, полные истомы, взглядами обещая райское блаженство при следующей встрече украдкой.
Им часто удавалось тайком обменяться поцелуями и пьянящими словами любви, но они не могли часами, как им хотелось, быть вместе. Лишь в компании других. Адам часто стоял за штурвалом от полуночи до рассвета. Это были часы, когда они оставались наедине. Порой им казалось, что никогда не стемнеет, но в конце концов небо из голубого становилось розовым, а потом черным. После полуночи они невольно говорили еле слышно, боясь нарушить тишину.
Стоя за штурвалом, он не мог по-настоящему заниматься с ней любовью, но это были сокровенные часы, когда он, держась одной рукой за штурвал, свободной рукой крепко прижимал ее к себе
— Такая праздная жизнь идет тебе на пользу, — шептал он, добираясь рукой под прохладной полотняной кофточкой к ее полной груди. — Мне теперь так нравится глядеть на тебя, радоваться твоему настроению, ощущать, как пахнет солнцем твоя кожа, чувствовать вкус соли, когда я касаюсь тебя языком
Босиком она не была такой высокой, и, чтобы его обнять, ей приходилось подниматься на цыпочки. В тропические ночи на нем были только широкие полотняные штаны. В темноте он сбрасывал их, зная, что у нее под свободной нижней юбкой ничего нет
Тони потерлась телом о него. Жаркое скольжение ее голой кожи было сладкой пыткой. «О Боже», — прохрипел он, сгорая от опаляющего трения, а затем от влажного скольжения, когда она, обвив ногами его бедро, стала тереться о него вверх и вниз, пока не замерла после бурных содроганий. Потом протиснулась между ним и штурвалом. Опустившись на колени, обхватила руками стальные мышцы бедер. Скользнула пальцами между ног. Голодным ртом взяла вздутую головку фаллоса, потом на три дюйма ниже налитой кровью макушки нащупала губами край. Покрутив кончиком языка, нашла крошечное отверстие в центре и стала медленно ритмично поглаживать головку губами.
Он глухо рычал от удовольствия, вызывая в ней безудержное желание попробовать его на вкус.
— Тони, я спущу, — свирепо прошептал Адам,
— Обещаешь? — промурлыкала она.
Затем в течение часа они неподвижно стояли, прильнув, друг к другу. Затишье после бури. Ее голова незаметно упала ему на плечо, и он понял, что она заснула в его объятиях.
Долгие недели в море давали возможность поговорить. К их беседам подключались Роз и иногда мистер Бэрке. Тони нравилось слушать низкий голос Адама, рассказывавшего о Цейлоне, его климате, обычаях, людях. Когда он описывал Прыжок Леопарда, чувствовалось, как он любил свою плантацию, гордился ею.
В другой раз говорили об Эденвуде. Слушателям было ясно, какие глубокие чувства Адам и Тони питали к дому, куда они вернутся после свадьбы.
— Я чувствую себя очень виноватой, из-за того что ты отрываешься от важной работы в парламенте, — призналась она.
— Теперь там парламентские каникулы. Когда вернемся, будь готова стать женой политика. У мистера Пигта далеко идущие планы реорганизации партии. Он великодушно предложил мне занять важное место.
— Как, по-вашему, Закон о регентстве в конце концов пройдет? — спросила Роз.
— Нет, насколько от меня зависит, — ответил Адам, — по крайней мере, не теперь.
— Бедный Георг, — сказала Роз, собираясь рассмеяться, но остановилась, подумав о другом. — Бедная Мария, — побормотала она.
— Чего надеется добиться мистер Питт? — с неподдельным интересом спросила Тони.
— Не уверен, что следует посвящать тебя в планы премьер-министра, пока ты не станешь моей женой. Умеешь хранить тайны? — поддразнил он.
— Крепче, чем любая из живущих женщин.
Она улыбнулась про себя, вспомнив о своей тайне.
— Питт с моей помощью намерен лишить вигов власти. Новой партией станут тори.
— И как вы этого добьетесь? — спросила Тони.
— В основе политики — контроль за раздачей должностей и привилегий. Принадлежащие к партии вигов аристократы и лэндлорды, сами и их дети, заключали династические браки. При помощи подкупа и угроз они заручаются голосами избирателей. Уильям Питт будет продвигать интересы тори, расставляя своих людей на все должности. Государственная служба, армия, флот, колониальная администрация, церковные посты. Создается система власти сверху донизу. Торговые князья, как называют людей вроде меня, представляют коммерческие интересы страны и денежные мешки.
— Бедный принц Уэльский, пока станет регентом, доживет до старческого слабоумия, — посетовала Роз.
— Не совсем так, — возразил Адам. — Георг намного практичнее, чем думают. Когда он покинет вигов и перейдет на сторону тори, мы примем закон о его регентстве.
— Однако виги — его дражайшие друзья. Фоке, Берн, Шеридан, — обратил внимание мистер Бэрке. Сэвидж, улыбаясь, развел рунами:
— Точно. И кому лучше знать их слабые места?
— Боже мой, — притворно вздохнула Роз, — сколько же расстройства будет у жен вигов, которые будто львицы господствуют в свете.
— Ничего, это улучшит их нрав, если не внешность, — смеясь, заметила Тони.
— Предсказываю, что очаровательная леди Блэкуо тер станет самой видной хозяйкой дома у тори, — сказал Адам, упиваясь ее смуглой красотой.
— Ей-Богу, милая, ты станешь предметом зависти в свете. Вся знать будет драться за честь получить приглашение в Эденвуд.
— А наши сыновья будут достаточно способными, чтобы учиться в Итоне, — добавил Адам.
— А как насчет дочерей? — требовательно вопросила Тони. — Ты, разумеется, веришь в равное образование для женщин?
— Никаких проблем. Мы просто оденем их в костюмы братьев и пошлем в Итон, — ответил он, делая серьезное лицо.
— Вы когда-нибудь забудете мне прошлые грехи? — рассердилась Тони.
Адам подмигнул Розалинд и мистеру Бэрке. Все трое, глядя на нее, внушительно покачали головами.
«Красный дракон» бросил якорь на Мадагаскаре спустя почти три месяца после отплытия из Лондона. Однако Бернарду Лэмбу потребовалось всего три часа, чтобы прийти к заключению, что его похитили по приказу Адама Сэвиджа. Сперва он подумал, что его устранили как соперника, пользующегося благосклонностью Анджелы Браун, но скоро возобладал здравый смысл. Для человека, обладающего богатством и властью, вроде Сэвиджа, проститутка со сцены ничего не значила.