Читать интересную книгу Шиза - Егор Алексич

всё же не спешил идти внутрь деревни, а сматывал масксеть с плеча и слушал сквозь посвистывание слабого ветера, не раздастся ли лай собаки, карканье ворон, или не послышится ли запах дымка. Но никаких признаков человека не наблюдалось, только раскачивались деревья и шумели листвой. Удалось рассмотреть то, что мне как раз сейчас было нужно: через несколько домов от меня, у центральной дороги стоял покосившийся колодец. Оставалось надеяться, что он не успел обсохнуть.

И только я встал, что бы двинуться к своей цели, как до меня донесся звук, который заставил меня снова присесть и даже вжать голову в плечи. Я услышал шёпот. Неразборчивый, бессвязный. Почему-то мурашки пробежали по шее вверх к затылку. И мне показалось, что сейчас снова, как тогда на первом задании, что-то упрется в него и щелкнет предохранитель. Или не предохранитель, а боёк. Стараясь не делать резких движений, я начал медленно поворачиваться сначала в одну, потом в другую сторону, пытаясь найти того, кто мог рядом так тихо шептать. И никого не обнаружил, словив новую порцию неприятных мурашек. Посидев еще немного, я убедил себя, что это ветер так играл листвой деревьев, а потом обругал за страх перед глюками. Надо же было выдумать такую глупость! Шёпот!

Резко встав, на этот раз вопреки своим же привычкам плавного перемещения, я отправился к колодцу прямиком через разрушенные дворы. Сквозь деревянные заборы проехали на чем-то тяжелом, создав широкий коридор. Рядом с одним из домов нашлось то, что было нужно: пластиковая бутылка с заворачивающейся крышкой достаточно чистого вида. Немного попинав мусор у покосившегося крыльца, я нашел еще одну такую же. Этого было достаточно.

А вот колодец меня слегка разочаровал. Поднимать из него воду было решительно нечем, так как на вороте отсутствовали и цепь и ведро. Ну хоть вода внизу была. В рюкзаке был репшнур, к которому я привязал одну из бутылок и железяку, найденную рядом. С таким грузом бутылка уверенно утонула, правда горлышком вниз, но я подергал веревку и с удовлетворением услышал бурление выходящего из бутылки воздуха. Через несколько минут обе бутылки были наполнены, и я запихал их в рюкзак, предварительно закинув внутрь таблетки из аптечки.

И снова послышался шепот. Я резко присел, прижавшись к колодцу, стал оглядываться. На этот раз деревьев не было, да и ветер поутих, так что оправдать свой страх шумом листвы не получилось. Снова не обнаружив никого, я утер внезапно выступивший пот со лба и пригибаясь быстро ретировался от колодца к ближайшему леску, стараясь придерживаться маршрутного направления. Я оглядывался по сторонам, гладил затылок, пытаясь согнать мурашки, а сам почему-то начал думать о том, что это шепот людей, погибших здесь. Мне почему-то показалось, что это их неупокоенные души еще остались в своих родных домах и не хотят уходить в иной мир. И именно они хотят рассказать мне, живому человеку, забредшему в их мертвое поселение, что здесь случилось. Я особо никогда не верил в посмертную мистику, хоть и читал много разных книг про души, призраков. Но сейчас что-то меня заставило подумать именно об этом, о призраках этой деревни.

В общем, последние несколько десятков метров до леса я уже бежал, не пытаясь даже пригибаться. И потом еще с километр не останавливался. Остановился только тогда, когда мое дыхание само стало походить на хриплый шепот. Вот и набрал водички. Вспомнив о воде, я выудил из рюкзака бутылку и сделал несколько глотков. Затем сложил дыхательную мудру, продышался и восстановил душевное равновесие после неожиданно нахлынувшего страха перед мистицизмом разрушенной деревни, перед таинственным шепотом.

Где-то вдалеке послышались сначала несколько раскатистых взрывов, а потом частая автоматная стрельба. Вот эти звуки меня пугали почему-то меньше, чем мои слуховые галлюцинации. И я понял, что приближаюсь к линии боестолкновений, к месту непосредственного контакта наших и врагов. Стрельба слышалась где-то впереди и правее, поэтому я не раздумывая пошел влево от маршрута. Сверившись с навигатором, я взял курс на одиннадцать часов от маршрута и по моим расчетам, должен был отклониться от места боевых действий примерно на километр.

Но если я уходил от места активного контакта, это не означало, что в другом месте проход будет абсолютно свободен. Отнюдь. Как я и ожидал, через несколько сот метров показались наземные укрепления наших войск, передвигающаяся техника, нитки окопов. К этому времени я уже повязал масксеть наподобие плаща, соединив ее еще шнурком на груди. В панаму напихал травы, так что бы она размывала силуэт головы и шеи. Передвигаться пришлось уже медленнее и на полусогнутых ногах, а когда показались орматские солдаты, я перешел в лежачее положение. Без документов даже своим попадаться не нужно.

Мне нужен был коридор среди наших войск. Лежа на животе, я изредка медленно поднимал голову, что бы получше рассмотреть все возможности прохода. Но возможностей в этом месте было мало. Через окопы переть напролом точно нет никакого смысла, так как если я даже нырну и вынырну из окопной ямы незамеченным, то ползти через открытое пространство на врага будет чистым самоубийством без отсутствия специальной экипировки. Её можно соорудить на месте, прикинувшись кучкой травы и веток, а затем медленно, очень медленно двигаться вперед. Но этот вариант я решил приберечь на крайний случай. Уж больно муторно вязать такую снарягу.

Не найдя ничего подходящего, я решил двигаться еще левее вдоль укреплений. За спиной снова слышались взрывы и стрельба примерно с того же места, что и раньше. Бои ведь идут не по всей линии фронта, а обычно в нескольких ключевых точках с целью получения тактического преимущества. А остальной фронт напряженно вглядывается друг в друга на позициях сдерживания. Ну иногда могут широкой лентой пропесочить из артиллерии что с одной, что с другой стороны. Или сначала с одной, а потом с другой. А затем снова стычки идут по отрезкам.

Наш южный фронт, насколько я знал, был сейчас в состоянии позиционной войны с легким перевесом с нашей стороны. За последние два года нам удалось отбросить врага от Сарданска, но в то же время потерять центральную часть фронта, где противник ломился к столице. Вот там было жарко, там мы несли потери. И мне стоило благодарить высшие силы, что я работал здесь. И я не считал это трусостью или малодушием, просто патриотизм и отвага, по моему мнению, не должны перевешивать разумное чувство самосохранения.

Ползти было привычно. Ползти было приятно. Мне всегда казалось, что если я максимально касаюсь телом земли, то она