и крутнувшись. Опять вспыхнув как спичка, краснотой, до кончиков ушей. Как появилась, так и сбежала в свою клетушку.
Парень же подошел ко мне, оглянулся в ту сторону коридора, куда она сбежала и как бы извиняясь, развел руки в стороны. Вся его поза говорила: "Женщины, что поделать?". Я в ответ понимающе покивал головой. Потом он показал на себя и сказал:
— Уунис.
Я же в ответ, показал на себя пальцем и ответил:
— Антон.
— Оттон?
Услышав это я рассмеялся и махнув на него рукой, сказал::
— Клим, к л и м.
— Клиим.
Махнув на это утвердительно головой, произнес, показывая на него:
— Уунис.
Тот улыбнулся:
— У н и с.
— Унис.
И получил в ответ на это кивок. Потом махнул в сторону коридора и сказал:
— Иила.
Я кивнул.
Потом показал жестом, чтобы я шел за ним. Мы много ходили, были и в парке, разных помещениях, в одном из них меня покормили. Правда хрень это была еще та, но они так на меня смотрели, что подавив кривляния я улыбнулся и кивнул, благодарственно. Хто они? Так пока ходили, этот парень подвел меня к многим эльфам и эльфийкам, знакомил, потом мы все вместе шли дальше. По моему, мне показывали весь подземный комплекс. Мы были и на гидропонике, теплицах ее. А потом…
Потом меня привели в пустую, большую комнату, поставили в дальний, единственный заокругленный угол. Жестом показали смотреть на стену. Ну я повернулся и тут, стена чешуей, стала слаживатьса, открывая вид, черт, на КОСМОС. Я видел в дали солнце, красное солнце, в его свете, вокруг было видно множество объектов, причудливой, безумной формы. И только не менее часа спустя, до меня дошло, что за стеклом с каким-то свечением снаружи, плавают тысячи кусков, разных космических кораблей, разорванных, растерзанных. Кораблей, что закончили свой век службы — здесь, навсегда. И я понял, грустную улыбку, на лице этого парня. Кажется понял. Они тоже застряли здесь, как и эти останки, некогда величественных покорителей космоса.
Вот тут, меня и поднакрыло, я наконец осознал, как говорят, сложился пазл.
Все это место, все странности, эльфы из сказок, роботы. Ихняя малочисленность, и срыв той эльфийки, грустные улыбки этих эльфов. Пустота вокруг. Мы тоже, на каком-то обломке, дрейфуем в космосе. Далеко от моей планеты. Что-то мне впервые поплохело. Я схватился за сердце и стал медленно оседать. Вот меня подхватили руки, уложили на уже виденную мной платформу и куда-то повезли. Робот, бежал между красной линией и стеной, это не обочина, а полосы для движения роботов. Не знаю почему, но это понимание меня успокоило и я просто лежал.
Через время, меня доставили в помещение с множеством аппаратов, огромных стеклянных колб. Электроники. Где быстро раздели, сгрузив все на стол у входа, затем сунули в аппарат, похож на наш МРТ. Где я благополучно и уснул.
Очнулся я стеклянной колбе, с какими-то трубками, вокруг меня, а также входящих в меня, как капельницы, много капельниц. Рот заполнен какой-то жидкостью, но им не дышу. Странно. Но паники тоже нет. Мне показали мой снимок, где подчеркнуто белым, маленький осколок, возле сердца, это мне знакомо, подарок с армейской службы в спецназе. Вот другой снимок, там его уже нет. Ага, убрали значит, ну спасибо. Легкая улыбка, кивок и веселое подмигивание, это нужно понимать, как, будет все в порядке, наверное. Но мне, что-то нестерпимо захотелось спать. Глаза сами закрываются и я выключаюсь.
Некоторое время спустя, тюремный сектор, комната Иилы:
Сначала, ворвавшись к себе и закрыв дверь, я упала на кушетку и долго плакала. Так не заметив и уснула. Разбудил меня будильник. Пора идти менять сестру. Вставать не хотелось, но я заставила себя это сделать.
КОГДА Я ПРИШЛА В ОПЕРАТОРНУЮ, то застала там улыбающуюся сестру.
— Ты чего?
— Привет, папа говорил что ты знакома с Климом. Ну как он тебе? Его вчера приводили сюда на экскурсию. Волосатый весь, как обезьяна.
— Сама привет. И никакой он не обезьяна. Много ты знаешь. Давай, иди отдыхай, королева плантаций.
— Ну я побежала, узнаю у девченок, как вчера прошло. До вечера.
Чмокнув в щеку, она быстро скрылась за переборкой, а я осталась одна, пыталась окультурить грядки, но только начав что, через время, замечала что ничего не делаю, все мысли постоянно крутились вокруг того незнакомца. Становилось то стыдно, от того как они познакомились, то жарко, когда она вспоминала его встревоженный, заботливый взгляд. То ругала себя за несдержанность. Чуть не семейный скандал ему закатила. Потом подумав, зашла в вирт и решительно удалила, столько лет взращиваемый и лелеемый ей мир.
Еле выполнила до вечера, необходимый фронт работ.
— Привет сестренка. Говорят твой обезьян, вчера чуть не умер, у него осколок под сердцем был.
— Какой осколок, как чуть не умер?
Еле прошептала я и бросив на пол самодельную лопатку, рванула в свою комнатку, где и дала волю слезам.
Так прошло не менее часа, как я услышала легкое постукивание по двери. Обернувшись, я увидела отца. Вытерев рукой слезы, решительно дала команду на открытие двери. Отец пройдя, присел рядом и как в детстве, взяв за руку, спросил:
— Иила, доченька, как ты?
— Нормально пап, просто, просто я устала.
— Понимаю, я поговорил с сестрой, она тоже переживает за тебя. В общем, мы решили направить к вам, еще пару девушек. Недавно Мира забеременела, а там, кто знает, может еще кто… В общем, к тебе есть поручение.
— Да?
— Ну, ты ведь знаешь, к нам недавно попал парень, его зовут Клим. Мы так и не выяснили как он к нам попал. Никаких следов проникновения не нашли.
— Но он же в лазарете, осколок.
— Осколок мы достали, пока что его приводят в порядок, он видно жил в нелегких условиях. По показаниям приборов, возраст его организма, около 35 лет, много заросших ран на теле, он наверное воин. Мир, из какого он к нам попал, находится в возрасте когда сам может путешествовать в космосе, сам космос, по его реакции, ему знаком, но по ней же, живет он далеко от сюда, видно попал сюда как и мы. Но главное, хоть его физиология, очень сильно похожа на нашу, но он иномирец, принадлежит другой расе. Я хотел бы, чтобы ты взяла над ним шефство, помогла ему. Наша главная проблема в том, что мы не понимаем язык друг друга. Со временем, я думаю, вы научитесь, друг у друга и мы сможем поговорить. Больше нам, ничего не остается. Возьмешься? Предупреждаю