а потом как-нибудь. Главное, чтобы этот полетел и мы получили данные.
Через минуту сканирование завершилось — всё работало, сканер вывел подробную схему узлов и состояние их работоспособности на экран. Везде было выше девяноста процентов.
— Зонд готов к запуску. Теперь получится определить состав примесей в атмосфере до стотысячной доли процента, — объявила андроид.
— Начнём!
Ещё около получаса мы перетаскивали зонд в пусковую установку и настраивали его. Потом поднялись на мостик и Соллис выпустила его.
— Атмосферный зонд идёт запланированным курсом. Через четыре часа двадцать шесть минут мы получим первичные результаты.
— Хорошо. Я пойду обедать и немного отдохну, а дальше займёмся системой связи. Сколько нам осталось дрейфовать до выхода на низкую орбиту?
— Ещё тридцать восемь часов, капитан. После этого можно будет начать ознакомительное сканирование поверхности.
Я зевнул, потом размял шею. Голова чуть закружилась.
— Вам стоило бы соблюдать постельный режим, — это не укрылось от внимания андроида.
— Стоило бы, но сейчас не до этого. Ладно, после обеда чуть подремаю.
— Замечательно, капитан! — личико Соллис просияло. — Я подготовлю план работ по диагностике состояния системы связи. Сильно пострадала проводка, ведущая к внешним антеннам, а также сгорели все коммутационные узлы передатчика защищённой голосвязи. К счастью, у нас есть ещё три комплекта запасных узлов и стабилизаторов для передатчика, и ещё сто сорок два комплекта универсальных узлов фаритейнского коммуникационного стандарта.
— Буду всё менять, а что делать!
Коммутационные узлы любой электроники — такая деталь, которая горит едва ли не чаще всего от малейших скачков напряжения. Во время стоянок мы их закупали ящиками.
Спустившись в столовую, я разогрел в универсальной микроволновке мясной концентрат со злаками и зеленью, заварил травяной чай и неспешно поел. Медленно отхлебывая чай, съел пару протеиновых печений с сушеными кусочками фруктов.
Потом включил легкий фаритейнский молодежный лаунж, раскинулся поудобнее в кресле и стал раздумывать обо всём произошедшем. Под музычку и отрубился, видимо, потому что пришел в себя от прикосновений к моему плечу.
— Вы проспали семь часов, капитан! — это была Соллис. — Зонд прислал первые данные.
— Хорошо, что не стала меня будить — чувствую себя отлично! — я потянулся и уставился на андроида.
— Потому и не стала, что при сотрясении мозга вам очень нужен сон. Пересылаю результаты!
Мне на имплантат пришел файл:
[Исследовательский атмосферный зонд, модель «З-107-II/VII», серийный номер — 560351−876/8. Отчёт о составе верхнего атмосферного слоя неизвестной планеты.
Обнаружено содержание следующих газов:
азот — 78,82186%
кислород — 19,57814%
аргон — 0,45138%
диоксид углерода — 0,00275%
гелий — 0,00497%
водород — 0,03171%
неон — 0,00732%
криптон — 0,10081%
неустановленная газовая примесь — 1,00106%
Общий предварительный вывод: стандартная атмосфера II класса с поправочным коэффициентом 0,237+, которую можно назвать практически естественной. Однако повышенное содержание аргона, пониженное — кислорода и наличие неустановленной примеси позволяет сделать вывод о произведенном 7 тысяч лет назад или более терраформировании. Примеси, характерные для цивилизации докосмического индустриального или космического уровня, в верхних слоях не обнаружены].
— Так, Соллис — а что это за «неустановленная примесь»? — я, мягко говоря, удивился.
— Капитан, если состав газа или газовой смеси не смог расшифровать анализатор зонда, это означает, что его нет в стандартных базах. Стандартные базы анализа атмосферы корпорации «Аурантиэль-Лейтарис Рудоинжиниринг» являются наиболее полными и качественными из известных в галактике.
Я встал с кресла и прошел к большому столу и обратно. Мысли мои начали бегать от текущего вопроса к чисто корпоративным раскладам.
— Значит, не очень-то и полные! Ты так говоришь, будто работаешь у них рекламным агентом.
— В своих оценках я использую общедоступную публичную информацию, — удивилась Соллис. — Корпорация «Аурантиэль-Лейтарис Рудоинжиниринг» занимает семьдесят девять процентов рынка исследовательских зондов различного назначения в Эльвифаритейне и сорок семь процентов — в остальной цивилизованной галактике.
— Сколько⁈ Так, а почему это «Аурантиэль-Лейтарис» занимают такую большую долю столь выгодного рынка? — я окончательно прибалдел. — Это вообще как?
— Это вопрос ко мне, капитан? — андроид смотрела на меня с умилительно-непонимающим выражением на лице.
— Нет, это вопрос к моей семейке, которые ушами хлопают!
— Хлопать ушами вашим родственникам не позволяет физиологическое строение ушей расы эльви…
— Это выражение такое, Соллис! — в раздражении я поднял ладонь. — Речь не об этом — этот рынок должен принадлежать нам, нашему клану. Мне!
— Но ведь семьи Аурантиэль и Лейтарис — политические союзники семьи Аргентис, а также члены правительства и парламента Эльвифаритейна. А вы хотели жениться на госпоже Амалии Лейтарис, разве нет?
— И что?
— Раз вы хотите отобрать их долю рынка, вы считаете их врагами, верно? — на личике андроида проявился тяжелый мыслительный процесс.
— Нет, дело совсем не в этом, — я немного успокоился и махнул рукой. — Это политический и корпоративный баланс, вопросы влияния и прибыли. В общем, не заморачивайся. Откуда про женитьбу знаешь?
— Госпожа Лорейн Аргентис мне говорила об этом в процессе первичного обучения матрицы личности.
«Кузина не особо болтливая, но тут выложила всю мою подноготную, что надо и не надо! Хотя она и приложила руку к созданию этого прототипа, но всё равно — зачем такая откровенность?» — этот факт меня неприятно поразил.
— Всё-то она тебе говорила! Ты кому-нибудь из экипажа рассказывала?
— Ещё нет, но госпожа Сабрин Бьюсанти задавала мне вопросы, которые я расценила как относящиеся к вашей личной жизни.
Ещё бы — она была моей любовницей последние полгода.
— Ей не говори ничего про Амалию и остальных девушек.
— Каких остальных? Я про остальных не знаю, — в голосе Соллис проявилось любопытство.
— Ну, вообще — мало ли что и как оно сложится. В общем, никому и ничего про мою личную жизнь не говори.
— Я поняла, капитан! — покивала Соллис.
— Так, что там с зондом, ещё работает, не сгорел?
— Да, он полностью функционален.
— Опускай его на нижний атмосферный слой.
— Тогда мы его потеряем, капитан.
— Ничего, переживу. Нам бы самим в итоге не потеряться!
— Вас поняла! Возвращаюсь на мостик и начинаю управление спуском зонда по безопасной траектории. Это займёт не менее двух часов сорока шести минут.
Работать не хотелось, а надо было. Я заварил себе ещё чай и выпил вприкуску с печеньем. Пошел в свою каюту — оправиться и умыться.
Переоделся в более легкий комбез и вызвал