Читать интересную книгу История Франции - Андре Моруа

5. В других странах у городских коммун была более удачная судьба. В Германии города Ганзейского союза превратились в независимые республики, такие же как Флоренция, Милан и Венеция в Италии. В Англии в процессе создания палаты общин горожане присоединились к рыцарям и вскоре стали управлять страной бок о бок с лордами. Во Франции жители городов увеличивают свое богатство и реальную власть. Из их среды выходят советники государей, судьи парламента,[7] литературные гении. Но они все так же будут оставаться отдельным классом, который дворянство и Церковь будут рассматривать как более низкий, и именно неудовлетворенность третьего сословия и приведет к революции 1789 г. В XI и XII вв. новый класс горожан опирается на короля и, как только это оказывается ему по силам, начинает поддерживать короля в его борьбе против феодалов. Людовик VI Толстый (1108–1137) – это поборник справедливости, который прежде всего стремится поддерживать свободные связи между королевскими и епископскими городами. Он разрушает до основания те замки, сеньоры которых запрещают свободное передвижение по дорогам, и обуздывает тех феодалов-самодуров Иль-де-Франс, которые обирают купцов и грабят аббатства. Людовик VI стал защитником «кутюмы французов» от наступления на нее сеньоров. Аббат Сугерий, министр Людовика VI, восхваляет его за то, что он защищает церкви, помогает бедным и несчастным, охраняет мир в королевстве. «Всем известно, – говорит Сугерий, – что у королей длинные руки…» Это совершенно новое представление, так как никому бы и в голову не пришло сказать о первых Капетингах, что их власть простиралась далеко. Новая королевская власть уважает независимость феодальных сеньоров только лишь в пределах их доменов. Но она ставит себя выше всех местных властей, когда речь идет о поддержании порядка, справедливости и мира. «Королю не пристало нарушать закон, потому что и король, и закон черпают свой авторитет из одного и того же источника», – пишет Сугерий. Иначе говоря, король Франции начинает играть в своей стране роль человека, исправляющего несправедливости. Он все так же остается первым среди феодальных сеньоров, сюзереном над сюзеренами. Но он и помазанник Божий, король Божьей милостью. Вскоре ему уже нет надобности напоминать о своем сакральном статусе, чтобы оправдать свою власть в глазах французского народа. Основой новой монархии явилась защита ею закона. Появляются города, которые, стремясь освободиться от тирании своих собственных городских магистратов, просят короля взять их в прямое управление. И вот так – выдают ли короли городам хартии, вмешиваются ли как посредники между городами и их сеньорами или посылают в города своих прево – возникает сотрудничество их с буржуазией.

6. Людовик VI, сластолюбец и обжора, умер молодым, «настолько измученный своим брюхом, что жир доконал его» (цит. по А. Люшеру). Он успешно женил своего сына на Алиеноре Аквитанской, которая в качестве приданого принесла королю Франции весь юго-запад вплоть до Пиренеев. К несчастью, этот союз был недолгим. Людовик VII обладал рыцарскими чертами: набожностью и любезным простодушием. С обворожительным видом он говорил одному англичанину: «Ваш государь не знает ни в чем недостатка. Золото и серебро, драгоценные камни, шелковые ткани – все у него есть в изобилии. Мы же во Франции живем хлебом, вином и чувством удовлетворенности…» Но королева Алиенора не разделяла его «чувства удовлетворенности». Она тосковала по своим аквитанским трубадурам и с презрением говорила о своем набожном супруге: «Я вышла замуж за монаха, а не за короля». Король совершил ошибку, взяв ее с собой во Второй крестовый поход в Святую землю. Там она вела себя отнюдь не как святая, влюбилась в красивого раба-сарацина, и ее пришлось увозить силой из Антиохии. Мудрый аббат Сугерий советовал королю запастись терпением: «Что касается королевы, вашей супруги, я придерживаюсь того мнения, что вы должны скрывать недовольство, которое она вам причиняет, до тех пор, пока вы не вернетесь в свое государство, где сможете спокойно освободиться от этого и других неприятных дел…» Но после смерти Сугерия развода уже нельзя было избежать. Алиенора, женщина бурного темперамента, страстно влюбилась в графа Анжуйского Генриха Плантагенета, крепко сбитого юношу с бычьей шеей и рыжими, коротко стриженными волосами, обладавшего вулканической силой и манерами соблазнителя. Она вышла за него замуж и принесла в качестве приданого Лимузен, Гасконь, Перигор и все герцогство Аквитанское. Таковы были нелепые последствия переплетений личных и феодальных отношений: женский каприз мог расчленить целую империю. У Генриха (в наследство от его матери Матильды) уже было герцогство Нормандское; от отца он получил Мэн и Анжу. После своей женитьбы он стал во Франции гораздо более могущественным, чем французский король. Когда в 1154 г. он стал к тому же еще и королем Англии, то возникла угроза, что анжуйская империя поглотит Францию.

Алиенора Аквитанская и Генрих II Плантагенет. Английская миниатюра. XIV в.

7. Людовик VII (1137–1180) и его сын от третьего брака (с Алисой Шампанской) Филипп Август правили каждый по сорок три года. Филипп Август очень разумно воспользовался своей долгой властью. Он взошел на трон в возрасте пятнадцати лет, и в наследство ему досталась крайне тяжелая обстановка в стране. В XII в. король Франции выступал как суверен второго плана по сравнению с анжуйской империей и немецкой империей, охватывавшей и часть Италии (по старинной традиции каролингского императора, короля Ломбардии). И все же Филипп Август победил императора и изгнал из Франции Плантагенетов. Энергичный, румяный, крепкий и здоровый крестьянин со спутанной гривой волос, жестокий, эгоистичный и рассудительный, он ни в чем не походил на обычного феодального короля. Его идеалом был не рыцарь, а терпеливый и хитрый политик. Он прекрасно справлялся со своей ролью. Жесткий с сильными мира сего, умело использующий простой народ в борьбе с феодалами, он привлек на свою сторону города и с самого начала своего правления обуздал коалицию крупных сеньоров. Против Англии он использовал претензии Церкви, не простившей Генриху II убийства архиепископа Томаса Бекета, а также семейные раздоры Генриха с его ужасными сыновьями. Если бы Плантагенеты были едины, то, конечно, они бы победили. Но они неосмотрительно позволили Филиппу подстрекать сыновей против отца, а потом – братьев друг против друга. Поначалу Филипп Август был в прекрасных отношениях с Ричардом Львиное Сердце, наследовавшим Генриху II. Они вместе отправились в Крестовый поход, но рассорились, и по возвращении Филипп Август предпринял попытку завоевания земель Ричарда. Ему повезло, потому что после смерти Ричарда (1199) его противником стал Иоанн Безземельный – безумец, которого можно было обвинить в нескольких смертях, что давало основание провозгласить конфискацию его владений.

Таким образом, феодальное право сыграло на пользу Филиппу Августу, который смог вернуть почти без боя Нормандию, Мэн, Анжу, Турень и Пуату. Для Франции это была сказочная удача. Та легкость, с которой все эти провинции перешли в другие руки, доказывает, что в сердце народа единство с Францией существовало задолго до своего фактического осуществления. Однако опасность еще не была устранена. Враги французского короля объединились; король Англии (Иоанн Безземельный), германский император Оттон IV, граф Фландрский и другие крупные феодалы собрались во Фландрии. Против этой коалиции Филипп Август мог противопоставить Церковь и народ. В 1214 г. в битве при Бувине он наголову разгромил феодальную реакцию и иностранных захватчиков своей двадцатитысячной армией, состоящей из городских пехотинцев – большим новшеством по тем временам. Эта победа закрепила дело Капетингов. Во Франции она была встречена с необыкновенным восторгом, естественным при освобождении страны, осознающей свое единство. Народ повсюду плясал, клирики пели, церкви были украшены коврами, дороги были усыпаны цветами, травами и ветвями. В Париже семь дней и семь ночей кряду пели и плясали студенты. Король простил даже тех, кто вступал до этого в союз против него. Так зародилось национальное единство.

Алиенора Аквитанская. Фрагмент надгробия XII в.

8. Филипп Август был государем нового типа, прекрасным организатором, прекрасным дипломатом, прекрасным военным специалистом. Он был не просто сеньором над сеньорами – он стал главой правительства. Он осознал важность экономических вопросов и помог французским купцам вновь завоевать доверие за границей. «Не должно, чтобы наши люди страдали», – заявлял он. Он взял под свою защиту и иностранных купцов, приезжающих на ярмарки. Он придал французской монархии те «три инструмента, которые до того в ней отсутствовали: покорных чиновников, деньги и солдат». Для перехода от феодального строя к национальной государственности следовало воссоздать центральную власть. Филипп Август создал институт провинциальных бальи, которые должны были трижды в год являться в Париж, рассказывать о делах, проходящих в их бальяжах, и отчитываться по ним. За время его царствования доходы короны поднялись с двухсот двадцати восьми тысяч ливров до четырехсот тридцати восьми тысяч в год. При феодальном строе налог, как и любая служба, носил чисто личный характер. В дальнейшем королевская политика будет направлена на то, чтобы восстановить римское понятие института государства. При Филиппе Августе эта политика еще оставалась в зачаточном состоянии. Король на правах феодального сеньора получал в личную казну такие поступления, как доходы с домена, талью, сборы за права на торговлю и монополию на некоторые товары, феодальные подати. Эти королевские поступления были все еще достаточно случайны: преобразование барщины в оброк, ленная подать (рельеф) – то есть налог, взимаемый при переходе феодальной собственности в другие руки; периодическое преследование несчастных евреев, столь прибыльное, что в 1198 г. король и граф Шампани «оставляют за собой всю собственность своих евреев»; налоги на духовенство, вызывающее зависть своим богатством. Тамплиеры, монахи-воины и банкиры, выполняли для Филиппа Августа обязанности королевского казначея. Их командор во Франции, брат Эмар, исполнял должность распорядителя финансов.