Теперь немножко бахвальства профессорского.
«Новая мировая война будет войной профессоров против женщин, детей, стариков и старух, больных и калек… Профессор вытесняет генерала?..»
Вас интересует, что будет представлять новая война? Профессор веселый удовлетворит ваше любопытство. Вот.
«Как будет проходить мировая война?
Вот как.
Будет весенняя ночь, — вот, как сейчас. Из Парижа в Берлин вылетит воздушная эскадрилья. Несколько сот аэропланов. К утру эскадрилья вернется в Париж. А Берлина уже — к утру — не будет…
Берлина не будет… То есть, Берлин будет. Берлин останется в полной неприкосновенности. Берлин останется — весь целиком, как он есть. Дома, улицы, площади — и этот ваш знаменитый Тиргартен (великолепный парк, надо вам отдать справедливость) и эта ваша знаменитая (безвкусная, бездарная) Аллея Победы — и… вообще, все, что есть и Берлине и что есть Берлин, — все, все останется на своем месте. Потому что — прошу вас заметить — военная химия не разрушает, а только уничтожает… Опять, — прошу вас заметить, — гуманность: произведения человеческого гения останутся неприкосновенными!.. будут уничтожены только люди. — Ну, и животные, конечно, — и растения. Зелень (ваш Берлин утопает в зелени) станет серой, — совершенно серой, как камень. Ну, и люди умрут. Все… я и говорю: уничтожение, но не разрушение.
Уничтожение Берлина будет продолжаться не более 3-4-х часов… Это опять одна из характернейших черт будущей войны. Краткость, лаконичность, быстрота. Прошлая война продолжалась четыре года, будущая война будет продолжаться не более десяти дней. Потому, что в десять дней мы можем истребить пол-Европы. Ведь вот посмотрите: если в теченье 3-4-х часов можно уничтожить весь Берлин, то сколько времени потребуется на Гамбург, на Франкфурт, на Лейпциг, на Дрезден, на Мюнхен?.. Скажем, неделю на всю Германию, — а потом 3–4 дня на союзников Германии.
Смерть будет очень тихая… Опять шаг вперед. Сверхчеловеческий грохот прошлой войны и абсолютная, немного торжественная, храмовая тишина новой войны… Смерть будет мгновенная. Смерть будет изящная… Тишина, мгновенность и изящество смерти — гуманность…
Бомбочки, начиненные ядовитыми газами, — небольшие, овальной формы, серебристого цвета, шелковистые такие бомбочки, — точь-в-точь такие, как в витринах кондитерских перед Пасхой выставляются, — белые, шелковые, перевязанные розовыми шелковыми ленточками яйца-бомбоньерки. Если хотите, можно эти бомбы тоже перевязывать розовыми ленточками. Я думаю, что правильнее называть их не бомбочками, а бомбоньерками. Они не взрываются, не лопаются, — они вскрываются. Они вскрываются изящно и нежно. Так как включенные в эти шелковистые-серебристые оболочки газы легче воздуха, то бонбоньерки не падают стремглав вниз, а носятся в воздухе, как птицы, и спускаются все ниже, ниже к земле, — бесшумно крадучись, — они плывут по воздуху. Они раскрываются и падают. Газ не имеет никакого цвета, никакого вкуса, никакого запаха. В нем нет абсолютно ничего неприятного. Абсолютно никакой навязчивости. Он не лезет нахально в ноздри, в ваш рот, в ваши легкие. Нет. Вы вдыхаете его легко, свободно, естественно, без всякого абсолютно — напряжения, точь-в-точь так же, как вы вдыхаете воздух… Вы умираете без агонии. Разве это не гуманно?..
Но эта изящная картина, которую я здесь перед вами нарисовал, есть картинка будущего. Ближайшего будущего. Самого ближайшего будущего. К 1932-му году все это уже будет готово. К 1929 году будет выполнено более 60 процентов задания. Сейчас, в настоящем, мы еще — на пороге… И тут я спешу оговориться: сейчас, в настоящем, нельзя еще сказать: армия и дредноуты уже обессмыслены, уже более не нужны — сейчас можно и надо сказать только: армия и дредноуты не могут уже играть той решающей роли, какую они играли в прошлой войне. Сейчас, в настоящем, — даже если война вспыхнет завтра, — решающую роль будет играть химия, газы».
Профессор кончил. Профессор смотрит на танцующие ту-степ пары, на седые вершины гор, на голубое небо, на озера, похожие на небо.
* * *
Маленький, смешной, жалкенький французский профессор, который так любит смеяться, который так любит наблюдать за танцами, старенький профессор мог бы еще очень много рассказать. Старенький профессор мог бы рассказать и о том, до чего дойдет военный гений империализма в ближайшие десятилетия. Он, может быть, поведал бы о том, что если он, старенький профессор, может сейчас истреблять один миллион людей в час, то через десять дет он сможет истребить в одну минуту 100 миллионов людей. Он, может быть, даже пообещал бы вам, посмеиваясь добрым, хорошим смехом довольного собой и своим желудком человека («ха, ха, ха»), что через 12 лет можно будет со скоростью света (300.000 километров в секунду) уничтожить всю жизнь на земле, все города, селения, все воздвигнутое на, над и под землей.
Вы бы могли задать старенькому французскому химику вопрос:
— А что осталось бы на земле?
Старенький, смешной, веселый старикашка вам ничего бы не ответил. Ибо… ничего не осталось бы. Ибо это — абсурд.
Ибо — прежде, чем веселый старикашка («миллион в час, — ха, ха, ха») сможет развернуть во всю ширь свой разрушительный гений человеконенавистничества, миллионы, которые так хочет умертвить профессор — химик, скрутят ему голову.
Французский старикашка-профессор это империалистический мир в миниатюре. Империализм так же стар и поношен, он так же любит фокстроты и ту-степ, он так же обуян безумной болезнью человекоистреб-ления.
Мир уходящий хочет, чтобы он был последним миром.
Простая жуть. Жуть простоты.
* * *
Что будет? Зайдите в ваш фабзавком или местком. Найдите секретаря ячейки Доброхима.
Он вам скажет.
А. Корчагин
НАВСТРЕЧУ НОВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
Мировая, война закончившаяся Версальским и Сен-Жерменским договорами, не разрешила основных проблем, породивших эту исключительную человеческую бойню. Эти два пресловутых мирных (в кавычках) договора создали столько новых и вечно старых противоречий между капиталистическими странами, что капиталистический мир снова стоит перед угрозой новых мировых войн и новых вооруженных схваток.
Десять лет тому назад, когда буржуазия начала мировую войну, она при помощи буржуазной прессы, при помощи социалистов второго Желтого Интернационала на всех перекрестках кричала, что начатая война — есть война за «священные права и цивилизацию народов, попранные варварским сапогом немецкого юнкера» и что с победой немецких Гогенцоллернов в мире больше никаких угроз к войне не будет. Настоящая война есть последняя война в истории народов и т. д. И во имя «спасения цивилизации народов от немецкого варварства» под ружье были поставлены миллионы трудового народа и не только Европа, но и весь мир были втянуты в эту кровавую бойню, и в результате четырех лет Европа была превращена в сплошное пожарище и пепелище, миллионы убитых и миллионы калеченных получило человечество в награду от войны и дополнительно к этому — нищету, голод, безработицу и увеличение налогов, и, наконец, иллюзия о последней войне оказалась миражом и пустой болтовней буржуазных идеологов и социал-пре-дателей — мир находится на пути к новым войнам.
Во имя чего же затеяна была эта исключительная бойня, нанесшая столь непоправимые несчастья человечеству? Зияющие раны, памятники разрушения культуры, горы трупов, миллионы вдов и сирот, миллионы инвалидов на костылях. Покрывши мировое пространство нашей земли, они развеяли дурман иллюзии и о последней войне «за священные права народов и за цивилизацию» от варварства высокомерных Гогенцоллернов. Испытания военных бедствий предстали пред уставшим человечеством в подлинном виде и народы увидели ложь и обман вместо защиты «священных прав и цивилизации народов». Война уничтожила достоинство человека и разгромила его культуру и нанесла цивилизации человечества такой сокрушительный удар, что мир еще долго не оправится и долго не восстановит нормального равновесия народного хозяйства, и еще дольше не выйдет из эпохи целого ряда войн.
Мы в настоящий момент отошли от мировой империалистической войны на значительное расстояние. 6 лет нас отделяет от разразившейся над миром катастрофы, больше того — мы нарушили общие основы мирового равновесия, сбросили капитализм вместе с войной в мусорный ящик и торжественно известили народы мира, что на месте бывшей царской России, вместо России Романовых, явилось, растет и крепнет новое государство пролетариата и беднейшего крестьянства и эти бывшие рабы Романовых и российского капитализма выходят из империалистической войны и больше никогда в нее не будут втянуты и объявляют войну зловреднейшему микробу войн «капитализму», войну беспощадную, ибо он в недрах своих природных классовых противоречий создает предпосылку для вооруженных конфликтов между народами, он питает тысячи других капиталистических возбудителей, работающих над изобретениями смертоносных орудий войны; он ввергает ничем неповинные народы в кровавые бойни.