Читать интересную книгу Пираты неба (Операция «Снегопад») - Антон Первушин

– Сначала всё шло по плану, – ответил Казанцев, хмурясь. – У границ вертелся британский разведчик «Нимрод». Громов и Беленков ушли парой на его перехват. Потом их атаковали…

– Кто атаковал? «Нимрод»? На этих самолётах нет вооружения.

– «Нимрод» тут не при чём. Он вскоре ушёл, и пару атаковал неопознанный противник. Он шёл с нашей территории.

Казанцев продолжал говорить, вводя собравшихся офицеров в курс дела, а Лукашевич уже всё понял. Неопознанный истребитель, «Су-27», по словам Громова (Костя – всё-таки молодец, не растерялся, сумел передать информацию!), прилетевший с нашей территории – что это может быть ещё, кроме как очередная акция в необъявленной войне двух государств, начатой в Заполярье в октябре этого года? Другого объяснения Лукашевич не видел. Одного Лукашевич не понимал: каким образом этим уродам удалось осуществить военную операцию на таком удалении от собственных границ. «Су-27» без дозаправки сюда не долетит. А кто ему позволит дозаправляться над российской территорией? Да и вообще – кто ему позволит углубиться так далеко?..

Офицеры тем временем расшумелись. Мнений по поводу было, как всегда, предостаточно. Однако ни один из присутствующих не верил, что Громов и Беленков погибли. Высказывались предложения о немедленной высылке поисковых групп. Это сейчас казалось важным.

– Поисковые группы должны быть уже высланы, – охолодил пыл сослуживцев Лукашевич. – И в Оленегорске, и в штабе округа наверняка контролируют ситуацию.

И вот тут выяснилось, что никто ничего не контролирует. Казанцев в нескольких словах описал, как возникли некие помехи в связи: в частности, штурман наведения из Оленегорска не смог засечь противника, потерял истребители, а кроме того, не смог установить с ними связь.

– Но ты всё слышал, Слава?

– Я слышал. А он – нет.

Ко всему оказалось, что с вышестоящим командованием часть 461-13"бис" связаться также не может. Услышав эту новость, все разом замолчали и посмотрели на сержанта, который так и стоял с открытым ртом и полуразобранной телефонной трубкой в отставленной руке. Сержант спохватился и быстро завозился с аппаратом.

– Как-то странно это получается, – заметил лейтенант Подвицкий со сдавленным смешком. – И то и другое разом. Может, всё-таки это был НЛО, «летающая тарелочка»? Поэтому и связь вырубилась. Эти твари иногда в наши края залетают. Слышали, какое светопредставление они над экспериментальным аэродромом Чкаловского НИИ устроили? В семьдесят девятом, слышали?[17]

Как ни странно, эта безумная идея была воспринята с пониманием. Любой из офицеров, связавших жизнь с авиацией, мог рассказать не одну историю, связанную с феноменом НЛО. На поверку чаще всего эти истории оказывались высосанными из пальца – типичный пример профессионального фольклора. Но иногда под шелухой вымысла вдруг обнаруживалось зерно истинного события, объяснения которому не могли дать ни военные, ни учёные. И только двое из всего собрания знали, что дело не в мифических зелёных человечках из «летающих тарелок». Всё намного проще. И намного, на порядок страшнее.

Лукашевич не мог смолчать. Дело приняло слишком серьёзный оборот, чтобы он сдерживался, вспоминая наставления Маканина. В конце концов, Маканина здесь нет, и это не его сбили над обледенелыми сопками. (О том, что Маканин был убит ещё в октябре, ни Лукашевич, ни Стуколин не знали – их забыли поставить в известность.)

– Мужики, – сказал Лукашевич. – НЛО здесь ни при чём… Началась война… Мы принимаем участие в войне, – повторил он, чтобы до сослуживцев лучше дошло.

Кто-то присвистнул.

– Что ты хочешь этим сказать? – изумленно спросил Усачёв. – Какая война? С кем? С чеченцами?

– Нет, – Лукашевич оглянулся на Стуколина; тот едва заметно кивнул. – Не с чеченцами, всё гораздо хуже…

– Объяснись, Алексей.

Но объясниться Лукашевич не успел. Пронзительно заверещал зуммер на пульте. Сержант-связист просто-таки подпрыгнул от неожиданности. В наступившей тишине Казанцев шагнул к пульту, поднял трубку и поднёс ей к уху. Глаза его расширились, быстрым движением он перекинул тумблер на пульте, подключая внешний динамик.

– …Русские, – говорил хрипловатый незнакомый голос с характерным акцентом, – мы обращаемся к вам, русские, слушайте нас. Трое ваших земляков нанесли нам смертельное оскорбление. Это майор Громов. Это старший лейтенант Лукашевич. Это лейтенант Стуколин. Оскорбление должно быть смыто кровью. Но мы не собираемся нападать исподтишка и на безоружных, как это делали вы. Мы бросаем вам вызов, русские. Докажите, что вы – настоящие мужчины, настоящие воины, умрите с честью…

– Что он такое мелет?! – на Никиту Усачёва было страшно смотреть.

Ответом ему был нарастающий вой. И почти сразу за этим воем последовала серия мощных и близких взрывов.

(Кольский полуостров, декабрь 1998 года)

В тот момент, когда Константин Громов в надежде, что его кто-нибудь услышит, скороговоркой выдавал в эфир информацию о неизвестном противнике, атаковавшем два российских самолёта, с аэродрома на Святом Носу взлетели и взяли курс на запад четыре «МиГа-25РБ». Двигаясь под покровом полярной ночи вдоль побережья Баренцева моря, на высоте в двадцать километров, соблюдая радиомолчание, четыре смертоносных ястреба глобальной войны несли на себе 12 тонн бомб, предназначенных для маленькой и затерянной далеко внизу воинской части 461-13"бис".

Системы ПВО страны отметили продвижение группы бомбардировщиков, однако распоряжение, поступившее «с самого верха», было предельно конкретным: «Бомбардировщики выполняют спецзадание – пропустить».

Лётчикам, сидящим в кабинах бомбардировщиков, практически ничего не нужно было делать. Автопилот доведёт их до цели, бомбардировочная систем «Пеленг» отработает бомбометание по заранее заданным координатам – нет ни возбуждения, ни азарта. Лётчики скучали, но они привыкли скучать.

За минуту до того, как старший лейтенант Лукашевич решился раскрыть тайну воздушных пиратов своим сослуживцам, бомбардировщики достигли точки сбрасывания. Каждый самолёт сбросил по шесть бомб ФАБ-500.[18] Тяжёлые двухметровые чушки посыпались вниз. Бомбардировщики спокойно развернулись, возвращаясь на базу. Оценивать точность попадания и масштаб разрушений не было необходимости. Пилоты и так знали, что он будет минимальным. В их задачу не входило уничтожить воинскую часть 461-13"бис". Их вылет был демонстрацией мощи.

(В/ч 461-13"бис",полуостров Рыбачий, декабрь 1998 года)

Большая часть бомб легла с изрядным недолётом. Но сила взрывов была такова, что содрогнулось всё плато полуострова Рыбачий. В воздух взлетело и осыпалось гранитное крошево. Лишь пять из двадцати четырёх бомб упали на территорию воинской части. Одна из них уничтожила резервный дизель-генератор, вторая – сделала огромную дымящуюся воронку на подъездной дорожке, третья – разнесла в щепки бочку-контейнер с «красной комнатой», где, к счастью, никого не было, две последние очень «удачно» накрыли собой командный пункт единственного наземного средства противовоздушной обороны части – зенитного ракетного комплекса «Бук-М1».

Когда капитан Никита Усачёв на правах старшего по званию крикнул: «Всем в укрытие!», бомбардировка закончилась. Выскочившие из КДП офицеры растерянно озирались, не зная то ли бежать к убежищам, то ли возвращаться назад. Взяв инициативу в свои руки, капитан Усачёв объявил «Тревогу» по части и ввёл боевую готовность номер один.

Впрочем, это не помогло: бомбардировщики ушли, а нового нападения не последовало. Связь с командованием установить по-прежнему не удавалось. Связисты заявили, что с их стороны всё функционирует нормально. Неисправность имеет место быть у контрагентов, то есть «гикнулось что-то у этих мудозвонов, а они, чушки позорные, даже не заметили». Усачёв задумался, а потом вызвал к себе старшего лейтенанта Лукашевича.

Тот по распорядку боевой готовности находился в кабине своего истребителя. Поэтому, отправляясь по вызову, он даже не стал переодеваться – так и пришёл в лётном комбинезоне и зажав под мышкой шлем.

– Так, – сказал Усачёв и остановился; он внимательно посмотрел на Лукашевича, после чего продолжил: – Выкладывай.

Но Лукашевич уже несколько оправился от первого потрясения и не был уверен в том, стоит ли говорить посторонним всю правду целиком.

– Что «выкладывать»?

– И не валяй дурочку! – прикрикнул Усачёв: он был явно не в себе. – Ты уже сказал «а», говори «б».

Делать нечего.

– Мы начали войну, капитан, – сказал Лукашевич; в глаза Усачёву он старался не смотреть. – Нас… Громова, Стуколина, меня… наняли для выполнения особо секретного задания. Вы ничего не должны были знать об этом задании… и, скорее всего, ничего не узнали бы… но видишь, как всё обернулось…