Читать интересную книгу На берегах медовой реки - Юлия Баутина

— О'Тул, посмотри‑ка на меня, — разом заледеневшим голосом предложила магичка.

— Чего тебе еще надо? — пробормотал охранник. — Ну, дурень я, дурень, не спорю. Дайте только оклематься толком. Не будет такого больше, честное слово.

— Голову подними, кому сказано, — теперь в голосе Ларри прорезались властные нотки. Против воли, болезненно щурясь и преодолевая невесть откуда навалившуюся неимоверную тяжесть, охранник поднял лицо. Магичка критично осмотрела Гарта, затем обошла его справа и слева, потом, видимо все же не веря своим глазам, обратилась к Хельстайну:

— Лис, признайся, ты сейчас видишь то же, что и я?

Впрочем, вопрос можно было и не конкретизировать по адресу, поскольку не только Ренеке Хельстайн, но и все остальные прекрасно видели — ранки на теле Гарта, несколько ранее приведшие в недоумение Ларри, исчезли, не оставив после себя ни единого следа. Словно бы их никогда и не было.

***

— Ну, чего выставились‑то? — раздраженно пробормотал охранник, пытаясь одернуть продырявленную куртку под сверлящими его взглядами. — Прямо как на распутную девку.

— Гарт, скажи честно, — наконец, заговорил Хельстайн. — У тебя, когда ты в дорогу отправлялся, никаких проблем с кожей не было?

— Чего?

— Чирьи какие были или нет? — расшифровал Дьюин.

— Типун тебе на язык, — вскинулся Гарт.

— Так были или нет? Признавайся, давай уж.

— Что это за допрос такой, гаргуйля на вашу голову?! — от злости охранник даже ухитрился подняться на ноги и со второй попытки заползти в седло.

— Гарт, не кипятись, — попросил Хельстайн, подъехав ближе и с беспокойством вглядываясь в лицо О'Тула. — Просто ответь на вопрос, пожалуйста.

— Ничего не было! — Гарт с внезапной яростью рванул рубаху на груди, раздирая то, что еще уцелело. — И нет! Сами смотрите. Куда бы они за два дня делись?!

— Вот и мне это интересно, — вполголоса заметила магичка. — Остынь, О'Тул. Чем больше злишься, тем дольше на привале с иголкой провозишься, если вообще останется, что зашивать.

Охранник обернулся, собираясь подробно пояснить Ларри, куда она может идти вместе со своими советами, однако от резкого движения перед глазами у него все завертелось, а тропа превратилась в перекресток как минимум семи дорог. Тощая язва не пойми какого пола отошла на задний план. Гарт вцепился в гриву коня, отчаянно борясь с подступающей к горлу тошнотой. Борьба окончилась неудачно, и вся выпитая охранником вода с примесью каких‑то бурых хлопьев весело расплескалась по примятой траве у копыт аламана, а сам Гарт, потеряв неустойчивое равновесие, едва не скатился кубарем аккурат в образовавшуюся лужицу рвоты. И скатился бы, не успей Ларри среагировать, вскинув руку. Гарт завис в воздухе в нелепой позе. Дьюин ухватил охранника за шиворот и втянул обратно в седло.

— Может, его все‑таки заново прикрутить? — задумчиво предложила магичка. — Чтобы сам не мучился и нас не мучил заодно.

Судя по нарисовавшемуся на физиономии Монметона выражению, академик уже не так возражал против этого решения.

— Сама прикрутись, — прохрипел Гарт, кривясь от отвратительного привкуса во рту, — и медным тазом накройся. Оклемался я. Сам поеду.

И правда, прочистив желудок, охранник почувствовал себя несравненно лучше. В глазах прояснилось, головокружение отступило, даже шум в ушах и тот, как будто бы, начал стихать.

— Да езжай, — пожав плечами, равнодушно сказала Ларри. — Кто ж тебе мешает?

— Гарт, ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы продолжить путь? — уточнил Хельстайн. Сам он, похоже, в этом сомневался.

— Так точно, мастер. Чай не первый раз с похмелья в седле, так что никуда не денусь, доеду. Однако и паршивое же пойло этот ваш малый народец гонит, надо сказать. Кабы завели трактир — точно разорились бы.

Дьюин, кажется, поначалу хотел просветить бедолагу, что малый народец к его неприятностям отношения не имеет, но, поразмыслив, хмыкнул, махнул рукой и предоставил право заняться объяснениями Ренеке Хельстайну. Ларри тоже не собиралась вмешиваться. На протяжении всего оставшегося до привала пути магичка была погружена в размышления, причем, судя по угрюмому выражению лица, мысли ее одолевали не самые веселые.

Остаток дня прошел спокойно, хотя окутывающая тракт напряженная тишина так и не развеялась и в корне задавливала любые попытки начать беседу, как будто бы изолируя каждого из путешественников в его собственном крохотном мирке. Ехавший впереди Хельстайн извлек из сумки карту и начал вносить в схематический план какие‑то изменения, видимо, корректируя пройденный путь. Следовавший за ним Гарт сутулился, упорно сопротивляясь вновь подступающей дурноте. Монметон поначалу пытался ему сочувствовать, но, будучи послан прямым текстом, отстал и теперь развлекался созерцанием проплывающих мимо кустов, не иначе как в надежде отыскать там еще какую‑нибудь таящуюся живность. Дьюин, казалось, задремал в седле, однако впечатление было обманчивым — в столь расслабленном, граничащем с медитацией, состоянии острый слух наемника улавливал подозрительные шорохи куда лучше, чем если бы Дьюин рассредоточивал внимание, пытаясь хоть что‑нибудь высмотреть среди теснящейся вдоль тропы растительности. И в случае опасности реакция Дегюрджи не заставила бы себя ждать. Приотставшая Ларри задумчиво всматривалась в спины спутников, и каждый раз, когда ее взгляд задерживался на ссутулившемся Гарте, магичка порывалась догнать Хельстайна и заговорить, но сдерживалась, откладывая разговор до привала.

К вечеру местность, словно издеваясь, пошла на понижение, вновь начиная заболачиваться, поэтому, да в придачу не успев еще забыть про гидру, на ночлег отряд предпочел опять расположиться на тракте. Костер, руководствуясь горьким опытом предыдущей ночевки, устроили в углублении между выпростанными на поверхность узловатыми корнями старого дерева, которое Ларри поначалу скрупулезно проверила на предмет возможной иллюзии.

— Ну, О'Тул, как там поживает твое похмелье? — осведомилась она, наконец, отстав от несчастного растения.

Гарт, уже несколько оклемавшийся, только махнул рукой и что‑то невнятно проворчал.

— Ты хоть что‑нибудь начинаешь вспоминать? — без особой надежды спросил Хельстайн. По дороге охранник успел признаться, что память о происшедшем у него словно обрубило на первых же глотках меда, так что о том, как организовалась встреча с гидрой, он не может сказать вообще ничего, и, похоже, прогресса в возвращении воспоминаний до сих пор не наблюдалось. Во всяком случае, единственным ответом на заданный профессором вопрос было поспешное мотание головой. Из‑за этой самой поспешности О'Тулу мало кто поверил, но настаивать не стали. Все и так понимали, что воспоминания, если они вернутся, будут не из приятных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});