Читать интересную книгу Кот олигарха. РОМАН - Петр Карцев

Лена быстро устала стоять на каблуках. Ей было горько и неловко, и она старалась думать об Ане, но шумное копошение Боллинга ее отвлекало. Он обошел уже отчетливо намеченную могилу, чтобы подступиться с новой стороны, и теперь у нее перед глазами был довольно жирный волосатый кусок его спины там, где рубашка выбилась из брюк. Лена не могла понять, почему она поплелась за ним в парк вместо того, чтобы самой дойти до ворот и сесть на автобус. Боллинг громко всхлипнул. Только теперь она поняла, что у него из-под очков катился не пот, а слезы.

Он копал с исступлением, словно старался таким образом заглушить горе. Когда – быстрее, чем ожидала Лена, – работа была окончена, он воткнул лопату в холмик вырытой земли, оперся на нее и отдышался. Потом он принес сверток и опустил в могилу. Лена переступила с ноги на ногу, не зная толком, как себя вести.

– Как ее звали? – спросила она.

– Ивонна, – сказал Боллинг.

Он выпрямился, опустил по швам руки, сжатые в кулаки, и произнес:

– Прощай, хвостатый друг.

Затем он обхватил черенок лопаты левой рукой, прикрыл глаза правой и разрыдался.

3

This appears to me the first sign of the decadence that awaits the empire.

– Al Mansur5

В понедельник днем Лена не выдержала и отправилась исследовать столовую. Она не любила есть одна в публичных местах, но сидеть голодной в обществе Жанны и Яны, похожих на двух сытых наглых пантер, было пределом безнадежности. Столовая оказалась огромной и светлой, неуловимо похожей на школьный спортивный зал. Вдоль одной стены у длинного прилавка тянулась очередь сотрудников, набиравших на подносы еду; остальное пространство было хаотически заставлено легкими пластиковыми столами, рассчитанными на четырех человек каждый. Кое-где на стенах висели картины абстрактного свойства. Распределение форм и цветовых пятен на них можно было принять за альтернативные варианты расстановки мебели в помещении. В дальнем углу Лена заметила выход на застекленную веранду, за окнами которой угадывался вид на реку. Больше всего Лену поразил оглушительный шум накладывающихся и резонирующих голосов, сливающихся в торжествующий варварский клекот.

Однако выбор и запах блюд произвели на нее благоприятное впечатление. Как обычно в такой ситуации, она набрала чуть больше еды, чем диктовали экономия и скромность. Отойдя от кассы с тяжелым, опасно кренившимся подносом, Лена с тревогой заметила, что все столы заняты как минимум на три четверти, и немногочисленные свободные места подразумевают присоединение к сформировавшимся и оживленно беседующим компаниям совершенно незнакомых людей.

Она двинулась среди обедающих сотрудников к веранде в надежде найти там столик, который случайно освободится в последнюю минуту. Однако у стеклянных дверей ей преградил дорогу чрезвычайно широкий в плечах и в поясе охранник, смотревший почему-то поверх ее головы.

– Я здесь работаю, – неуверенно и довольно тихо сказала Лена.

Охранник, не переводя на нее взгляда, несколько раз мотнул головой из стороны в сторону, как если бы ему по каким-то тайным, но неопровержимым внешним признакам было достоверно известно, что это не так.

– Туда нельзя? – слабо спросила Лена.

Охранник повторил равномерные вращательные движения массивной шеи.

Лена робко развернулась и в тоске осмотрела зал. На ум вновь непрошенно пришла теория концентрационных лагерей Ибисова. Зрелище массового удовлетворения любой биологической потребности никогда не бывает духоподъемным.

Посреди шумного томительного хаоса выросла широкая, крепко сбитая фигура с коротким, широкоплечим прямоугольным телом и с прямоугольной головой, в основании которой мягко золотилась ровно подстриженная бородка. Боллинг поднял на уровне плеча раскрытую ладонь. Замерев в этом жесте, он стал похож на грубо выточенный из камня языческий идол.

Лена чуть не застонала в голос.

За одним из столиков совсем рядом – намного ближе Боллинга – взметнулась вверх гораздо более энергичная рука, обладатель которой смотрел прямо на нее.

– Эй! – крикнул несколько развязный голос, перекрывая какофонию чужих разговоров и стук приборов. – Давай к нам.

В норме в Ленины привычки не входило отзываться на обращение «эй», однако текущая ситуация по ее опыту никак не могла считаться нормальной. Для верности – чтобы избежать еще одного унизительного облома, – Лена переспросила мимикой, действительно ли бесцеремонное приглашение адресовано ей.

– Да, да, – нетерпеливо крикнул парень, призывно тряся кистью руки.

Лена обошла несколько столиков и приблизилась к неожиданно возникшему спасителю. На вид он был примерно ее возраста или чуть старше. У него была густая растрепанная копна соломенных волос и лицо повзрослевшего школьного хулигана. По разные стороны от него сидели две девушки, рассматривавшие Лену с деликатным интересом.

Когда она подошла, парень подпрыгнул и ловко смахнул на середину стола несколько тарелок и стаканов, освобождая место для подноса. Лена с облегчением плюхнула еду на стол, звякнув посудой, и поспешно села, чтобы исчезнуть из поля внимания хотя бы некоторых зрителей. Ей казалось, что абсолютно все обедающие рассматривают и обсуждают именно ее.

Краем глаза она заметила, как вдалеке Боллинг механическим движением опустился за стол и неподвижно замер, глядя перед собой в тарелку.

– Меня зовут Билл, кстати, – представился развязный спаситель.

Лена тревожно посмотрела на него. У нее появилось страшное подозрение, что ее позвали вовсе не из добрых побуждений, а для того, чтобы выставить на смех ее наивность и неподготовленность к этому странному и явно полному недобрых подводных течений месту.

– Лена, – робко сказала она.

– А это Вера и Лара, – невозмутимо продолжил он.

Вера была маленькой шатенкой с мелкими, немного невнятными чертами лица и зелеными глазами. Впрочем, рядом с ее соседкой кто угодно показался бы невыразительным пятном в пространстве, случайным сгущением воздуха.

– Царственное имя, – сказала Лара.

Но это она царила над всем, чего касался ее взгляд.

Сначала Лену больше всего поразили Ларины волосы – щедрые шелковистые локоны, отливавшие, в зависимости от угла падавшего на них света, то золотом, то медью. В их обрамлении благородное лицо, безупречно женственное без малейшего намека на уязвимость, напомнило Лене принцессу из старого сказочного чешского фильма – принцессу повзрослевшую и благополучно, без всяких усилий, как подобает принцессам, унаследовавшую корону и власть. Власть, решила Лена после нескольких минут знакомства, заключается в изгибе бровей и взмахе ресниц. Не склониться перед этими глазами мог только истукан.

Лара немного повела головой в сторону, придав движению оттенок иронии, словно признавая законность Лениного восхищения и в то же время не желая пользоваться ни тенью превосходства.

Пробегая завороженным взглядом по линии ее губ, Лена одновременно видела внутренним зрением царственную спину, прямую, как у балерины, но без прилагающихся коннотаций высокомерия и многолетних усилий.

Женская красота, подумала Лена, имеет досадное обыкновение склоняться к беззащитности или неприступности. В Ларином облике мягкость и строгость соединялись, не тесня друг друга, в бесконечно гармоничное и невыразимое третье качество, поймать которое смог бы, возможно, в момент откровения, кто-то из живописцев прошлого. Мона Лиза? – подумала Лена. Пейзанка.

– Ты не бойся, – деловито сказала Вера, чувствуя, вероятно, Ленино смятение. – Мы тебя не обидим. Вчера к нам подсела особа в шароварах.

– Поэтому ты не сможешь произвести худшего впечатления, даже если будешь стараться, – подтвердил Билл.

– Кроме того, она говорила с набитым ртом, – добавила Вера.

– И чавкала, – на обвинительной ноте закончил Билл.

– Не всем повезло получить твое безупречное воспитание, – заметила ему Лара.

– А, если бы воспитание было залогом жизненного успеха! – с напускным сожалением воскликнул он.

Пользуясь непринужденной необязательностью их беседы, которая не исключала ее, но в то же время словно обегала стороной, Лена осторожно погрузила ложку в суп.

– Есть так много видов успеха, – возразила Лара. – И почти всегда их важность сильно преувеличена.

– Тебе легко говорить, – вставила Вера. Лене показалось, что фраза вырвалась у нее непроизвольно.

– Мне? – переспросила Лара.

– Что может быть важнее успеха? – потребовал Билл. – Приведи пример.

Лена не поняла, было ли его вмешательство попыткой загладить Верино смущение или, напротив, полным отсутствием интереса к чужим репликам.

– Покой? – предложила Лара не раздумывая.