меня за мочку уха и прохрипел:
— Со мной чёрствая, а с ними веселишься, — хрип перешёл в рычание.
— Почему ты бесишься? — осипшим голосом спросила я не шевелясь. Провоцировать его не хотелось, да и видеть я его была рада, если честно. Хотя сама ведь и прогнала сегодня.
— Потому что ты меня бесишь, — прорычал и его как ветром сдуло. Только мурашки и подрагивающие пальцы остались в доказательство, что он все таки был здесь и мне это не показалось.
До комнаты сама и не заметила как добрела. Свалилась в кровать и мой мозг начал активно перебирать все моменты наших встреч с Аллариком.
Мурашки и покалывания пальцев, так же как и молнии можно списываем на воздержание. Все таки он очень симпатичный, если брать чисто внешний вид, то именно такие мне и нравятся мужчины.
А вот природу ощущений радости от встречи, обиды от его слов и чувства, что он мне нужен, я разобрать не могу.
Мне просто нужно знать, что с ним все в порядке и желательно не видеть его с девушками, а то попорчу обоих. При чем не из ревности, а просто от злости. Ведь я знаю, что такое ревность и могу ее отличить. Да и я не привыкла врать самой себе. Это точно не ревность.
И как же он разочаровал меня, когда пытался сделать мне больно…
Он ведь мог щёлкнуть пальцами и меня не стало бы. Тут ведь каждый может меня легко утопить, загрызть или выпить. Та же секретарь, милая девушка в итоге, а с утра разглядывала мою шею, вот-вот и набросилась бы.
Начало приходить полное понимание куда я попала и на какой ступени стою в этой пищевой цепочке.
Начался откат.
Я в другом мире, где даже не могу попросить о защите. Если меня не станет мои родители даже не узнают об этом и не смогут похоронить меня.
О Боже…
Высока вероятность, что я больше не увижу своих близких людей.
Я лежала не подвижно, смотрела в потолок, а в уши мне заливались слезы.
Боль в груди все росла по мере понимания в какой я заднице!
И начиналась истерика. В этот раз без разгрома, но с уже давно забытыми рыданиями в голос.
Я выла в подушку как раненое животное. Свернувшись калачиком, я царапала свои предплечья ногтями, что бы хоть как-то уменьшить агонию внутри меня.
Я орала и била кулаками по матрацу, когда огромный горячий ком начал ползти к горлу.
И начала успокаиваться, когда на мою щеку легла горячая, невидимая ладонь, а макушкой я почувствовала чужое дыхание.
— Половину общежития перепутала, — послышался шепот на грани слышимости.
Ответить ничего не смогла, начала проваливаться в темноту.
Совсем скоро я уснула вымотанная за этот очень долгий день.
Глава 6. Сон
В комнате горел камин, в одном из кресел сидел мужчина в одних лёгких, домашних штанах. Выглядело это эффектно, на мощную фигуру огонь, играючи, отбрасывал блики. Расслабленно откинувшись на спинку он широко расставил ноги, руки положил на подлокотники и запрокинул голову.
Босые ступни. Через штаны было видно сильные бедра. Голый торс с четко очерченными кубиками, косые мышцы, уходящие за резинку штанов. Широкие плечи, с не менее широкой и мощной грудной клеткой. Руки с хорошо развитыми мышцами, жгутами вен и крупными ладонями. Крепкая шея с кадыком, который перекатился, когда он сглотнул.
— Зачем ты пришла? — хрипло спросил он, заметив меня.
— Я не знаю… — прошептала я. Я правда не знала почему я здесь.
Хотелось подойти к нему и провести ладонями по телу, всему и сразу, но вместо этого я села на соседнее кресло.
Мы сидели и молчали, был слышен только треск из камина. Дрова сгорали, света было все меньше.
Мужчина резко выдохнул и, перегнувшись через свой подлокотник, схватил меня за запястье. Пару секунд ничего не происходило, он думал.
Да или нет?
Да.
Дёрнув меня, заставил встать и подойти к нему. Вплотную к креслу. Между его ног. Так и не отпустив запястье.
Наше дыхание стало глубже, даже в унисон.
Я стояла и не шевелилась, множество молний бегало по моей коже, а во рту пересохло.
Мужчина медленно начал вести вверх по моей руке дорожки своими шершавыми пальцами. Чем выше, тем больше прикосновение и вот уже у плеча лежала вся его кисть с мозолями от физических нагрузок.
Дыхание перехватило, зрение начало туманится. В соски стрельнула одна из молний и они затвердели.
Он медленно поднял вторую руку и большим пальцем прикоснулся к одной из вершинок.
Из моей груди вырвался шумный выдох с тихим стоном. Молнии побежали по животу вниз, по ногам вверх и вот уже внутренняя сторона бедер горит огнем.
Указательные пальцы подцепили бретельки шелковой сорочки и стали медленно опускать их.
Чувствовалось, что мужчина наслаждается этими неспешным движениями, это подтверждали кадык, который ходил туда сюда, блеск черных глаз и бугор в области паха. Большой, внушительный бугор.
Сорочка упала вниз, задержавшись на твердых сосках несколько секунд.
Мурашки пробежали по груди от прохлады и соски сжались на секунду сильнее, послав импульсы в низ живота.
Шипение удержать не смогла, слишком сладко.
Крупные ладони легли на талию и опять же медленно заскользили вниз, огладили бедра и вернулись к резинке трусиков. Зацепив их, ладони снова начали движение вниз. Они прошлись по всей длине ног, погладили меня под коленками, чем вызвали учащение дыхания, огладили щиколотки. Помогли приподнять по очереди ступни, и, зацепив трусики вместе с сорочкой, откинули их подальше.
Мужчина снова откинулся на спинку кресла. А я стояла голая между мужских ног, меня пристально рассматривали я чувствовала его взгляд, как прикосновения. Это возбуждало, голова начинала кружится. Молнии переходили на новый уровень, уже не покалывали, а жалили. Я чувствовала как теку.
— Повернись, — приказ почти шепотом. Он не может говорить нормально, голос срывается.
Я повернулась и у меня появилась возможность немного прийти в себя. Отдышаться. Но ненадолго.
Мужские руки опять легли на талию, прошлись, с нажимом, по пояснице, огладили большими пальцами ямочки и опустились на ягодицы. Руки сжались, а вдоль позвоночника прошлись губы, еле касаясь, обдавая дыханием и рождая новые мурашки.
Ещё стон, на этот раз громче и ещё больше соков, которые скоро потекут по бёдрам.
Я зажмурила глаза, все равно в них потемнело так, что ничего не видно.
— Повернись, — снова приказ и снова я его безропотно выполняю, — Смотри в мои глаза!
Его рык подействовал на меня вспышками в груди,