Я все еще любовно и бережно тыкала пальцем в кнопки, выбирая звуковой сигнал на мобильном телефоне, когда в дверь неожиданно позвонили. Выглянув в окно, я узнала знакомый силуэт. Этого не может быть! Второе посещение за день!
– Ты очень беспокоишь меня, Кэри, – сказала она. На этот раз мама явилась без цветов и была настроена по-боевому.
– Сегодня утром я спешила на деловую встречу.
– Но из тебя невозможно было слово вытянуть! – Мама тяжело дышала, отвернувшись к окну и пытаясь взять себя в руки, как это делала исполнительница роли Роуз в пьесе «Вверх по лестнице, ведущей вниз», которую она как-то видела на сцене театра. – Так обидно….
Тут она резко обернулась и, взглянув мне в глаза (как ее учили на курсах по психологии общения – тех же, на которые ходит Джульетта), опустила ресницы и шумно вздохнула.
Волна раздражения накатила на меня, и я ухватилась за угол холодильника, стараясь сдержаться. Меня била нервная дрожь. «Оставишь ты меня в покое или нет, бога ради!» – кричали мои нервные окончания, а слабый голос разума предупреждал, что если я нахамлю маме, бессонная ночь мне обеспечена. «Она хочет как лучше – убеждал меня он. – Она твоя мать».
– Прости, я не хотела тебя обидеть, – процедила я сквозь зубы и, положив мобильный на стол, достала из холодильника пакет с арахисом и бутылку «Фраскати».
– Я знаю, – произнесла она многозначительным тоном, – что у тебя сейчас очень трудный период. Я не бесчувственная.
– Хочешь орешков?
– Я не хотела мешать тебе. Но ты даешь мне понять, что я здесь лишняя. – Она произносила фразы с причудливой интонацией, повышая голос на каждом пятом слоге. Очевидно, она принимала хруст орешков, которые я ела, за попытку возразить ей. – Отец был у тебя?
– Нет.
– Он звонил?
– Нет.
– Он думает только о себе.
Я почувствовала, как внутри у меня все сжимается.
– Хочешь вина? – спросила я и, отпив половину своего бокала, долила его.
Мама сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
– Нет, дорогая, думаю, что мне не стоит пить вино. Знаешь, у меня сейчас такое чувство… Впрочем, хорошо, налей немного.
И все же я верила, что настанет день, когда моя мать ответит наконец на заданный ей вопрос «да» или «нет». Это случится тогда, когда в мое окно влетит маленькая розовая фарфоровая птичка и скажет, что готова выполнить три моих заветных желания. («Хочу разбогатеть, хочу похудеть, хочу, чтобы мама уехала в Австралию…») Хорошо еще, что она быстро пьянеет. Выпив полбокала вина, она забыла все свои обиды и стала жаловаться на то, как себялюбиво и никчемно повел себя наш отец, когда Джульетте пришлось среди ночи убежать от Сида (мои мать и сестра были склонны драматизировать события: в ту ночь Сида не было дома, он сидел в полицейском участке, куда его доставили за какое-то правонарушение, совершенное в торговом центре, – что именно он натворил, мы так и не узнали, но Джульетта в любом случае вполне могла дождаться утра и не пороть горячку), и как он, то есть отец, точно так же без всякого толку является сюда и выведывает все, что касается моих отношений с Мартином.
– Да ничего такого он не делал, – несколько раз повторила я. Единственный человек, который постоянно являлся ко мне без предупреждения и бесцеремонно расспрашивал меня, сидел сейчас передо мной и пил мое «Фраскати», добавила я про себя. Но мама, казалось, не слышала моих возражений.
В конце концов я сдалась и, взяв свой мобильник, начала вносить в его память номера телефонов друзей и учреждений, которые могла вспомнить. Потом я взяла свою записную книжку и добавила еще несколько десятков. Память телефона была рассчитана на девяносто девять номеров.
Это заняло довольно много времени, так как нужно было набрать также имена знакомых и названия учреждений, что было не так-то просто. Найджел купил телефон по дешевке, и у него не было клавиатуры с буквами. Мне потребовалось полчаса, чтобы разобраться, как их набирают.
К тому времени, когда я справилась со своей задачей, мать говорила уже на другую тему. Речь шла о ее подруге Молли и ком-то еще, кто не желает нести ответственность за последствия трансакционального анализа. (Нежелание Нести Ответственность считалось преступлением, приравниваемым к Нежеланию Отпустить. Джульетта и мать часто обсуждали эту тему, а я тем временем зевала, сидя где-нибудь в уголке.) Она выпила почти все вино, и теперь у нее был диковатый взгляд. Я уже начинала нервничать, поскольку не успела поесть. Я знала, что не успею я открыть холодильник, как она сметет с полок все, что бросится ей в глаза. И еще мне хотелось принять ванну. Я мечтала, чтобы она ушла. Но если бы я выразила свое желание вслух, это вновь обидело бы ее. И хотя она ворвалась ко мне в дом, выпила все мое вино и битый час болтала о неудачах моей сестры, я вынуждена была в конце концов признать, что она проявляет искреннее участие ко мне и беспокоится о моем эмоциональном состоянии.
– Инфантильный ублюдок! – взревела она вдруг и так сильно ударила ладонью по столу, что я вздрогнула. – Я с ужасом вспоминаю о том, что он сделал с нами…
О боже, она опять о нашем отце!
– Слава богу, что его сейчас нет здесь, – продолжала мать. – Он нес бы всякую чепуху и окончательно расстроил тебя.
Да, слава богу.
* * *
– Хвала Господу нашему Иисусу! – бодро воскликнул Нейл, стоя на стремянке с мокрой тряпкой в руках. – Да, стекла действительно грязные! – радостным голосом добавил он; я тем временем ждала на нижней ступеньке стремянки с его кофе в руках.
– Хочешь кофе? – спросила я с надеждой. Я с нетерпением ждала того момента, когда он сядет за стол и заведет речь о таинственных путях Господних. Голос Нейла успокаивал меня, а главное, мне не нужно было отвечать ему.
Я наивный человек, и мне можно всучить все что угодно. Мне льстит, когда я становлюсь объектом пристального внимания продавца и он начинает расхваливать мне свой товар, уверяя в том, что тот высокого качества и способен удовлетворить запросы даже самых взыскательных клиентов. Преимущество религии по сравнению с другими товарами состоит в том, что вам не надо переживать неприятный момент, когда продавец истощил весь запас своих рекламных трюков и нетерпеливо посматривает на вас, ожидая, что вы наконец совершите покупку. Выслушав проповедника, достаточно растрогаться и сказать: «Удивительно, но я никогда прежде не задумывалась об этом!»
И он уходит довольный, исполненный к тебе благодарности и любви. В отличие от продавца, который ругает тебя в душе на чем свет стоит за то, что потратил впустую два часа.
Я знала, что, услышав о моем разрыве с Мартином и о моем горько-циническом отношении к мужчинам и семейной жизни, Нейл сразу же надает мне целую прорву восхитительных и пылких советов о том, как обратиться душой к Отцу Небесному. Беседа с ним успокоит меня и поможет на часок расслабиться. А мне это было необходимо сейчас. Вчера вечером мама три часа провела у меня, не желая ехать домой, даже когда я в отчаянии начала прямо при ней освобождать кухонные и платяные шкафы. Она сидела на моей кровати, надменная и снисходительная, приговаривая: