конечном счете ты занялся тем, о чем всегда мечтал, – заметила Сэ Рин.
Си У встретился с ней взглядом и ответил:
– Верно. Раньше я думал, что в двадцать лет мои мечты были детскими и нереальными, но потом осознал: глупо рассчитывать на то, что исполнятся все мечты. Но стремление идти к своей мечте делает нас лучше. Я потерялся и блуждал по лабиринтам жизни, а потом словно услышал голос, который шептал мне, как выбраться. Вот на что была похожа моя мечта.
– Ого… Неужели здесь, в Соян-ри, учат ораторскому искусству? Твоя тирада прозвучала… ужасно ванильно, – сказала На Юн.
Они с Сэ Рин рассмеялись; Чан Ук взъерошил Си У волосы и последовал их примеру. На Юн с улыбкой посмотрела на друзей, и ей показалось, будто она переместилась в прошлое. Отсмеявшись, все замолчали, но воцарившаяся тишина была знакомой, уютной. Несмотря на то, что четверке мушкетеров давно уже не по двадцать лет, и несмотря на то, что они живут в разных мирах, возможность время от времени встречаться вот так – огромное утешение. Чан Ук откупорил бутылку вина, которую купил по дороге. Сладко-терпкий запах, исходивший из бутылки, прекрасно подходил ночному воздуху, в котором плыл аромат цветущей вишни.
– Я ужасно скучал, Ча Си У, и я рад тебя видеть, – сказал Чан Ук, наливая вино в бокал Си У. – Несмотря на твою ванильность.
– Ой, да хватит вам! Я собираюсь стать солидным тридцатилетним мужчиной.
– О-о-о-ох! Нам скоро тридцать! – воскликнула Сэ Рин, делая вид, что рвет на себе волосы.
Эти слова оставили во рту горький привкус – не потому, что ребятам скоро исполнялось тридцать, а потому, что они сомневались, что соответствуют своему возрасту.
– Когда вишня зацветет в следующий раз, все мы перешагнем через порог тридцатилетия, – пробормотал Чан Ук, словно читая последние строки какого-нибудь романа.
– Эй, чего вы все расчувствовались?! Вишня будет цвести даже тогда, когда мы справим сотый юбилей! Давайте же выпьем за это! – воскликнул Си У и, взяв у Чан Ука бутылку, налил ему вина.
Той ночью На Юн приснился сон. Чан Ук шел вдоль цветущих вишен по белому мосту, держа под руку невесту в белом свадебном платье фасона «русалка». Если он пройдет через мост, то больше не сможет вернуться назад. Он пересечет границу.
Все широко улыбались и восторженно хлопали. На Юн тоже улыбалась и хлопала, но в глубине души чувствовала, что эпоха дружбы четырех мушкетеров подходит к концу. Белые лепестки водопадом обрушились вниз, и Чан Ук прошел точку невозврата. По правде сказать, На Юн не была готова к следующему жизненному этапу. Тридцатилетие приближалось стремительно, как приливная волна, но На Юн просто смотрела Чан Уку в спину, не в силах пошевелиться.
– На Юн, просыпайся! Помнишь, мы решили покататься на велосипедах, доехать до озера и встретить там рассвет? Если опоздаешь, то мы уедем без тебя.
– О-о-о-ох… Можно я не пойду?
– Нет! Мы же договорились вчера.
– Вчера мы легли часа в три ночи… Получается, проспали всего ничего…
– Ну что поделать… Вставай скорее. И шляпу не забудь!
Потом Сэ Рин еще раз разбудила На Юн, та сказала: «Да-да, сейчас встаю!» – и снова уснула.
Все закончилось тем, что на На Юн нахлобучили шляпу и, словно багаж, засунули на заднее сиденье машины. Солнце еще не встало, и на улице густели синие предрассветные сумерки, на фоне которых чернели очертания окружающего мира. Встречающиеся им по пути деревья стояли совершенно недвижно. Прошлой ночью окрестностей было не разглядеть, но сейчас небо стало ясным, бледно-лазурным, и ребята увидели горы, ширмой окружавшие это место.
Часы на приборной панели показывали 6:11. Несмотря на то, что ночь выдалась не холодной, расплата за ночевку на улице (и болтовню до трех часов) не заставила себя долго ждать. На Юн чувствовала, что тело неприятно пульсирует. На затылок словно давил тяжелый камень. Волнами накатывала острая головная боль. На Юн хотелось вернуться в теплую, мягкую постель и снова заснуть. Сэ Рин, сидевшая рядом на заднем сиденье, тоже выглядела уставшей: она прислонилась к На Юн, закрыв глаза и свернувшись калачиком, как кошка.
Озеро оказалось больше, чем думала На Юн. Такое большое, что его можно было принять за море, оно таило в себе предрассветные сумерки. Другой берег озера был далеко-далеко, едва различимый на фоне ясного, безоблачного неба. Представшая перед глазами картина напоминала пейзаж на открытке. Из-за высоких гор на горизонте медленно вставало солнце. Его блики отражались от ряби озера, и всякий раз, когда ветер качал деревья, солнечные зайчики танцевали на воде. Чан Ук, На Юн и Сэ Рин восхищенно ахнули. Си У с гордым видом кивнул, словно заранее предвкушал их реакцию.
Пока На Юн любовалась спокойным озером, охваченная пронзившим ее восторгом, зазвучала песня:
– С днем рождения тебя, с днем рождения тебя, с днем рождения, дорогая На Юн, с днем рождения тебя!
Сэ Рин подошла к На Юн с импровизированным тортом, первым слоем в котором шла коробка с бисквитными батончиками, на ней стояла баночка йогурта, и уже в ней на манер свечек торчали палочки в шоколадной глазури «пеперо». Чан Ук надел на именинницу праздничный колпак и очки в форме пирожных. Пока остальные хлопали и смеялись, Си У запечатлел происходящее на фото и видео.
– Господи, когда вы все это купили? Неужели вчера на заправке, пока я отходила в туалет?
На Юн расхохоталась. В то же время она была тронута до глубины души. Многое встало на свои места – в том числе странное поведение друзей, которые, видимо, голову сломали, стараясь скрыть эту вечеринку-сюрприз. Происходившее вре2залось в память вплоть до мельчайших деталей: белые сникеры Сэ Рин, воронье гнездо на голове Чан Ука, темно-серый свитер Си У… На Юн во все глаза смотрела на друзей. Это было похоже на сон.
На Юн громко выдохнула, делая вид, что задувает незажженную палочку «пеперо». Потом рассмеялась и проглотила слезы. У Сэ Рин глаза тоже были на мокром месте. Чан Ук спокойно улыбался, Си У с озорным огоньком в глазах хлопал в ладоши, потом быстрым движением измазал щеки На Юн йогуртом и бросился бежать.
Пусть даже сегодняшний день исчезнет, но это место будет жить и дышать воспоминаниями о друзьях, которые отмечают здесь день рождения, о самодельном торте, о солнце, появляющемся из-за горы, как из-за ширмы… На Юн подумала, что ей было бы достаточно, если бы воспоминания остались у нее в сердце навсегда.
Во время поездки на велосипедах вдоль