Читать интересную книгу 1941. На главном направлении - Лев Лопуховский

«<…> Советское правительство, к сожалению, не видело какого-либо другого предлога, по-скольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о своих меньшинствах в Польше (выделено мною. – Л.Л.) и должен был, так или иначе, оправдать за границей свое теперешнее вмешательство»[50].

В Красную армию и флот было призвано 2 610 136 человек, 634 тыс. лошадей, 117,4 тыс. автомашин и 18,9 тыс. тракторов[51]. Это позволило к 15 сентября сформировать на базе ранее существующих армейских групп шесть армий – по три в БОВО и КОВО.

17 сентября в 5.00 войска обоих фронтов – Белорусского (во главе с командармом 2 ранга М.П. Ковалевым) и Украинского (командующий – командарм 1 ранга С.К. Тимошенко), передовыми соединениями перешли границу Польши на всем её протяжении от Полоцка до Каменец-Подольска. Спецгруппы пограничников и передовые отряды дивизий первого эшелона быстро нейтрализовали польскую пограничную охрану. Подтвердились данные разведки об отсутствии значительных группировок польских войск в восточной части страны. Это позволило нашим войскам продвигаться в основном в походных колоннах. В состав 4-й армии, действующей на брестском направлении были включены 8, 143, 55-я и 122-я сд, 29-я и 32-я тбр, 120-й и 350-й гап б/м РГК, 5-й дивизион бронепоездов. Армию поддерживал 4-й иап[52].

Для польского руководства вторжение советских войск 17 сентября оказалось совершенно неожиданным. Сведения об их усилении у границы, поступавшие с начала сентября, воспринимались как понятная реакция на начало войны в Европе. Поставленный перед свершившимся фактом маршал Рыдз-Смиглы в 22.00 17 сентября 1939 г. отдал войскам приказ:

«Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию»[53].

Поляки, дезорганизованные внезапным вторжением советских войск, сопротивления, за редким исключением, не оказывали. Местное население в основном встречало наши части с хлебом-солью и цветами. Лишь в некоторых местах патриотически настроенные военные и местные жители выступили против них с оружием в руках. В отдельных случаях пришлось вести серьезные бои. Например, г. Гродно удалось овладеть лишь после нескольких дней упорных боев. Первые атаки конного корпуса комбрига А.И. Еременко были отражены. Только с подходом частей танкового корпуса И.Е. Петрова сопротивление было сломлено, и в ночь на 22 сентября польские защитники Гродно покинули город. Утром он был занят советскими частями, которые потеряли в бою за город 216 человек (из них 57 убитыми) и подбитыми 19 танков и 4 бронемашины[54].

Получив сообщение о переходе Красной армией польской границы, германское командование в 7.00 17 сентября отдало приказ войскам остановиться на линии Сколе, Львов, Владимир-Волынский, Брест. За три-четыре дня операции наши войска вышли на линию Вильно, Гродно, Белосток, Кобрин, Львов. В 10.30 21 сентября в штабы обоих фронтов поступил приказ наркома обороны остановить войска на линии, достигнутой передовыми частями к 20.00 20 сентября. Он поставил задачу подтянуть отставшие части и тылы, наладить устойчивую связь, находиться в состоянии полной боеготовности, усилить бдительность, приняв меры для охраны тылов и штабов. При этом нарком потребовал от войск всячески избегать конфликтов при встрече с немцами. Которые, кстати, с этого дня, ещё не закончив полностью операции в своей зоне, начали переброску войск на Запад.

22 сентября 29-я тбр, действующая в авангарде войск 4-й армии с задачей выйти к Бресту, остановилась, не дойдя до города, так как кончилось горючее. Горючее удалось достать, и к полудню бригада вышла на подступы к Бресту, занятому немцами. Советские представители, в том числе и сотрудник Наркоминдела, потребовали от германского командования отвести немецкие части за демаркационную линию. Германские войска были вынуждены покинуть Брест, оставив на месте подготовленное для отправки в Германию военное и гражданское имущество.

При выводе из города частей 19-го мк состоялся ныне широко известный парад советских и германских войск, который принимали генерал Г. Гудериан и командир 29-й тбр комбриг С.М. Кривошеин. Позднее Кривошеин писал, что был вынужден принять парад с Гудерианом, лишь бы побыстрее выпереть немцев за Буг. Видимо, он забыл свое донесение в штаб 4-й армии (11.55 23 сентября 1939 г.), согласно которому все в городе делалось в соответствии с протоколом, согласованным и подписанным представителями обеих сторон.

«К 13.00 22.9.39 бригада после 90 км марша сосредоточилась у входа в г. Брест-Литовск. В 16.00 (точно по времени, установленному протоколом) вступил с бригадой в город, где произошла процедура замены флагов и приветствия германских войск. Из частей германской армии остались до 12.00 23.9 отд[ельные] мелкие части, которые сейчас уже выходят. Ночь в городе прошла спокойно. Пехота – полк т. Фомина прибывал с 22.00 22.9 до 10.00 23.9. Бронепоезд прибыл в 22.00 22.9. <…> Настроение людей отличное. Потерь нет. Аморальных явлений нет. <…> Бригаду расположил в казармах польского бронедивизиона. Жду Вашего приказа»[55].

На этом эпизоде, к которому нам ещё придется вернуться, стоит остановиться подробнее. О «дружеской встрече» с немцами и совместном параде в Бресте впервые мне рассказал лейтенант в отставке П.А. Ершов в 1986 г. Я спросил его, как он, танкист, попал в артполк. Ершов рассказал, что 29-я танковая бригада, в которой он тогда служил, в сентябре 1939 года остановилась, не дойдя до Бреста, так как кончилось горючее. Тылы отстали, и никто не знал, где находятся головные склады горючего. Комбриг поручил Ершову возглавить колонну из 40 автоцистерн и, «кровь из носу», добыть горючее.

Ему повезло: в районе Барановичи он наскочил на С.М. Буденного, который видимо, действовал в роли представителя наркомата обороны.

Маршал возмутился, что танки стоят без горючего, дал кому-то взбучку, и оно сразу нашлось. На обратном пути Ершов, следуя на бронемашине во главе колонны, задержал встретившийся ему легковой автомобиль с немецким офицером.

Лейтенант в отставке П. А. Ершов (1981)

Тот следил за передвижением советских войск и вел какие-то записи. Несмотря на протесты «союзников», Ершов задержал офицера и водителя в чине фельдфебеля и их машину. Комбригу С.М. Кривошеину пришлось извиняться перед немцами. А Ершову, вместо благодарности за доставленное горючее, он объявил несколько суток ареста. Но тому опять повезло: С.М. Буденный, вспомнив Ершова и его весьма затрапезный вид, приказал того освободить и выдать ему новую кожаную танкистскую форму. Комбриг же при первой возможности избавился от Ершова, откомандировав его в 120-й гап. Факт совместного парада, по понятным причинам в советской прессе долгое время тщательно скрывался. Поэтому, откровенно говоря, я тогда Ершову полностью не поверил[56]. И только в 90-е годы советские люди в «Литературной газете» смогли прочитать рассказ о параде и даже ознакомиться с соответствующим снимком. Сейчас находятся люди, готовые с пеной у рта доказывать, что такого парада не было.

Парад в Бресте 22.9.1939 г.

Г. Гудериан и С.М. Кривошеин в Бресте в сентябре 1939 г.

При встрече наших войск с немцами 19 сентября на восточной окраине Львова дело дошло до боя. Танкисты 24-й тбр, приняв их за поляков, открыли по ним огонь. В ходе короткого боя немцы потеряли 3 человек убитыми и 9 ранеными, а также 3 противотанковых орудия. 24-я тбр потеряла 3 человек убитыми и 4 ранеными, а также один танк и две бронемашины[57]. Остатки польских соединений, пробивавшиеся от границы с Восточной Пруссией, попытались прорваться в направлении венгерской границы. После ожесточенного боя около 4 тыс. польских солдат и офицеров предпочли сдаться немцам, а не русским, которые уже захватили Львов.

Советские и немецкие войска в одном строю на параде в Бресте

К 28 сентября была, наконец, согласована новая демаркационная линия, проходящая по четырем рекам: Писса, Нарев, Висла, Сан. Наши войска, оказавшиеся западнее её, с 5 октября начали отход на линию, которая позже за некоторыми небольшими изменениями была закреплена в качестве государственной границы между Германией и СССР. Эта граница в основном совпадала с так называемой «линией Керзона», которая основывалась на этнографической базе. В этот же день был подписан «Договор о дружбе и границе», после чего все боеспособные части вермахта были переброшены на Запад. На оккупированной территории остались в основном второразрядные соединения, укомплектованные контингентами старых возрастов, и охранные части.