— Там, в сети, — ответил рыбак.
— Ну вот, а на плесе ондатры бывают очень редко. Сам видишь, что они живут в зарослях и вашему главному промыслу не мешают.
— Да это так, конечно. Там вреда от них нет. В камышах мы кое-где вентеришки ставим, вот в них дыры и остаются, — согласился с моими доводами Василий.
Большую часть времени я находился в тростниках. Заглядывал в их самые сокровенные тайники. Подсчитывал хатки, наблюдал за жизнью ондатр. Зверькам недоставало здесь удобных мест-опор для постройки хаток. В одном участке, например, они устроили гнездовище на старом, заброшенном садке под рыбу, в другом — на забытых кольях от вентерей... «Придется порекомендовать расставить в зарослях коряги. Пусть на них и строятся», — решил я.
Проезжая по редникам, я замечал, как впереди и по сторонам от лодки тростники начинали вздрагивать, кивать головками... Это испуганные караси, разбегаясь от меня, натыкались на стебли, волновали зеленое море.
И вот пришла мне в голову мысль попробовать половить здесь карасей. Ведь многие часы провожу в зарослях, разве удочка помешает? Ловил же раньше эту вкусную рыбу в озерах Шаблишь и Большой Маян! Крепко ошибаются многие наши уральские рыболовы-спортсмены, считая, что караси вообще «не клюют». Просто люди не приспособились к этой порой капризной рыбе, которая водится в большинстве наших водоемов!
Удилище смастерил из хлыстика молодой березы. Тяжеловатое получилось, но что поделаешь? На безрыбье и рак рыба. Крючки и капроновая леска нашлись в дорожном рюкзаке.
В прохладное утро, до восхода солнца, заплыл в тростники. Среди редников тихо подобрался к чистинке. Проверил глубину. Ого, почти два метра! Решил начать ловлю от дна, а потом, если не будет клева, передвигать поплавок все ближе к грузику, чтобы установить слой воды, в котором держится рыба.
Насадил на крючок целого червя и забросил. Нет, не берет. Перевязал поплавок сантиметров на двадцать и снова закинул. Ох уж это ожидание! Но вот прошла минута, вторая, и поплавок начал «дробить». Затем пошел в сторону и уверенно погрузился в воду. Осторожно подсек и подвел сопротивляющегося карася к борту. Подхватил его самодельным подсачком из обрывка старого вентеря.
Хорош! Золотисто-темный, высокоспинный, упитанный крепыш граммов на двести.
Осторожно снова послал крючок в воду. Вскоре опять последовала своеобразная поклевка и второй бронзовый красавец оказался в лодке. Затем раз за разом двое карасей сорвались — слабые у них губы. Чрезмерно азартному, горячему рыболову, который делает сильные подсечки и быструю выводку, карасей взять трудно.
В это утро я выудил шесть рыб общим весом до килограмма. И всех на червей. Очень довольный такой удачей, ехал завтракать в избушку и думал: нет, клюют, наши озерные караси и можно их ловить! Правда, рыба капризная. Разных глубин держится и разные насадки требует. То клюет, то как отрежет! То на мотыля или червя берет, то хлебный мякиш или кусочек пшенной каши подавай. И сегодня мне подвезло, сразу червяком соблазнились и одной глубины держались! Мои рыбаки-промысловики удивились улову. И у них бытовало мнение, что карасей удочкой не ловят. А старый Лукич сказал:
— И охота тебе сидеть с удочкой да ждать у моря погоды? Вон взял бы у нас из садка, да и поджарил любого карася!
— Свой-то улов всегда вкуснее, Лукич. Сердцем чувствуешь каждую поклевку, а вытащишь и радуешься удаче! — сказал я.
МАЛЬКИ ПРИЛЕТЕЛИ
„Пацаны“ мечут икруКак-то в первых числах июля 1950 года мне довелось быть в селе Большеникольское Октябрьского района. Отсюда рукой подать до колхоза имени Кирова. Ночевать ушел туда. Хотелось получить сведения о карпах, мальков которых я завозил в озеро на самолете еще в 1945 году.
Утром поднялся рано. Плохо спится на чужой постели, да и на озеро взглянуть не терпелось. Вышел из дома и направился по берегу озера, оставляя след на росистой траве. Солнце еще не взошло, но жиденькие туманы над водоемом уже румянились от разгоревшейся зари.
И вдруг на мелях у берега, среди зарослей озерной растительности, раздался всплеск. Большие круги разошлись по воде. Всплески повторились, и я увидел крупных карпов, которые переворачивались в траве, кружились, будоражили воду...
— Нерест! — прошептал я.
Со счастливой улыбкой присел на берегу и начал наблюдать за икрометом переселенцев из Сунгульского карпового питомника. Сзади послышался топот. На верховой лошади в поле проезжал председатель колхоза Алексей Петрович, с которым я уже встречался накануне. Призывно замахал ему рукой. Он спешился, тихо подошел и тоже опустился на траву.
— Смотрите, Алексей Петрович, карпы икру мечут, — сказал я.
— Да что вы? Никогда не видывал... А я поехал взглянуть на яровые посевы и заметил вас. Значит, это те самые пацаны, которые прилетели на самолете? — радостно спросил председатель.
— Они... Только эти «пацаны» весят сейчас более двух килограммов каждый!
— Да... А меня одолели соседние председатели. Просят продать карпов для развода в их озерах. Можно? Рыба приплод уже дала, — оживленно заговорил Алексей Петрович.
— Конечно, можно. Первый-то икромет у них был в прошлом году. Нынче осенью отловите молодых карпов и пусть везут в бочках с холодной водой. Для вашего района карповодство теперь не проблема — озеро будет питомником, — ответил я.
— Вот оно как! Значит, можно теперь попробовать ловить карпов и удочкой? Рыбак я.
— Можно и удочкой, — сказал я с улыбкой.
Мы тихо сидели и наблюдали нерест. Там, в прибрежных рдестах и осоках, на наших глазах зарождались сотни и тысячи новых карпят!
Когда председатель уехал, мне живо вспомнились те волнующие дни, когда карпы впервые транспортировались по воздуху, когда к приземлявшемуся самолету бежали колхозники и радостно кричали: «Мальки прилетели!»
В стране рыбы и озерПосадочная площадка для самолета была найдена у старого кирпичного завода. Ее очистили от камней, заровняли ямки. Учитывая направление преобладающего ветра, выложили известкой большой посадочный знак «Т».
Накануне намеченной перевозки мальков карпа в аэропорт был направлен телеграфный вызов самолета, а в Бродокалмакский райземотдел — предупреждение о примерном времени прибытия карпят.
Вечером я уехал на рыбопитомник. Катер рыбзавода бежал по озеру. На водной глади то здесь, то там «плавилась» рыба. Справа, за островком, рыбаки тянули летний невод. Ребята на берегу энергично «выхаживали» невод воротками.
Белые чайки кружили над неводом. Они видели в нем скопление рыбы и надеялись поживиться потом мелочью, которая обычно остается на песке после вытонки.