день шестой
вижу-ем
Раньше все было у нас просто — худели-поправлялись, как будто сами с собой перетягиванием каната занимались, и все вроде спокойно было, вся жизнь — тихая борьба с лишним весом... А теперь стали собственные глубины приоткрываться — и мы оказались не готовы встре-
титься с собой лицом к лицу — собственные проявления вызывают тревогу и беспокойство. Но это и хорошо — мы сможем изменить себя, если увидим, что именно надо менять.
Я отвечаю на письмо, которое прислала мне Семирамида (текст ее письма ко мне дан здесь курсивом): Лисси, что-то не так, я сорвалась в жор. Из-за блокнотика твоего все кувырком пошло. Я с Нового года на диете была, и все вроде на улучшение шло, а тут такое... Посмотри, что происходит, и помоги мне разобраться. Семирамида, не дуйся, ничего страшного не произошло. Идет обычная реакция на ограничения, которые ты себе выставила с Нового года, — я правильно поняла? Как остановиться: перво-наперво — успокоиться. Если у тебя есть какие-то травки — пустырник, мелисса, душица, — это твой чай. Только не мята—мята нашему брату подвох— при своей кажущей холодности она сильно разогревает желудок и вызывает аппетит. Если таких травок под рукой нет, то капли пустырника вполне сойдут — они не дают снотворного эффекта, просто снимают излишнюю эмоцио нальность. Теперь смотри, что происходит: у тебя еда идет замещением каких-то твоих душевных неурядиц и обманутых ожиданий. I мая На завтрак ем кулич, яйца, ветчину — все по 3 кусочка. Еще немного колбаски, сырковую массу (пасху) и зеленый чай. Есть не очень хочется, но казалось, что придет с пасхальной едой ощущение праздника, как в тот единственный раз, когда я строго держала пост. Ты же не голодна на самом-то деле, ты праздник пытаешься вызвать — и делаешь это едой. То есть потребность в празднике ты пытаешься заместить жратвой. Но в ту памятную Пасху ты же не еде радовалась? Тебя куда больше радовала твоя выдержка, и терпение, и сознание того, что ты сделала, как задумала — от этого и на других ты с гордостью поглядывала и была довольна собой. Однако повторилось то же самое, что и на Новый год, — я наелась от пуза, было вкусно, но голодная я все же не была. Время обеда. Жарко, поэтому ем только салат. И только затем, чтобы ночью жор не напал. А это не страх жора — это причина поесть. Ведь раздражение и обида, что праздник не состоялся, — остались. И этот праздник несостоявшийся теперь тебя выискивает везде. Вернулась с прогулки, устала, пойду поем. Есть НЕ ХОЧУ, но оно все такое аппетитное стоит, все эти куличи и пасхи, специально к празднику наготовленное, просто жалко не съесть. Постараюсь не переедать. Есть или не есть. Съесть — ходить потом C виноватым видом оттого, что не удержалась. Не
поесть — весь вечер буду мучиться. На фиг чувство вины. Съем за неделю все куличи и больше ничего не буду печь в ближайшее время.
Вот в такой ситуации есть только один выход: накрываешь стол. Как положено. Лучше, если ты оденешься как к празднику и приукрасишься — ты же праздника хотела. И не хитри сама с собой — сознайся честно: хочу есть, потому что не получила ожидаемого удовольствия. И совершенно сознательно получи свое удовольствие. Одно «но»: теперь у тебя под рукой лежит блокнот. Прямо на столе. И перед тем как положить что-то в рот, ты в блокнот это записываешь, буквально каждую мысль и свои ощущения и причину, по которой ты кладешь тот или иной кусок в рот. Выглядеть это будет примерно так: Какой красивый получился кулич — нарядный, душистый, мягкий... Отрежу себе кусочек и сначала понюхаю немножко — вспомню, как пахли все пасхальные куличи моего детства... И тот кулич, от которого я единственный раз получила ощущение праздника. Я не хочу есть, я не голодна, но я хочу наслаждения. Я могу есть, а могу и не есть, но выбираю — есть. (И вот здесь не воруешь сама у себя, а именно ешь, и с наслаждением. И не полкулича — ты насытишься кусочком — уверяю тебя). Также и пасху — сначала разглядываешь, обдумываешь, описываешь — зачем ты ее сейчас ешь — тебе недостаточно кулича, ты хочешь еще
пасху попробовать, чтобы испытать удовольствие. И испытывай свое удовольствие, но сидя за столом и с комфортом в душе, а не с чувством вины, придумывая себе нелепые и наивные оправдания. Вот как это:
Так, на столе стоит недопитое вино. Выды хается. Вот чего оно стоит, надо его допить. Там всего два глотка. Допиваю. А что ты его не выплеснула — там всего два глотка? Хай пузо лопнет, чем добру пропадать? Так все-таки: вижу все, что ем, или ем все, что вижу? Пока получается второе. Миленькая Семирамида, это все поправить очень просто, я с удовольствием тебе помогу, только одна просьба: ты берешь на себя ответственность за твои выборы, хорошо? И не хоронишь свои желания, стараясь их затоптать совсем, они не затаптываются. Вот смотри, как они работают: ты решила наказать себя за вчерашнее обжорство и не кормить после обеда. Но праздник так и остался нереализованным — ты именно поэтому так цепляешься за еду с символикой праздника. 2 мая Собираюсь завтракать мюсли и зел.чай. Хочу все же после 15 часов ничего не есть, поэтому, чтобы ничего не упустить, съем весь пасхальный набор (куличи и пр.) сейчас, до обеда. И чаю выпью, само собой. Обедать уже не хочется, после куличей-то, да и жарко. В итоге ем только салат и крошеч-
ный кусочек свининки (он отвалился от больтого, который я жарила мужу).
Все же хочется еще чего-нибудь съесть. На кухне столько всего вкусного! Не ем. Держусь. Ты ведь сама уже видишь: есть ты не хочешь, но драму в душе ты приняла уже за драму желудка, и туда уже и салат, и свининка, хоть и крошечный кусочек, а цапнула... Мужу не отдала, в ведро не бросила. Так работает нереализованное желание. Вот какой праздник грустный получился. А ситуация^то из учебника психологии: ну позволь ты себе радоваться без условий всяких — не включая чувство вины и ограничения, не пытаясь натянуть на картинку сегодняшней Пасхи свои воспоминания, — и праздник бы удался, и не случилось бы дальнейшего срыва с конфетами. Продолжим: значит, своего ожидаемого удо вольствия ты не получила, далее заедание неприятностей идет уже лавинообразно. 4 мая Обед. Есть совершенно не хочу. Решаю послушать свой организм и не ем. Вернее, съедаю немного винограду, и то оставляю половину ягод на тарелке. Вечером надо было везти свекра на обследованне. Мероприятие затянулось, ожидание было невыносимо скучным, район совершенно дикий — негде погулять, к тому же очень холодно. И в машине меня здорово укачало. Решено, идем в корейскую забегаловку, где я благополуч*
но ем супчик и курицу с рисом. К тому времени я уже успела проголодаться, так что еда в кайф.
То есть добавляется изрядная доля раздражения, скуки и томительного ожидания плюс физический дискомфорт. К тому же суп острый, что очень хорошо помогает от тошноты. После еды позвонили из клиники и радостно сообщили, что ожидание, и без того долгое, затягивается еще на некоторое время. Поскольку муж у корейцев не ел, идем с ним в другой ресторанчик. Он делает заказ, и у меня немедленно просыпается желание съесть того же самого, хотя я и не голодна. Это даже не за компанию, просто жадность — вдруг чего упущу. Это не жадность — это желание восполнить банку с хорошим настроением и ощущением комфорта — там совсем ничего не осталось. Есть еще другие способы это сделать — но ты выбираешь наиболее доступный — еда. Но на этом неприятности не кончаются — я же говорю — лавина. Поэтому съедаю картофельный салат (хорошо хоть, его немного), половину котлеты мужа и выпиваю стакан безалкогольного пива. После еды все еще не пора забирать свекра, и, поскольку есть оба уже совсем не хотим, идем в супермаркет, потому что вокруг больше ничего нет, да и скучно просто так торчать в холле клиники и ждать, к тому же там жуткий запах.
А вот это вполне объяснимая вещь: тут уже и у мужа, несмотря на съеденный обед, запас гор-
мона радости иссяк. А пополняется он быстрее при употреблении сахара. Вот вы оба и оказались у прилавка с конфетами.
В супермаркете пошли почему-то сразу к полкам со сладостями. Я их, кроме самолично испеченных или, скажем, чего-то вроде зефира или бабаевских конфет, вообще не люблю. Cyпермаркет — не русский магазин, бабаевские конфеты тут не продаются, ничего другого я здесь не покупаю, но у меня уже откуда-то взялась дурная мысль: надо чего-нибудь сожрать. Из того, что можно купить и сразу съесть, — правильно, только сладости. И хотя я совсем не голодная, а даже наоборот, живот уже расперло от съеденного за вечер, в каком-то невероятном азарте покупаю пачку печенья, упаковку «Рафаелло» и мешочек еще чего-то похожего на нашу «Коровку». Мужу, человеку вообще-то очень мягкому, пришлось возмутиться и отобрать у меня сумку с конфетами, чтобы я не сожрала все (к тому моменту я уже съела две рафаелки и две коровки). Наконец мы дома. Замерзли, я ставлю чай. Тайком от мужа сжираю полпачки купленного печенья и пол-упаковки «Рафаелло». Закусываю «Коровкой» (само собой, тоже половиной мешочка). Меня уже мутит от сладкого, и я не понимаю, зачем же я столько съела. Как будто какой-то чертенок внутри сидит и поощряет — давай, жуй, все равно все в блокнотик запишешь, так что нестрашно.