З. Кравчик называет их «автотелическими», а И.М. Быховская – «терминальными».
К числу инструментальных ценностей тела относится, прежде всего, физическая подготовленность человека, позволяющая выполнять разнообразные социальные функции в процессе труда.
Ценность тела как «инструмента труда» особенно важную роль играла на первых этапах развития человеческой цивилизации. С разделением труда и появлением «праздных классов» происходит снижение этой ценности в глазах социальных групп населения, которые ориентируются на образцы развлекательной жизни как единственно «достойной». Снижению ценности тела как инструмента труда содействовал и католический этос жизни, в котором труд считался наказанием за несовершенство человека как телесного существа. Лишь система ценностей, провозглашенная протестантизмом, в определенной мере вернула телу человека эту ценность. Существенное влияние на указанную ценность тела человека оказывает и научно-технический прогресс.
Второй, столь же древней, инструментальной ценностью тела человека является использование его как инструмента борьбы с противником (например, с врагом на поле брани). Эта ценность тела человека, сохранявшая высокое значение на всех этапах развития общества, несколько утрачивает свое значение в связи с развитием военной техники и гуманистической идеологии, отвергающей трактовку солдат как «пушечного мяса».
С возникновением спорта связана такая инструментальная функция тела как его способность служить достижению высоких спортивных результатов. Особенно важная инструментальная ценность человека связана с таким компонентом телесности человека как физическое здоровье и наличием связи между физическим и духовным (прежде всего психическим) здоровьем человека. Здоровье обеспечивает человеку возможность полноценной жизни, эффективного выполнения самых разнообразных социальных функций, проявления своих сил и способностей. Хотя чаще всего здоровье рассматривается как высшее благо («Valetudo bonum optimum»), однако, в силу разных причин оно может отходить на задний план как для отдельного человека, так и в более широком социальном плане. Так, с появлением международных спортивных соревнований престиж страны стал мериться не здоровьем населения, а количеством завоеванных медалей в соревнованиях.
С развитием фитнес-движения значительный вес приобретает и такая инструментальная ценность тела, как «быть в форме» [Liebau, 1989].
Начиная с XX столетия инструментальные ценности тела, связанные с физической подготовленностью, спортом и здоровьем, приобретают особую значимость и по политическим соображениям.
Как отмечает З. Кравчик, первоначально дело касалось реализации на основе физической подготовленности населения и развития институтов, ее обеспечивающих, политических программ: классовых, национальных или жe государственных. Даже физическое здоровье должно было явиться свидетельством силы народа, общественного класса или государства и как таковое обретало значение не с точки зрения его имманентных ценностей, а, прежде всего как инструмент достижения приоритетных политических целей. После второй мировой войны политическая функция телесности тесно переплелась с усиливающимися процессами соперничества между общественными и государственными системами и в то жe время с сотрудничеством мирного характера. Физические успехи не столько народов и государств, сколько их представителей (речь идет о спортсменах), определяемые количеством очком и медалей, завоеванных в спортивных соревнованиях, все чаще создают или укрепляют международную позицию и престиж отдельных стран [Кравчик, 2005]. Касаясь перспектив этой тенденции, З. Кравчик полагает, что «в обществе постмодерна в плане соматических ценностей нам угрожает фатальный процесс превращения тела в инструмент…» [цит. по: Pahczyk, 2005, р. 374]
Для позитивистски ориентированного социологического анализа телесности характерно признание лишь инструментальных ценностей тела. Так, Б. Тернер в своей социологической теории тела построил матрицу «4R»: Reproduction, Regulation, Restraint, Representation. Каждое из этих «R» обозначает функцию, которой тело связывается с социальным пространством, проявляет себя в нем, но – прежде всего – отвечает на выдвигаемые социумом задачи (проблемы): «репродукция» населения во времени; «регуляция» поведения и проявления тела в пространстве; «обсуждение» («ограничение») внутренних побуждений тела посредством внешнего, социального регулирования; «репрезентация» внешнего тела в социальном пространстве [Turner, 1984, р. 8]. Джон О'Нейл в работе «Пять тел» выделяет для социологического анализа 5 тел – мировое, социальное, политическое, потребительское и медицинское подчеркивая тем самым институциональность социального бытия тела [O'Neil, 1984].
В основе этого анализа телесности, рассматривающего человеческое тело лишь в качестве инструмента решения социальных задач, социологическая концепция структурного функционализма, в том числе понимание личности как элемента социальной системы, предназначенного для поддержания равновесия системы и тем самым для обеспечения эффективности ее функционирования [см.: Parsons, 1966]. Данная концепция – элемент позитивистского анализа социального мира как совершенно независимого от позиций, установок, ориентации, убеждений, отношений и деятельностей человека, т. е. понимание его как «вещи» среди других «вещей». «Коренной недостаток позитивистской социологии заключается в ее неспособности понять смысловое строение социального мира, вследствие чего позитивизм и выработал методологию, совершенно неадекватную природе исследуемого объекта» [Уолш, 1978, с. 47].
Как отмечено выше, тело может иметь ценность не только как средство достижения каких-то иных целей, но и само по себе – как то, без чего человек перестает быть человеком (прекращает свое существование), как сфера проявления гармонии, красоты, совершенства и других эстетических ценностей, а также разнообразных телесных ощущений (вкусовых, сексуальных, кинетических и др.). С этим связаны имманентные (автотелические, терминальные) ценности тела: экзистенциальные, гедонические и эстетические. Первоначально в наибольшей степени акцент на эти функции телесности имел место в аристократических классах: античных и нового времени. Особый интерес вызывали, разумеется, эстетические ценности тела. Первые конкурсы призов за самые красивые тела были организованы в Берлине в 1907 году под названием «Конкурс физических форм». О их социальной значимости свидетельствует тот факт, что на этих ранних «Посейдонах» в жюри сидели художники и историки искусства, такие, как скульптор Макс Крузе, Ганс Магнуссен, Бр. Майер и Макс Кох [Borgers, 1988, s. 149]. В настоящее время такого рода ценности тела привлекают внимание более широких масс населения.
Причем, не только каждая культура, но и каждая социальная группа имеет свои интеллектуальные, эстетические и нравственные установки, в соответствии с которыми она создает для себя определённый идеал телесной красоты.
«Свои физические идеалы и у йога, у и пышногривого жителя африканской саванны, и у гибкого, как змея, индейца майя в уборе из перьев, и у жителя Олимпии времён Перикла, и у самурая, и у воина с острова Бали» [Lingis, 1986, р. 18].
Важное место среди культурных ценностей тела занимают его символические ценности. Особенности тела человека, или даже тело в целом, могут служить символом его принадлежности к какой-то социальной группе, стране, символизировать верность определенным идеям и т. д.
Значимые культурные ценности тела связаны с возможностями использования его в процессе коммуникации (язык жестов), а также для создания в движениях художественных образов (театр, балет, танцы, пантомима и т. д.).
Некоторые авторы выделяют и другие ценности тела. Так, например, Е.А.Александрова и И.М. Быховская наряду с инструментальными и терминальными ценностями тела указывают экзистенциальные, социальные и символические ценности телесности. Экзистенциальные ценности лежат в основе тех видов деятельности, которые связаны с обеспечением необходимых условий для человеческого существования как такового (физическое здоровье, работоспособность, адаптивность). К социальным ценностям Е.А.Александрова и И.М. Быховская причисляют ценности, имеющие «отношение к функционированию телесности, формированию и использованию физического имиджа в пространстве социального взаимодействия индивидов» (использование физических, двигательных характеристик в структуре социальных ролей личности, в ее коммуникативном пространстве и т. д.). Наконец, в третью группу они включают символические смыслы телесности [Александрова, Быховская, 1996, с. 99].