с пулеметной лентой.
– Класс! – восхитился он.
А Валерий откинул крышку багажника с запасным колесом.
– Да тут жратва!
– Забирай! И ходу! Не ровен час, другие подъедут – вдруг перестрелку слышали?
В коляске – солдатский ранец из телячьей кожи. Валера натолкал в него консервных банок, бумажных брикетов, бутылку со спиртным, и – лямки за спину.
– Ты бы автомат взял, – посоветовал Михаил.
– Вражеское оружие! Винтовка привычнее!
Михаил не поленился, еще с одного убитого магазинные подсумки снял. На поясном ремне уже тяжесть непривычная. И бегом за околицу к лесу. От горящего мотоцикла черный дым идет, для немцев тревожный сигнал. Забежали в лес, устроили небольшой привал для перекуса. Валера на правах владельца по банке консервов раздал. Михаилу рыбные достались. Нож перочинный только один, у Тимофея. Им по очереди открыли. На этикетке рыба, а надпись непонятная – на испанском, что ли? С голодухи очень вкусно показалось. Каждый со своей банкой расправился быстро.
– Давай еще!
Валера достал картонную упаковку. Вскрыли – оказалось, галеты. Вроде печенья, только не сладкие и твердые, почти как сухари. Их уже на ходу ели. Показалось, сил прибавилось. Шли около часа, дыма от горящего мотоцикла уже давно не видно. Лес кончился, впереди грейдер, машины идут, пыль поднимают.
– Откуда у германцев силища такая? – спросил Тимофей.
– Спроси чего полегче.
– Получается, Гитлер всех вокруг пальца обвел, даже товарища Сталина!
Михаилу обидно было такие слова слышать, а ответить нечем. В газетах, да и в лекциях политруков в училище, говорилось о мировом договоре с Германией, о том, что войны в ближайшем будущем не будет. А если и случится, то милитаристы получат сокрушительный отпор. Мало того, поднимется мировой пролетарий, в первую очередь немецкий, сбросят правительство, и наступит мир. В реальности, в которую верить не хотелось, получалось иначе. Немцы уже под Минском, о чем и подумать страшно, рвутся вперед. Техники у них полно: танки, тягачи, пехота на бронетранспортерах и грузовиках. А наши бойцы все больше пешком. И почему нет резервов из глубины страны, до каких пор отступать придется? Вопросов много, но даже сам себе признаться не хотел, было страшно, что немец сильнее. Получалось – обман! На парадах на Красной площади и танки, и пушки, и много чего еще. Выходило – полное крушение надежд. Сталин был как глыба, учитель и наставник для всех. Сейчас же – полное разочарование. Нет, даже мысли о том, чтобы сложить оружие, сдаться, не было. Скажи кто-нибудь из товарищей такое, застрелил бы – и рука не дрогнула. Но как жить, если рушилось то, во что верил свято, – в Бога?
Между тем третья танковая группа Гота и вторая Гудериана соединились восточнее Минска, замкнув кольцо окружения. Гудериан ринулся дальше, на Бобруйск. Его задача – не останавливаться, гнать танки вперед, пока русские не успели создать линию обороны.
В сводках Совинформбюро за этот день сообщалось: «Красной армией было потеряно 850 самолетов, до 900 танков, 15 тысяч бойцов пропали без вести или были пленены».
Следующим днем группа армий «Центр» приступила к ликвидации окруженных советских полков и дивизий западнее Минска. Оставлять в тылу наступающих войск крупные силы русских было рискованно. Часть окруженных сумела прорваться через немецкие порядки между Минском и Слонимом, вышли к своим.
Этим же днем был арестован и отдан под трибунал командующий Западным фронтом генерал Павлов. Арест кончился скорым расстрелом.
В этот день встревоженное стремительным продвижением вермахта к столице руководство страны отдало приказ об эвакуации из Москвы жителей, учреждений и предприятий. По секретному приказу начали планировать закладку взрывчатки в здания и минирование мостов…
Все это вопросы глобального значения, а на уровне «отделение – взвод – рота», на одной из таких многочисленных точек трое бойцов советских после удачного боестолкновения залегли на лесной опушке, наблюдая за идущей на восток колонной вермахта…
Немецкая часть прошла, пыль осела, в воздухе перестало пахнуть бензином.
– Может, к своим вернемся? Разведку провели, своих частей не обнаружили, – предложил Валерий.
Так-то оно так, только что Михаил доложит младшему лейтенанту? Немцев видели на дороге да постреляли мотоциклистов? Прилучный понимал, что хочет услышать интендант. Где наши занимают оборону, где у немцев прорехи, через которые можно к своим пройти? Но до сих пор Михаил признаков немецкой обороны – траншей, окопов, ДЗОТов и прочего инженерного оборудования позиций – не видел. Только технику и солдат, продвигающихся на восток по шоссе. Даже мысль мелькнула: остановят ли такую силищу на каком-то рубеже? Или они до Москвы наступать будут? Мысль прогнал, сам испугавшись.
До вечера еще было время, поэтому решил не возвращаться, ждать удобного случая.
Пока старший разведгруппы доводил это до сознания бойцов, в сотне метров от них остановилась легковая машина. Водитель открыл капот, видимо, неисправность устранял. Но было видно, что в машине еще кто-то сидит. Судя по фуражке, офицер.
– Так, ребята, вон он, пленный! Надо взять! Ползем туда. Валера, оставь ранец. Тимофей, когда подберемся поближе, стреляй в шофера, а мы к машине рванем. Если отстреливаться не будет, берем в плен. А схватится за оружие – застрелим и сразу уходим. Надо поторопиться, пока какая-нибудь колонна не показалась.
Поползли. Михаил с Валерой уже недалеко от машины, кустами прикрываются. Водитель закрыл капот, вытер руки тряпкой, закурил. Чего медлит Тимофей? Сейчас немец сядет в машину и уедет. Выстрел раздался неожиданно. Водитель упал. Михаил, а следом Валерий рванулись к машине. Михаил рванул ручку дверцы, распахнул. Сидевший на заднем сиденье офицер уже спешно расстегивал кобуру.
– Хенде-хох! – приказал Михаил.
Но офицер уже стал вытягивать пистолет. Грохнул выстрел. Это Валерий выстрелил. С такого расстояния промахнуться невозможно, офицер завалился на сиденье, накрыв телом коричневый портфель. Михаил потянул его за угол, пальцы скользнули по липкому. Кровь. Все же дернул сильнее, вытащил портфель, вытер пальцы об обивку сиденья.
– Бежим! – поторопил Тимофей. – Вижу пыль на дороге!
Скорее всего, приближалась вражеская колонна. Бросились бежать и остановились, когда в боку закололо. Валерий выругался.
– Ты чего?
– Ранец с харчами бросили!
Черт, досадно! Но не возвращаться же!.. Михаил расстегнул замочки, откинул клапан, заглянул в портфель. Какие-то бумаги и карта. Вытащил, развернул. О! Обозначения ударов стрелками, возле них – номера дивизий. У Михаила дыхание перехватило. Убили офицера связи, этой карте цены нет, кабы ее в штаб армии или фронта передать. Только где он, этот фронт или штаб? На листках еще машинописный текст, вверху штамп «Совершенно секретно», внизу синие печати с орлами.
В портфель заглянул Валера.
– О! Тут еще шоколад есть и сигареты.
Плитку шоколада разделили,