вас там творится?
— Да как вам сказать… — заговорил я, одновременно разрезая на тарелке мясо и пытаясь сообразить, как коротко и по существу ответить на вопрос. — Так случилось, что несколько давно назревающих конфликтов в данный момент обострились, и…
— Все это многословие можно выразить проще, — перебил меня барон, играя ромом в бокале. — Просто к нам пришел Даня, и все испортил.
— Пришел? — спросил Бельский. — Откуда пришел?
— Отсюда, — хмыкнул Самеди. — Это же ваш мир подложил нам такую… такой подарок.
Старик усмехнулся.
— Вы хотите сказать, что с нашей стороны к вам явился человек, наделенный магией и способный из пустоты сделать черт знает что? Его фамилия часом не Воланд?
— Ну нет, — сказал я, откинувшись на спинку стула. — Может я, конечно, тот еще «подарочек», но не сатана же!
Бельский медленно поднял голову, пристально глядя на меня.
— Однако. Вы неплохо осведомлены о нашей культуре.
— Да полно. Я не осведомлен о ней, я в ней родился! — сказал я, чувствуя легкую досаду и раздражение. Блин, даже не думал, что когда-нибудь мне придется доказывать свое происхождение. — Автор романа «Мастер и Маргарита» — Булгаков, столица России — Москва, русалочки теперь черные, Нетфликс — проклятие всех времен и народов. Джобса не стало, а «Кукушку» написала не Полина Гагарина, а Виктор Цой. Хотя спела, кстати, неплохо. Еще что-то добавить нужно, или этого достаточно? Да я вывалился всего год назад, у меня даже прививка от ковида имеется! Жаль, не могу показать QR-код.
— Да что вы говорите… — проговорил старик, и его взгляд затуманился глубокой задумчивостью. — Как интересно. До сих пор я не очень-то верил в возможность перехода людей нашего мира на ту сторону. Есть только пара легенд, и одна очень древняя история, где затрагивается эта тема. Но все бездоказательно. И тут — вы. Какими практиками вы здесь занимались? Каким образом наращивали энергию?
Я рассмеялся.
— Водка, пиво и энергетики.
— То есть вы не являетесь адептом какой-то организации или религии?
— Я атеист.
Возникла неловкая пауза.
Наверное, это дико смешно — слушать, как какой-то парень вещает об атеизме, сидя промеж двух богов за одним столом.
— Что ж, это многое объясняет, — пробормотал дворецкий. — Хоть и невероятно.
— Вообще-то нас тут таких двое, — подал голос Лёха, которого я поставил на стол рядом с собой. — Я — тоже ваш соотечественник, попавший на ту сторону!
— Но, к счастью, вторым Даниилом вы не являетесь, — хмыкнул Самеди. — Он у нас — единственный в своем роде. Вот удивительное дело! У всего живого всегда имеется только одна задница. Даже у полумифических существ и монстров долины. Вот голов может быть много. А задница — всегда исключительно в единственном экземпляре.
— А у некоторых нет ни задницы, ни совести — одна только тазовая кость! — обиженно вспылил я, откладывая приборы. — Тебя послушать, так во всех ваших бедах один только Даня виноват! Я, что ли, Фортуну выслал? Или чашу проклятую создал, протобогов на атомы разобрал? А? Или, может, все-таки вы сами все это говно на свет произвели, а я теперь за вас разгребаю?
Самеди покачал головой. Трепетный свет от стоявшего рядом с ним канделябра причудливыми мазками ложился на его череп, создавая иллюзию зловещего истощенного лица.
— Может, оно и так, но тем не менее до сих пор у нас было тихо, и ангелы с неба не падали.
— А теперь падают, что ли⁈ — разозлился я.
— Ну эм… Думаю, что нет, — задумчиво проговорил барон, разглядывая блики в бокале. — Судя по тому, как активно они валились на землю в последние минуты моего пребывания дома, будто спелые груши, смею предположить, что прямо сейчас падать там уже некому.
Мы уставились на Самеди так, будто он только что сообщил о начале третьей мировой.
Причем все. И местные, и тамошние.
Стало так тихо, что было слышно, как потрескивают фитили у свеч и тикают большие часы у входа.
Бельский перевел озадаченный взгляд на своего дворецкого, и тот, как зачарованный, опять потянулся за графином.
А Деметра, встряхнув головой, угрожающим тоном спросила:
— Что за чушь ты сейчас сказал, барон? Что значит «падали»? Как?
— Охотно расскажу, — спокойно отозвался Самеди, закидывая ногу на ногу. Или, в его случае, скорее бедренную кость на бедренную кость?.. — Ну, когда все порталы взорвались, по миру прошла волна энергии такой мощности, что все воздушные сущности просто не смогли ей противостоять.
Египетская ж сила, шумерское проклятье, это что ж такое?..
— Порталы взорвались? — охнул я. — Все?
— Да, в том числе и те, которые наскоро пытались создать божества, пожелавшие вернуться в Верхний мир. Бедный Гермес. На моих глазах его зеркало перехода полыхнуло так, что младший сын громовержца перестал быть не только одетым, но и кудрявым, — Самеди многозначительно провел пальцем по своей гладкой черепушке и вздохнул.
Я схватился за голову руками.
— Как так-то?.. А врата перехода? Ты видел их?
Барон усмехнулся и опрокинул в себя весь оставшийся в бокале ром.
— Все их видели. И я — в том числе.
— Они тоже взорвались?..
— О нет, они остались. То ли конструкция удивительно прочная — не то что храм паучихи, который размело по королевству, так что клок ее паутины долетел до столицы и зацепился за шпиль главного архива, как флаг. Я собственными глазами видел. То ли врата принципиально не являлись целью этой пространственной революции.
Я нахмурился.
— Значит, у наших все хорошо? — спросил я Демку. — По идее, если порталы разлетелись, а врата остались, то и Ли с Альбой, и Нергал должны быть в порядке!.. — и тут же ужаснулся. — А вот Арахна сожрет меня к чертовой матери, когда вернусь… Возьмет в рабство и заставит личным пивотворцем и пивочерпием до пенсии работать!
— Ну-ну, — отозвалась Деметра, ласково погладив меня по плечу. — Тебе не стоит сильно переживать об этом. Хотела бы я взглянуть на ту Арахну, которая рискнет здоровьем пожелать в рабы моего любовника.
Пропустив ее комментарий мимо ушей, я, повернувшись к барону и буквально напал на него с расспросами, позабыв на мгновение и про Бельского с дворецким, и про свои заботы здесь:
— Что еще ты там