Читать интересную книгу Биотеррор - Сергей Ковалев

— Ну, я вижу, с тобой все в порядке, — заключил Валера и направился к двери. — Некоторое время береги голову. Если почувствуешь тошноту или головокружение — немедленно вызывай «скорую».

Я еще немного посидел на лавке, приходя в себя. Потом аккуратно встал, прислушался к ощущениям. Челюсть болела даже сильнее, зато голова не кружилась. Ноги-руки слушались.

Что ж… можно, наверное, пойти и выяснить, что все это значит?

Боев сегодня больше не планировалось, но тусовка продолжалась. На ринге обосновалась какая-то поп-группа средней руки, бренчание на гитарах и мяукающий вокал солистки едва пробивались через общий шум. К счастью, в зале царил полумрак и хаотичное мельтешение цветных огней. Меня никто не узнал.

Вежливо протиснулся мимо танцующих людей к бару. Опустился на стул и заказал пиво. Алиса сидела ко мне спиной и не видела, как я подошел. Она разговаривала с Николой Сойкиным. Йокодзун тоже меня не заметил, так увлекся собеседницей.

— Пообещайте мне обязательно прийти на следующие бои. Ваше… э-э-э… ну, типа, вы смотрели бой — я потому так легко выиграл! Вы… это… типа, вдохновили меня! Вот!

Челюсть адски болела, иначе я бы покатился со смеху — так умильно выглядел Йокодзун, пытающийся играть роль галантного кавалера. А вот Алисе, похоже, не до смеха. Она нервно крутила в руке бокал, не замечая, что проливает коктейль. Отвечала невпопад и часто поглядывала в сторону пожарного выхода. Будь Никола хоть чуточку сообразительнее, уже догадался бы, что его дама только и мечтает побыстрее свалить. Но Йокодзун слишком возбудился, что бы обращать внимание на всякие мелочи. И явно не собирался отпускать Алису просто так.

— Цвет ваших глаз! И это… типа, запах волос! Вы ведь подарите мне на память этот цветок?

Он так быстро завладел орхидеей, украшавшей прическу Алисы, что та не сразу поняла, что случилось. Испуганно вскрикнула, дернулась назад, оставляя орхидею в руке Николы.

— Э-э-э… это что?

Йокодзун растерянно уставился на трофей. От цветка тянулся провод, на конце которого болталась маленькая, длиной с мизинец, видеокамера.

— Упс, — отчетливо произнес какой-то паренек, видимо, из людей Йокодзуна. — Вы что, из полиции?

Волшебным образом слово «полиция» мгновенно распространилась по залу. Я увидел, что в нашем направлении решительно пробиваются два охранника.

И тут снова начинается это.

У поп-группы заедает фонограмма, и солистка некоторое время беззвучно открывает и закрывает рот, сделавшись похожей на рыбку в аквариуме.

Тишину разрывают хлопки перегорающих прожекторов, освещающих ринг.

От бара по залу катится волна темноты — беззвучно гаснут светильники.

В разных концах зала одновременно раздается испуганный визг женщин.

Пора и мне внести свою лепту…

Я встал в полный рост, поднял руки в успокаивающем жесте и громко произнес:

— Граждане, прошу соблюдать спокойствие! Это полицейская операция! Вы все арестованы…

Собственно, можно было не продолжать.

Не знаю, в чем себя считали виновными посетители. Возможно, сработал какой-то темный инстинкт, но после моего заявления толпа бросилась к выходам. Растерявшихся охранников смели. Я перепрыгнул через стойку и протянул руку девушке:

— Быстрее! Сюда!

Алиса выдернула камеру из руки так и застывшего с открытым ртом Николы и, перекатившись через стойку, оказалась рядом со мной. Я схватил ее под локоть и потащил за собой в кладовую. Мы пробежали сквозь стеллажи с ровными рядами бутылок и оказались в раздевалке для персонала.

— Ты хоть знаешь, куда бежать?

— Конечно! Подальше отсюда!

— Ты нас в тупик заведешь, Сусанин!

Это вряд ли.

Я тщательно изучил схему особняка. Конечно, я не предполагал, что придется вот так убегать отсюда. И схему раздобыл просто из привычки все досконально проверять и планировать.

— Стоп! Восстанавливаем дыхание… Так… отдышалась?

Алиса кивнула.

— Теперь спокойно входим.

Мы свернули в еще один проход и оказались в легальной части кафе. Посетителей здесь было гораздо меньше, но на нас никто не обратил внимания. Все с удивлением и любопытством наблюдали через открытую веранду, как от дачи в разные стороны разбегаются мужчины и женщины в вечерних нарядах.

Выждав, пока в сумерках не растворились последние беглецы, я взял Алису под руку и непринужденным тоном произнес:

— Нам пора, дорогая. Пойдем.

Девушка послушно шла рядом со мной до самого выхода из парка. Не сговариваясь, мы шли молча. Только у самых ворот Алиса спохватилась, позвонила какому-то Алишеру и долго уверяла его, что с ней все в порядке.

Я с удивлением поймал себя на том, что мне не нравится этот Алишер. Какого черта? Что со мной?

— Ведь все действительно в порядке?

Я прогнал неуместную ревность и честно ответил:

— Хотелось бы верить. За организацией боев стоит Фэн Цзи — младший сын Фэн Жунчжи, главы измайловской триады. В принципе, к моменту нашего с тобой бенефиса бои уже закончились, и тотализатор убытков не понес. Но кто знает… Фэн Цзы может решить, что, распугав гостей, мы нанесли урон его деловой репутации.

Алису упоминание «измайловских» явно встревожило.

— Он захочет уничтожить запись!

— Да, возможно. Вообще-то, съемка велась без санкции прокуратуры, так что в суде она бесполезна. И выяснить это не трудно — у семьи Фэнов везде связи. Но на балконе сидели люди, которым не пристало бывать в таких местах — слишком высокое положение в обществе. Если они случайно попали в кадр, эта запись может стать серьезным ударом по их репутации. И ссориться с этими людьми Фэн Цзы не захочет.

Я заметил, что девушка совсем скисла, и попытался ее хоть чем-то подбодрить:

— Не спеши паниковать. Есть надежда, что они тебя не найдут. Ты ведь никого из знакомых не встретила?

— Нет.

— Значит, будут искать вслепую. Твой портрет они, конечно, срисуют с камер охраны. Но что бы сравнить его со всеми девушками, проживающими в столице, потребуется уйма времени. Тем более что Фэн Цзы даже не знает, на кого ты работаешь — на полицию, прессу или на его конкурентов. Самым правильным будет как можно быстрее опубликовать статью. Тогда смысл уничтожать запись пропадет. А месть… Не думаю. Фэн Цзы в такой ситуации постарается сделать вид, что сам заказал тебе эту статью. И я бы посоветовал тебе не опровергать такую версию. Разумеется, придется вырезать все кадры, в которые попали люди из вип-зоны. Китаец сохранит лицо, а ты — жизнь.

Похоже, мои слова немного успокоили девушку. Она с заметным облегчением выдохнула, но тут же вновь забеспокоилась:

— А ты?

— Что я?

— Тебя видели со мной! Решат, что мы сообщники.

Черт, сколько я себя помню, никого не волновало, что со мной будет. Даже в детстве. Мастер вообще признает только один метод обучения — бросить в стремнину и смотреть выплыву или нет. Вот и бросал. И если слышал от меня жалобы, то только смеялся. А остальные ученики были слишком озабочены подсчетом собственных шрамов, что бы думать о других. Я совершенно не привык, чтобы обо мне беспокоились. Надо признать, это оказалось… приятно.

Я постарался, что бы мой ответ прозвучал как можно беззаботнее:

— Мне все равно пришлось бы исчезнуть. Последний бой. Ну, ты в этом ведь не разбираешься, но видела, как легко меня Никола вырубил? Никто не поверит, что это был честный поединок. Особенно после победы над Большим Джа. Решат, что букмекеры меня подкупили. А такие вещи не прощают. Если боец за деньги лег на ринге, потом его встретят специальные люди и уложат в больницу по-настоящему. Надолго, а то и навсегда.

— Но ведь можно доказать! В худшем случае можно ведь согласиться на допрос под гипнозом.

— Нельзя мне. Да и не станет Фэн Цзы цацкаться с каким-то левым бойцом, зачем ему это? Плевать! Я участвовал только ради опыта.

— В каком смысле?

— Хотел проверить себя.

— И ради этого необходимо было лезть на ринг?

Я пожал плечами.

— А как еще? Ты знаешь, что сейчас в спортивных соревнованиях запрещен полный контакт? Удары только намечаются. Даже в так называемых боях без правил, которые официальные.

— Ну и прекрасно, — проворчала Алиса. — Что у мужчин за мания бить друг друга?

— А как еще выяснить свой предел? — возразил я. — Если нет реальной угрозы жизни, не узнаешь, на что способен. Теперь не важно. Назад пути все равно нет. А найти они меня не смогут. Я с самого начала позаботился, чтоб можно было чисто концы обрубить. Они не знают ничего про меня.

— Я тоже.

Алиса произнесла это очень тихо, и я сделал вид, что не услышал.

Она права. Даже в большей степени, чем сама подозревает. Мне следовало отвезти Алису домой и предоставить ее судьбе. Я сам понимал, что это — единственное разумное решение. И все же… она переживала за меня.