за спину Шентэла.
— Иди к себе, — тихо сказал ей мальчишка, и девушка, бросая недоверчивые взгляды на отца, быстро пошла к своей кибитке.
Шентэл приблизился к Мару.
— Ты, я думаю, в курсе дела. Возможно, даже больше, чем мы с Иштар, — сказал фокусник.
Мальчишка кивнул.
— Что ж… — мужчина был напряжён и раздражён.
Судя по уставшему, словно постаревшему лицу и следам бессонной ночи под глазами, он не столько сердился на дочь, сколько переживал за неё. Хотя и сердился, конечно, тоже.
— Как она?
— Так себе.
— Первая любовь, первая любовь, — пробормотал Мар, потирая шею под чёрной косицей. — Руала мне упрекнуть не в чем. А ей, думаешь, стоит дать взбучку? Это ж надо — вешаться на взрослого мужчину!
— Думаю, она всё поняла.
Мардуарру тяжело вздохнул:
— Вот только всех этих соплей мне в труппе не хватало! Знаешь что, Анхир, вы же вроде как дружите? Пригляди за ней. А если что не так будет — сразу мне говори!
— Ты хочешь, чтобы я шпионил за твоей дочерью?
— Ну нет, конечно, ты уж выражения-то выбирай! Просто вдруг ей всё-таки взбредёт в голову сбежать из труппы из-за этой своей… любви, — последнее слово Мар выплюнул с явным пренебрежением.
— А вы с Иштар не хотите поговорить с ней? — мальчишка говорил тихо, чтобы случайно не услышала Кэсси, но его губы побелели от злости. — Не дать ей взбучку, а поговорить по душам, помочь ей пережить это? Хоть раз побыть для неё родителями, а не Мардуарру и Иштар? Чтобы вашей дочери и в голову не пришло сбежать от вас, родных людей, какими бы ни были обстоятельства, м?! А она даже не знает ваших настоящих имён!
— Эй, парень, не заносись, — строго оборвал его фокусник, — мал ещё меня жизни-то учить! Иди, собирайся, через полчаса трогаемся!
Больше суток Кэсси не показывалась из своей кибитки, не выходила к общему костру на стоянке, не притрагивалась к еде, которую Ник оставлял ей возле повозки. Следующим вечером, после ужина, обнаружили, что девушка исчезла. Все бросились искать в разных направлениях. Иштар, Ник и Руал остались в поле, а Шентэл и Мар устремились в небольшой лесок, мимо которого они проезжали вечером. До мальчишки доносились встревоженные крики, звавшие Кэсси по имени, но внутреннее чутьё подсказывало Бладу, что это, скорее, спугнёт Кассандру, чем заставит отозваться. Шентэл шёл в лесной темноте, чутко прислушиваясь. Сам он двигался так тихо, что девушка, будь она поблизости, вряд ли могла его услышать.
Вдруг где-то рядом хрустнула ветка, а следом на землю что-то упало. Мальчишка припустил на звук и очень скоро увидел извивающуюся на тонком снежном покрывале фигуру. Кассандра хрипела и, запрокинув голову, хватала ртом воздух, её тонкие скрюченные пальцы вцепились в стягивающие шею вожжи, которые были перекинуты через сломавшуюся ветку. Шентэл изо всех сил попытался ослабить затянувшуюся петлю, а когда не вышло, впился в узел не только пальцами, но и зубами. Получилось: поверхностные, судорожные вздохи Кэсси прервал долгожданный глубокий вдох. Девушка зашлась кашлем, переросшим в рыдания.
На шум прибежал бродивший рядом Мар. Он на руках отнёс дочь в свою кибитку, и девушка не покидала её почти две недели: на смену сильному потрясению пришли лихорадка и бред.
Блад ехал на Полночи подле повозки, в которой везли Кассандру, а когда цирк останавливался на ночлег, бродил рядом.
— Ты, парень, конечно, молодец, — как-то заметил Ник, проходя мимо, — но вряд ли поможешь ей тем, что не будешь спать ночами. Отдохни, здесь есть кому дежурить.
Но мальчишка упорно проводил ночи рядом с кибиткой, из которой периодически доносилось невнятное бормотание мучимой жаром Кассандры.
На рассвете одиннадцатого дня к нему вышел Мар. Мужчина был измождён, но глаза его смотрели с облегчением: беда миновала.
— Иди, проведай подругу! Она обрадуется.
Кассандра лежала на шкурах, укрытая двумя одеялами, бледная, полупрозрачная, словно крыло засушенного мотылька.
Блад неуверенно подошёл ближе, сел на край её постели. Сначала ему показалось, что девушка спит. Но, приглядевшись, он заметил её взгляд из-под полусомкнутых ресниц.
— Дядька Ник был прав, — с трудом разомкнув сухие губы, произнесла она.
Всегда звонкий, насмешливый голос Кассандры сейчас походил на хруст тонкой старой бумаги, сминаемой в кулаке.
— Нужно иметь в запасе побольше масок и никому никогда не показывать себя настоящего.
— Кэсси!..
— Не жалей меня, Блад, я сама во всём виновата.
— Кэсси, не надо… — горло мальчишки перехватило, будто теперь вокруг его шеи затягивали кожаные вожжи, и он не смог договорить фразу.
— Посмотри, что они со мной сделали. Не будь таким дураком, как я! Будь Анхиром.
Глаза жгло, словно от злого зимнего ветра с моря.
— Всё будет хорошо, Кэсси, — Блад сжал её тонкую ладонь, — я обещаю тебе, всё будет хорошо!
Девушка медленно, едва заметно кивнула, и мальчишке показалось, что он поймал тень улыбки в уголках её губ.
— Позволь мне отдохнуть. Я устала.
С этого дня Кассандра быстро пошла на поправку и на излёте января уже вернулась к тренировкам. Пока её не было, Шентэл продолжал заниматься, и к возвращению главной наездницы достиг определённых успехов, что очень порадовало Кэсси.
Девушка изменилась: она уже не была такой беспечно-весёлой, как раньше. Она словно повзрослела, стала тише и загадочней, и это завораживало Блада ещё сильней, чем её прежний горячий нрав.
С Руалом, до сих пор не научившимся смотреть ей в глаза, Кассандра держалась холодно, но доброжелательно, словно с незнакомцем, и от внимания Шентэла не ускользнуло, что девушка старается как можно меньше встречаться с силачом, а за общим костром садится от него как можно дальше. Блад и Кэсси сблизились ещё больше, и почти всё время проводили вместе, тренируясь, выполняя поручения Мара или просто болтая о том о сём.
Во время дневных остановок все артисты разбредались для репетиций кто куда, чтобы не мешать друг другу. Вот и сейчас Блад на Полночи ехал следом за Кассандрой, которая подыскивала подходящее место для тренировки.
— Не слишком ли далеко от стоянки? — удивился мальчишка: обычно они тренировались раза в три ближе к лагерю, чем уехали сегодня.
— А мы не на тренировку, — Кэсси оглянулась на него