Пока музыканты еще раз проверяли настройку инструментов — до сих пор они развлекали общество тихой музыкой, сопровождавшей застолье, — слуги Фортнэмов открыли двери в сад, где уже были зажжены разноцветные фонарики. Кулиса из разноцветных лучей, освещавших мимозы, каскариллы и гибискусы, была похожа на сказку, и гости отреагировали восхищенными и признательными возгласами, прежде чем устремиться наружу. Сейчас, вечером, можно было надеяться на свежий бриз.
На танцевальной площадке сначала был показан разученный заранее менуэт — к восхищению всех присутствующих, младшие сыновья Дуга и Норы, четырнадцатилетний Томас и двенадцатилетний Роберт, вывели свою красавицу-сестру на сложный медленный танец. За ними последовали другие пары, как правило, тоже братья и сестры. Большинство плантаций находилось слишком далеко от ближайшего города, чтобы дети из разных семей могли вместе обучаться танцам и другим искусствам или наукам. Только молодые люди, которые жили либо в самом Кингстоне, либо в Спаниш-Тауне, либо недалеко от них, посещали школы, в которых обучали музыке и танцам. Там учителя танцев обучали юношей и девушек, не являвшихся родственниками, создавая из них пары, о чем в обществе, естественно, сразу же начинали ходить слухи. Может быть, родители сами этому способствовали? Не намечалась ли здесь помолвка?
Наконец руководитель церемонии объявил о начале общего танца, которого так страстно ожидали молодые люди. Люди постарше заняли места за столами, расставленными в зале и в саду. Слуги подали кофе и шоколад для дам и ромовый пунш для мужчин. Многие из гостей-мужчин, однако, уже давно удалились в рабочий кабинет хозяина дома со своими сигарами. Они предпочитали говорить о делах и политике, а не наблюдать за молодыми людьми во время танца или строить брачные планы, а затем их отбрасывать. В колониях это было скорее занятием для дам, которым больше нечем было заняться.
Позади стульев в саду стояли дети рабов, обмахивавшие гостей опахалами из листьев пальмы. На Ямайке круглый год было очень тепло, и многие переселившиеся сюда из Англии плантаторы так за всю жизнь и не смогли привыкнуть к жаре и высокой влажности воздуха. Особенно жаловались на это дамы в корсетах.
Леди Уоррингтон, все еще находившаяся в скверном настроении, а после банкета еще и мучимая тяжестью в желудке, неохотно, почти с недовольством наблюдала за фигурами, которые выделывали танцоры. Люсиль видела, как молодые мужчины, едва начался общий танец, дружно рванулись к Деирдре Фортнэм. Леди Уоррингтон, будучи молодой женщиной, никогда не исполняла первый танец. Ей всегда предпочитали более худощавых и изящных девочек. Кавалеры не соревновались за право потанцевать с ней. У леди Люсиль возникло подозрение, что ее супруг, когда просил ее руки, интересовался больше плантацией Холлистера, чем ее персоной. И детей у них тоже не было…
— Эй, осторожнее! — сердито крикнула леди Уоррингтон чернокожей девочке, которая нечаянно зацепила ее пальмовым листом. Это была совсем маленькая девочка. Ее лицо исказилось от страха, малышка уже готова была заплакать. — Ты испортишь мне прическу! — продолжала браниться леди. — Ну, в чем дело? Ты что, не хочешь даже извиниться?
Другая девочка опустила свою пальмовую ветвь и поспешила к малышке на помощь.
— Конечно, она очень сожалеет, миссис! — заявила служанка на чистом английском языке, на котором говорили рабы в Каскарилла Гарденс.
Леди Уоррингтон, как и большинство других колонизаторов, это доводило до бешенства. Без сомнения, негры не должны говорить так же, как и их господа!
— Просто Регима еще очень маленькая. Ей еще рано участвовать в празднике. Но она сама этого захотела.
Регима… Что за имя! Неужели Фортнэмы не могли называть свою рабыню Дженни или Лиззи, как все остальные плантаторы? Малышке на вид было года четыре. Другой девочке, которая очень умело сделала книксен, было лет семь или восемь. Леди Уоррингтон следовало бы успокоиться после извинений, однако в этот вечер ее злило все.
— Что значит «она захотела»? — раздраженно обратилась женщина к старшей девочке. — Что может хотеть ребенок? Ох эти наглые, избалованные негры…
Девочка снова сделала книксен, чувствуя себя совершенно беспомощной. Она явно не могла понять причину гнева леди Люсиль.
— Я могу еще что-нибудь сделать для вас, миссис? — вежливо спросила малышка. Конечно, это выражение она подслушала у старших слуг.
— Да, конечно, можешь! — желчно ответила леди, все же немного успокоившись, и указала на полупустую кофейную чашку. — Кофе слишком холодный и, кроме того, чересчур крепкий. У меня уже появилась изжога. Ты можешь принести мне немного горячей воды из кухни?
Девочка просияла и в третий раз сделала книксен.
— Да, конечно, конечно, с удовольствием, миссис. Я сейчас же вернусь назад. Я не заставлю вас долго ждать! — С этими словами она уронила пальмовую ветвь на землю и убежала.
Нора, которая как раз шла по траве, намереваясь присоединиться к дамам, с улыбкой остановила малышку:
— Нафия, куда ты так торопишься?
Девочка посмотрела на нее с серьезным выражением лица, однако ее глаза сияли.
— У меня важное дело для миссис… леди… Уоррингтон! — гордо заявила она. — Я должна сделать это очень срочно. У нее из… из…
Нора улыбнулась.
— У нее изжога, Нафия… У Адвеа есть отвар из трав, который очень хорошо помогает в таких случаях. Беги и принеси его!
— Я очень быстро, миссис Нора! — И Нафия помчалась дальше.
Нора, все еще улыбаясь, подсела к женщинам.
— Ну вот, кое-кто чувствует себя важным, — добродушно сказала она, провожая взглядом убегавшую маленькую девочку. — В этом возрасте мы не привлекаем их к настоящей работе, они еще такие неумелые. Однако девочки хотят быть большими. Не прикасайся пальмовой веткой к моим волосам, Регима. Ею нужно только разгонять воздух. Смотри, вот так!
К огромному изумлению леди Уоррингтон, Нора взяла у ребенка опахало и показала, как нужно обмахивать гостей. Маленькая Регима захихикала, когда ее коснулся поток воздуха. Затем она старательно стала имитировать движения Норы, в то время как та разговаривала с леди Люсиль. Отношения между обитателями Каскарилла Гарденс и плантации Холлистера были натянутыми с тех пор, как Дуг Фортнэм много лет тому назад дал взаймы тетке леди Люсиль черную служанку. Лорд Холлистер попытался изнасиловать девочку, однако юная Алима оказала ему сопротивление. Горячим утюгом она нанесла лорду тяжелое ранение, и семейство Холлистеров до сих пор злилось на Фортнэмов из-за того, что Дуг не выдал Алиму, а, наоборот, помог ей сбежать в Блу-Маунтинс. Теперь Холлистеры круглый год жили в Кингстоне, а с лордом Уоррингтоном у Дуга сложились добрососедские отношения. Однако леди Люсиль, как и прежде, с предубеждением относилась к Фортнэмам, и особенно к Норе. В свое время она сама надеялась выйти замуж за Дуга Фортнэма.