совместная с ним жизнь. Алина тотчас вспомнила про 279 долларов, но тут кентуки тронулся с места, с важным видом обошел Свена и направился к Алине.
– Эй, что вы там задумали? – притворно возмутился Свен. – Куда это вы собрались идти с моей женой, Полковник?
Ужин прошел прекрасно. Они ели курицу с рисом под соусом моле. Кентуки все это время стоял на столе. Как только Свен отвлекался, ворон подталкивал его вилку к краю стола и быстро сбрасывал на землю. А поскольку падала вилка бесшумно, Свен машинально искал ее рукой там, где оставил. И не сердился, когда видел, что его опять провели. На самом деле ничто в обычном мире не могло вывести художника из себя, потому что вся его энергия целиком и полностью была обращена на вещи и явления высшего порядка. Алина завидовала невозмутимости, с какой Свен делал со своей жизнью исключительно то, что ему самому хотелось. Он упорно шагал вперед, а она неуверенно тянулась по оставленному им следу, все время боясь этот след потерять. Утренние пробежки, чтение, кентуки, любые ее планы – все было подчинено воле случая. Когда Полковник в четвертый раз скинул вилку Свена, Алина не могла больше сдерживаться и расхохоталась. Кентуки посмотрел на нее, она подмигнула ему, и тогда он каркнул, как и положено ворону, – в первый раз за весь вечер.
– Если вы, Полковник, подружились с моей женой, – улыбнулся Свен, снова наклоняясь за вилкой, – то должны дружить и со мной тоже.
На следующий день Алина зашла навестить Кармен, женщину, работавшую в библиотеке. Других подруг – если, конечно, Кармен можно было назвать подругой – у Алины в арт-резиденции не было. Они болтали, шутили и в душе радовались, почувствовав доверие друг к другу. Алина уже рассказывала Кармен про своего кентуки и теперь спустилась в библиотеку, чтобы наконец-то еще и показать его. Она постучала по конторке, за которой обычно сидела Кармен, давая о себе знать, потом оставила Полковника гулять среди бумаг, а сама прошлась вдоль ряда стеллажей с прозой и стала наблюдать оттуда, что будет дальше. Кармен увидела ворона и подошла. Она всегда одевалась только в черное, а запястья ее украшали браслеты с заклепками. Подняв ворона, Кармен перевернула его и внимательно изучила основание, потом провела пальцами между колесиками.
– Знаешь, по качеству этот вроде бы будет лучше моих, – сказала она, не повышая голоса, словно с самого начала знала, что Алина шпионит за ней.
Та вернулась с двумя выбранными книгами.
– Хотела бы я знать, зачем нужна вот эта штучка у него на попке, – весело спросила Кармен и поскребла покрытыми лаком ногтями USB-порт, спрятанный у кентуки под задним колесиком.
Потом она поставила ворона на конторку, и он поспешил к Алине.
Кармен рассказала, что меньше месяца назад ее бывший муж подарил каждому из их сыновей по кентуки, но сама она с тех пор уже не раз видела и более усовершенствованные версии.
– Мой бывший называет их распространение по свету экспоненциальным: если в первую неделю появляется три штуки, то во вторую – уже три тысячи.
– И тебя это не пугает?
– Что именно?
Кармен сделала шаг в сторону и, оказавшись за спиной ворона, изобразила, будто завязывает себе глаза. Потом достала из сумки кошелек и показала Алине фотографию, где были запечатлены два ее сына со своим кентуки – с двумя рыжими котами, которых мальчишки везли в велосипедных корзинках. Глаза у котов были завязаны черными лентами. Таково было единственное условие, которое Кармен поставила отцу ребят, так как боялась, что все это он задумал специально, чтобы по ее дому днем и ночью сновали две камеры.
Алина долго смотрела на фотографию:
– Но скажи, кому захочется разгуливать по твоему дому с завязанными глазами? В чем тут смысл?
– Понимаешь, – стала объяснять Кармен, – у них два чувства, а я лишаю их только одного, но жизнь для наших кентуки продолжается. Хотя… Точно так же ведут себя и люди, дорогая моя. Вот посмотри, у них под боком есть отличная библиотека, и что? – Кармен махнула рукой в сторону пустых проходов между стеллажами.
Потом Кармен забрала у Алины фотографию, по очереди поцеловала сыновей и положила снимок обратно в кошелек.
– А вчера одного кентуки раздавила машина на дороге рядом со стоянкой такси, – продолжала она, записывая в карточку книги, которые собиралась взять Алина. – Это была игрушка приятеля моих сыновей, и его матери пришлось похоронить кентуки у себя в саду среди собачьих могил.
Ворон повернулся в сторону Кармен, и Алине захотелось узнать, способен ли Полковник понять эту историю.
– Ужасное несчастье, мальчишка страшно переживает. – Кармен улыбнулась. И трудно было догадаться, что на самом деле думает она сама о том, что рассказывает. – А ведь эти штуковины чертовски дорого стоят.
– И что, интересно знать, делал кентуки один на улице? – поинтересовалась Алина.
Кармен с изумлением уставилась на нее – наверное, потому что самой ей такой вопрос в голову не пришел.
– Думаешь, решил удрать? – спросила она, продолжая глядеть Алине прямо в глаза и улыбаясь с каким-то даже восторгом.
Когда Алина вернулась в свою комнату, она поставила кентуки на пол и пошла в ванную. Чуть помедлив, сочла за лучшее все-таки запереть дверь, чтобы ворон не пролез туда следом за ней, что, кстати, он постоянно пытался сделать. Алина постояла за дверью, пока не услышала, что Полковник Сандерс удалился. И только тогда разделась и встала под душ. Она совершенно правильно поступила, решив не завязывать со своим кентуки каких бы то ни было отношений. Все, что она узнавала про них, убеждало: только так и надо себя с ними вести. Алина не обменивалась с вороном посланиями или хотя бы записками, не договаривалась о каком-либо ином способе общения, ее кентуки был всего лишь глуповатой и скучной зверюшкой, поэтому Алина порой и вовсе забывала, что Полковник Сандерс вечно находится где-то здесь, рядом, что в глаза его встроена камера и какой-то человек неотрывно в эту камеру смотрит.
Так своим чередом проходили дни. Ее будильник звонил в шесть двадцать утра. Ни один художник не стал бы бродить по дому в такую рань, и Свена вряд ли разбудила бы даже пожарная сирена. А вот Алина и сегодня тоже спокойно встала и, прежде чем отправиться на пробежку, спустилась вниз в общую кухню, позавтракала, никого там, естественно, не встретив, и еще успела почитать прихваченную с собой книгу. Налив себе вторую чашку кофе, она съехала на край стула и устроилась там поустойчивей: выпрямила спину, вытянула ноги и развела ступни в стороны в форме буквы V. Это была ее коронная поза, и, сидя так, она могла читать часами. Полковник Сандерс решил пролезть между ее стопами –