– соседские близняшки уже легли спать.
Смешно косолапя из-за живота, мама ходит по кухне, по привычке встав рано – готовит завтрак. Я только спустился. Наблюдаю за ней с благодарностью и умилением. Надо предупредить, что Вероника заедет.
– Что? И ты опять молчал до упора, Рыжик?! – воскликнула она после.
– Ну, мы только вечером договорились, мам, – как казалось, парировал я.
– Опять эти “ну” – всё, будешь помогать теперь! – упёрла она руки в бока, сердясь, конечно, в шутку.
– Это в чём?
– Готовить достойный завтрак! У нас час времени максимум. А ну, просыпайся!
Мама точно умеет колдовать, потому, как эту скорость, дразняящие ароматы и удивительную красоту, с коими появились блюда на столе, объяснить иначе нельзя. Ещё в самом начале мама надела на меня и себя фартуки, поэтому когда раздался звонок в дверь и я вышел в чём было, глаза Вероники распахнулись в большом удивлении.
– Доброе утро, Матус! У вас событие? – спросила гостья.
– Доброе! – рассмеявшись от меткости вопроса, отвечаю я. – Проходи, пожалуйста.
Отступил и отвечаю:
– Можно и так сказать, но ты главный гость.
– Благодарю, – приняла приглашение девушка. – Я подобающе выгляжу для столь радушного приёма?
Глаза возопили от эстетического удовольствия, взглянув на Веронику более обстоятельно. Чёрно-льдистая форма готова хоть на приём к Оргусу – ни складочки, ни пылинки. Льдистые контуры прекрасно подчёркивают весь аристократизм Вероники, в том числе длину и тонкость шеи. Вновь выделяются фиалковые глаза, обрамленные густыми тёмно-русыми ресницами, а такого же цвета волосы, собраны в шишку на затылке и укрыты сеточкой с сапфировой крошкой. Я словно наяву вижу роскошь чуть волнистых, длинных волос Вероники. Статный высокий лоб и ни единой пряди не выбивается из под строгой причёски. Надо заметить, что отсутствие иных украшений никак не сказывается на идеальном облике председателя, ведь она сама украшает любое место, где пребывает.
Я уже почти собрался высказать в краске всё, что увидел и понял, как Вероника прижала палец к губам.
– Матус, мне сейчас с твоей мамой беседовать, – шёпотом заговорила она, – но спасибо за оценку.
– Так! А о чём вы тут… Ой! – вдруг воскликнула мама, вышедшая в коридор узнать, почему мы не идём. – Вероникушка! Боже мой, какая ты красивая! Дай обниму, куколка ты моя!
Эту ауру доброжелательности, нежности и любви, может испускать только моя мама, что на радостях действительно может и родить. Я заметил, что перед тем, как оказаться в волнах маминых объятий, Вероника сложила некую фигуру из пальцев и повела ей. Выпускать “свою куколку” мама не хотела, но на мои увещевания согласилась держать за руку. Так мы пришли на кухню, а сверху уже послышались шаги папы.
Вскоре мы уже расселись за столом, превратившимся в источник пиршества маминой магией, да моей скромной помощью. Я и папа наперебой взялись нахваливать еду, стараясь успеть попробовать всё до прихода сытости. Вероника же ест столь эстетично, что папу и меня можно принять за дикарей на приёме у знати. Мама нас поблагодарила, но я понимаю чего жаждет – мнения от Вероники – мы-то, счастливчики, каждый день вкушаем её изысканные блюда.
Гостья отложила инструменты и легонько коснулась рта салфеткой. Сделала глоток сока. Тохийского, кстати.
– У Вас, Ансельма, можно брать уроки лучшим поварам Симфонии, но, считаю, всё равно будет не так вкусно, – отзвучал официальный отзыв. – Спасибо, очень вкусно.
Последние слова Вероника произнесла с редкой открытостью и чувством. Меня взволновал и тембр, и тёплая вибрация. Мама, понятное дело, всплакнула и сама взялась благодарить и нахваливать гостью. Мы с папой, наблюдая такое, лишь укрепились в чувстве ответственности перед столь нежными существами.
Мы вновь в салоне лимузина, я – слева, Вероника – справа. Лица довольные, а настроение великолепное. Дорога в школу обычно не долгая, но каждый момент особо ценен. Я уже рад, что согласился поехать и ведь впереди ещё комната с артефактами.
Попрощавшись с дядей Вадо, выходим вместе. Часть учеников, что втягивалась в ворота, решили пропустить председателя и я оказался под прицелом множества глаз. Глянул на Веронику. Выражение лица серьёзное, взгляд острый, устремлён вдаль. Я постарался и сам соответствовать.
Вскоре стало не до взглядов – учёба подхватила мощным потоком и выбросила к крыльцу Бастиона только в обед. Вновь жду Веронику. Впереди очень важный момент, поэтому немного волнуюсь, и оглядывая знакомый двор с деревьями, скамейками и флагштоками, дал мыслям убежать подальше в мечты и воображение. На небе ползёт вата облаков, а на земле гуляет ветерок, бросаясь иногда листьями, подхваченными под деревьями. Пахнет, вся эта благодать, прекрасно.
– Бу-у-у! – раздалось сзади, с мягким тычком в рёбра.
– А-а-а! – заорал я, чуть ли не подпрыгнув.
Вероника расхохоталась от удачной проделки, а я поддержал, хоть и нервно ещё. Сверкают глаза, полные озорства.
– Задумался что-то, – решил пояснить я.
Мы начали спускаться, а Вероника произносит:
– Не только.
– В смысле?
– Я воспользовалась магией скрытности. А ещё вспомни, что мы не первый раз приезжаем вместе, а такое активное внимание со стороны учащщихся было только сегодня.
Я удивлённо покосился на председателя, прокручивая в памяти те разы. И в правду, тогда мы словно деталь в хорошо смазанном пазу, проходили обыденно и даже буднично.
– Это удивительно! Ты и такое можешь?! – риторически спросил я.
– Да, Матус, – ответила она. – Просто иногда повышенное внимание отвлекает, да и чтобы тебя не волновали лишними вопросами.
Я благодарно встретил взор фиалка Вероники и больше изумился тонкой заботе, чем акту колдовства и умения. Конечно, приход в мою жизнь знаний о нём внёс масштабные перемены, но к сему моменту я почти свыкся с существованием магии.
Вадо пунктуально и верно ждёт, остановившись около ворот. Садимся, завязалась лёгкая беседа. Скоро мы выехали за город и привычным путём направились к Веронике. Погода всё так же радует осенним теплом.
Служащие дома на внеочередных выходных, как сообщила Вероника – она отпустила. Поэтому весь громадный дом с участком в нашем распоряжении. Я вновь восхищённо оглядываю массивное строение из тёмно-серого камня, со специфическими потемнениями от столетий жизни. Встречает нас величественное крыльцо парадного входа, но всё же всегда, словно уменьшенное вдвое. Замки и дворцы – больше имения Исинн минимум в пару раз, а здесь ближе к особняку. Но стрельчатые окна и контрфорсы добавляют именно замково-дворцовой изюминки. Зал