— Он кроткий, как овечка, обещаю вам. — Мич взял руку Эстер в свою.
И хотя пес уже напевал свои горести на ухо Рэду и позволил Джошу его тискать, Эстер все еще не выглядела убежденной.
— Я не могла и представить, что он привык к детям.
— Он постоянно дурачится в парке с детьми.
Словно в подтверждение его слов, Тас перевернулся на спину, подставив брюхо, чтобы кто-нибудь его почесал.
—И вдобавок он чудовищно ленив. Он ни когда не израсходует свою энергию на то, чтобы куснуть что-либо, что не лежит перед ним в миске. Вы же не боитесь собак, не так ли?
—Нет, конечно нет.
Не очень сильно, добавила она про себя. Боясь показать слабость, Эстер неловко склонилась, чтобы обнять огромную голову. Сама не зная того, она заняла его любимую позицию, а Тас быстро распознал новичка, еще незнакомого с его фокусами. Он уперся огромной лапой в ее бедро и принялся жалобно завывать, устремив на Эстер взгляд черных грустных глаз. Улыбнувшись, Эстер потрепала его за ухом.
— Ты просто большой ребенок, да?
— Такой же ловкач, — пробормотал Мич, раздумывая, к какому же трюку прибегнуть ему самому, чтобы заставить Эстер прикоснуться с таким же чувством.
— Я могу играть с ним каждый день, правда, Мич?
— Точно. — Мич подмигнул Рэдли. — Тас любит внимание. Ну что, ребята, хотите погулять с ним?
Ответ последовал незамедлительно, и был, несомненно, положительным. Эстер распрямилась, задумчиво посмотрев на Таса.
— Я не знаю, Рэд.
— Ну, пожалуйста, мам, мы будем осторожными. Ты же обещала, что мы с Джошем сможем пойти поиграть в парк ненадолго.
— Да, я помню, но Тас такой огромный. А если он от вас убежит?
— Тас твердо верит в закон сохранения энергии. Зачем убегать, если неспешная прогулка приведет тебя в то же самое место? — Мич вернулся в свой кабинет, порылся там и вышел с поводком Таса. — Он не будет гоняться за кошками, собаками или местными полицейскими. Однако вполне вероятно, что ему захочется останавливаться у каждого дерева.
С нервным хихиканьем Рэдли взял поводок в руки.
—Хорошо, мам?
Эстер колебалась, однако зная, что всегда будет стремиться держать Рэдли при себе, под крылышком, понимала, что ради него, ради его пользы должна заставить себя дать сыну самостоятельность.
—Полчаса.
Услышав эти слова, Рэдли и Джош издали радостный вопль.
— Обязательно наденьте пальто и перчатки.
— Наденем. Пошли, Тас.
Заставив себя подняться, пес издал глубокий вздох. Тихо пробурчав что-то, он встал между двумя мальчиками и позволил надеть на себя поводок.
—Почему всегда, когда я вижу этого ребенка, у меня тепло на душе?
— Вы очень добры к нему. Знаете, я думаю, мне следует подняться и проследить, чтобы они тепло оделись.
— Полагаю, они справятся с этим сами. Почему бы вам не присесть и не отдохнуть? — Воспользовавшись ее секундной нерешительностью, он взял Эстер за руку. — Давайте подойдем к окну. Вы увидите их, когда они выйдут из дома.
Эстер согласилась, поскольку знала, как ненавидит Рэдли, когда за ним присматривают, как за маленьким ребенком.
—Ой, здесь у меня для вас мой рабочий телефон, номер и имя его врача, а также номер телефона школы, — вспомнила она.
Мич взял бумагу и убрал в карман.
— Если возникнут хоть какие-то сложности, немедленно звоните мне. Я буду дома через десять минут.
— Успокойтесь, Эстер. У нас все будет в порядке.
— Хочу еще раз вас поблагодарить. Впервые с тех пор, как пошел в школу, Рэдли будет с нетерпением ждать понедельника.
—Я сам жду этого дня с нетерпением. Эстер посмотрела вниз, высматривая знакомую синюю шапку и пальто.
— Мы не обсудили условия.
— Какие условия?
— Сколько вы хотите за то, чтобы присматривать за ним? Миссис Коэн…
— Господи, Эстер, я не хочу, чтобы вы мне платили.
— Не говорите глупостей! Конечно, я буду платить вам.
Он положил руку ей на плечо, заставив обернуться.
— Мне не нужны деньги, я не хочу никаких денег. Я предложил это вам, потому что Рэд прекрасный ребенок и мне нравится проводить с ним время.
— Это очень любезно с вашей стороны, но…
Его сердитый вздох прервал ее.
— Снова эти но.
— Я не могу позволить вам делать это бесплатно.
Мич вгляделся в ее лицо. Во время их первой встречи он счел ее железной, такой она и была — по крайней мере, внешне.
— Можете ли вы принять это как соседскую помощь?
Ее губы сложились в подобие улыбки, но глаза продолжали оставаться официально серьезными.
—Я думаю, нет.
— Хорошо, тогда пять баксов в день. Наконец улыбка отразилась и в глазах.
— Спасибо.
Он поймал коры ее волос между большим и указательным пальцами.
— Да это просто баснословные деньги, леди.
— Ваши слова, не мои. — Она сделала шаг вперед. — А вот и они. — Сын не забыл про перчатки, отметила Эстер, наклонившись ближе к окну. Не забыл он и то, как она учила его переходить перекресток. — Знаете, Рэд сейчас просто на небесах от счастья. Он всегда хотел иметь собаку. — Она коснулась рукой окна и продолжила наблюдать. — Он никогда не говорил мне об этом, потому что знал: мы не сможем держать ее в квартире весь день одну так что мы планируем завести котенка.
Мич снова положил руку ей на плечо, на этот раз более мягко.
— Он вовсе не производит впечатления заброшенного ребенка, Эстер. Вам не в чем себя упрекнуть.
Когда она взглянула на него, ее глаза были широко раскрыты и лишь немного грустны Мич обнаружил, что они так же притягивают его, как и ее улыбка. Не думая ни о чем, не осознавая четко, что ему надо, Мич коснулся рукой ее щеки. Бледно-серый цвет радужек стал насыщеннее. Ее кожа потеплела. Эстер тут же отвернулась.
—Я лучше пойду. Уверена, они захотят выпить горячего шоколада, когда вернутся.
—Прежде всего они приведут сюда Таса — напомнил ей Мич. — Сделайте перерыв, Эстер, хотите кофе?
—Ну, я…
—Хорошо. Садитесь, я вам его принесу.
Эстер задержалась на минутку посредине комнаты, немного удивленная тем, как гладко он все устроил. Устроил по-своему. Она так привыкла, чтобы все шло так, как это задумала она, что ей трудно было подчиниться чужой воле. Однако, сказала она себе, будет невежливым встать и уйти сейчас. Мальчики скоро вернутся, и то немногое, что она могла сделать для Мича, проявившего к ее сыну столько внимания, — это разделить ненадолго его общество.
Эстер солгала бы, принявшись отрицать что Мич заинтересовал ее. Естественно, не всерьез было что-то особенное в том, как он смотрел на нее, так серьезно и проникновенно, и это при том, что, казалось, почти все в жизни он воспринимает с изрядной долей иронии. Тем не менее в том, как он прикасался к ней, не было ничего смешного.