Естественно, наперекосяк все пошло тут же. Не успел отряд Петровича приступить к грабежу первой же деревеньки, как туда заявился со свитой Иллиану.
И начал качать права. Это была очень плохая и очень несвоевременная идея. Полиморфы вырезали его вместе со свитой за считанные минуты.
Все-таки омоложение кроме массы плюсов имело и минусы: повышенная доза адреналина, накладываясь на гормональную бурю молодого организма, иногда блокировала возможность совершать адекватные поступки. А с другой стороны, кто такой Иллиану, чтобы так нагло наезжать на Петровича, обзываясь при этом всякими нехорошими словами? По имени так вообще румын. К румынам у Петровича был счет за оккупацию Одессы.
За базар, как твердо помнил Петрович, надо отвечать.
История имела продолжение. Сторонники союза с Пизой стали объединяться, чтобы отомстить продажным генуэзским прихлебателям.
В реальной истории никакой гражданской войны на Сардинии не было. И перед Петровичем встала дилемма: либо он всячески демпфирует предвоенное состояние, не допуская пока значительных отклонений от известной ему истории, либо избирает другой вариант. Например, устраивая войну таким образом, чтобы не допустить ее выплеска за пределы Сардинии. А заодно и посмотреть, насколько он в самом деле способен влиять на ход исторических процессов не только инициируя их, но и управляя ими. Петрович выбрал второй вариант.
Некрофетишисты, как водится, сделали из дохлого румына символ пизанской партии, этакого Хорста Весселя на сардинский манер. Хорошо хоть Иллиану стишат не писал.
И начали метелиться. Прям фанаты «Галатасарая» и «Фенербахче» (ДЛ 9). Горячие южные парни.
Но довольно быстро Петрович в темпераменте сардинцев разочаровался.
Местные тиффози по накалу страстей в подметки не годились современникам Петровича.
Однако, когда он вспомнил название одного из двух генуэзских клубов, «Сампдория», и подумал о возможно пропущенной буковке, футбольные ассоциации ему разонравились.
Воевать сардинцы не стремились. Точнее, их представление о ходе и характере войны кардинально отличались от представлений Петровича. Ну вот например, тема выкупа. Сражаться, взять в плен, получить выкуп, отпустить и снова сражаться. Самому попасть в плен, отдать полученный выкуп уже за себя, быть отпущенным и снова сражаться. Наша песня хороша, начинай сначала.
Одно боестолкновение в квартал считалось безумным напряжением сил. Да и столкновения эти были по оценке Петровича комедийными. Фарс, а не война.
Хотя, он не воевал, и собственно его видение правильной войны базировалось в основном на Второй Мировой и Великой Отечественной.
Отсутствие единого командования, амбиции, отсутствие стратегического плана, четко определенных задач компании. Короче, весь букет в наличии. Медиевал тотал вар в натуре.
Впрочем, Петровичу на все это было плевать. Пиза победит, или Генуя отличится, какая разница? Фактически обе стороны финансировались из его кармана. В таком случае кто бы ни победил, Петрович не проиграет.
Пожалуй, самым сложным в этой войне для Петровича было не воевать так, как он считал правильным. Строго по заветам — «Если враг не сдается, его уничтожают». Не выбиваться из общей массы полевых командиров.
А как не выбиваться?
Вот чего Петрович не любил, так это терять юниты. Даже в стратегиях. Даже безымянные, у которых не растет опыт. Поэтому поступивших в его отряд он вооружал и снаряжал, и очень неплохим оружием и доспехами. Уже одно это выделяло его из общей массы.
Ну и по тамошним меркам Петрович был очень удачливым командиром.
Но быть неудачливым с таким техническим превосходством, это еще надо постараться.
Эпоха строительства замков на Сардинии только начиналась, и по-настоящему мощных укреплений на острове еще не было. А всякие донжоны недостроенные брались на счет «раз» благодаря прекрасной альпинистской подготовке полиморфов. Ночные действия тогда, как, впрочем, и много веков спустя, практиковались крайне редко ввиду сложности управления войсками. Но полиморфы и днем, и ночью отлично управлялись, да еще и обладали бонусом к инициативе, не считая постоянно действующего колдунства «ночной глаз». Так что десятку полиморфов бесшумно вскарабкаться на стены, вырезать охрану и открыть ворота большого труда не составляло.
Для благородного итальянца, а сардинцы их во многом копировали, служба в армии была в то время предпоследним шагом на пути к окончательному падению. Последний шаг, это когда он начинал торговать. Поэтому в отряд к Петровичу шло по большому счету всякое отребье. Но шло активно, конкурс на место доходил до двух десятков претендентов.
Условия Петрович ставил очень жесткие. Дисциплина, общий котел, как в плане еды, так и в отношении дувана, тренировки. Гигиена. Сухой закон на время БД. Это было весьма необычно по тем временам. Но шли, соглашались и терпели. Потому как добыча по сравнению с другими отрядами была королевской.
Собственно, свою войну на Сардинии Петрович организовал так же четко, как сбор урожая на даче. Максимум эффективности. И глубокая многослойная переработка. Огурцы солить, капусту квасить, из ягод варить варенье.
Так что взятые донжоны вычищались под метелку. Мог бы Петрович сами строения разбирать на камешки — разбирал бы и загонял как стройматериалы б/у.
И доли своей банде, себе-то Петрович не лгал, реально он был атаманом сухопутных пиратов, не зажимались. Более того, Петрович предложил доли не пропивать тут же, а организовать закрытое общество акционерного типа. И вложить деньги в торговлю.
А чего бы не вложить, если прибыль составляла 100 % и средства оборачивались раз в квартал? Отребье отребьем, но не дебилы же они. Поначалу, конечно, побузили, но полиморфы, которые в отряде были и на офицерских должностях, и в качестве рядовых, Петровича однозначно поддержали. А к ним уже и остальные присоединились.
Плюс лечение, и не только ампутация с молитвой, а настоящее хорошее лечение. Антибиотики и все такое. Плюс пенсии по увечью и помощь семье в случае гибели кормильца.
Так что через несколько месяцев под командой Петровича было пять сотен придирчиво отобранных удальцов, которые своего командира просто боготворили. Ну и полсотни полиморфов.
Вот уж полиморфы показали себя во всей красе. Как Петрович жалел, что их не несколько тысяч. Все будущие проблемы с татарами, турками и прочими вражинами решались бы по щелчку пальцев.
15. Начало славных дел. 944 г. и далее
Внезапно оказалось, что дел у Петровича в текущем году — вагон и маленькая тележка. Для начала он организовал в Александрии Суворовское училище. Конечно, называлось оно не так помпезно.
Юг Италии представлял собой странный конгломерат вероисповеданий. Поскольку герцогство Амальфи тяготело к Византии, то и христиане условно православного толка там были не редкость. Раскол христианства на католиков и православных еще не случился, но противоречия нарастали. А следовательно, множились формальные отличия. Так вот, парочка православных итальянских купцов, обеспокоенные судьбой своих братьев по вере, организовала в Александрии странно-приютный дом. И финансировала выкуп малолетних православных, волею судьбы попавших в рабство и проданных на чужбину. Поначалу число их было незначительным, но вскоре в детдоме было под сотню мальчишек от пяти до семи лет.
Параллельно с детским домом заработал дом призрения пиратов-ветеранов. Там же, в Александрии. Увечные бойцы из отряда Петровича в случае, если им некуда было идти (а таких было одиннадцать на дюжину) направлялись в Александрию. А там им предоставлялся выбор: либо воспитателем в детском доме, либо в гильдию нищих. Спаянные железной дисциплиной пираты, руководимые и направляемые мудрым Петровичем, довольно быстро подмяли под себя организованную преступность в Александрии. И уже вплотную присматривались к порту.
Петрович был уверен, что профсоюз, и в первую очередь профсоюз докеров — это именно то, в чем нуждалось государство Фатимидов вообще и порт Александрии в частности. Это сколько грузов проходит неучтенных, неконтролируемых и никаким образом не приносящих пользу. Конечно, такое золотое дно как порт и без Петровича пользовался пристальным вниманием преступных группировок. Однако, сопротивляться вымуштрованным пиратам, вооруженных самым передовым марксистско-ленинским учением, местные не могли.
Из спасенных от рабства детей Петрович планировал подготовить будущих агитаторов и пропагандистов. Как раз на них и началась практическая отработка концепции «Правильного Православия».
Понятно, что не все юные падаваны справлялись с учебной нагрузкой. Такие попадали на факультет силовой поддержки. Петрович уже сейчас планировал будущие конфликты христиан и мусульман. Поэтому агитаторы и пропагандисты изучали и Библию, и Коран.