Дубов унылым голосом.
– Нет, – спокойно ответил Гуров.
– Ни фига себе! – то ли разозлился, то ли восхитился курсант. – И вы так спокойно об этом говорите? Хотите использовать мою помощь в этом деле, а сами мне ни на грош не верите?
– А как я должен был об этом сказать, если не спокойно? – улыбнулся Лев. – Заорать на всю улицу, со стенаниями, ломая себе руки и заглядывая виновато тебе в глаза? Вообще-то я могу и так, у меня жена актриса. И потом, кто тебе сказал, что я не верю тебе «ни на грош»? Я «просто» тебе не верю. И всего лишь потому, что совсем не знаю тебя. Но то, насколько я тебя узнал и вижу твои качества, говорит мне, что доверять тебе в этом деле придется. Например, если ты будешь постоянно меня слушаться и перестаешь истерить.
– Что мне делать? – опустил голову пристыженный курсант.
До закрытия кафе оставалось еще час, но, кроме Гурова и Дубова, в нем уже никого не было. Сыщик рассказывал своему молодому помощнику, как собирать информацию, как задавать вопросы, чтобы они не вызывали подозрений. Первое, что необходимо было понять, – это то, в чем обвиняют Мореву, из-за чего она уволилась из органов. Пусть даже это и официальная версия, не имеющая отношения к правде. С этого следовало начать. И поняв, кому нужна или выгодна официальная версия, можно будет догадаться, что же произошло на самом деле. Гурову тоже не очень верилось, что Светлана нарушила закон или служебный долг. Он слишком хорошо знал ее отца и знал, что дочь Алексея Морева вся в него. По крайней мере, очень маловероятно, что действительно была вина Светланы в каком-то важном деле, а если и была, то неумышленная.
– Но это одно направление наших с тобой розысков, – продолжал Гуров, стараясь говорить так, чтобы поддерживать у Пети чувство важности их расследования и собственной значимости. – Второе направление – это изучение ее контактов. Ты не знаешь, с кем она дружит или дружила, и постараешься это выяснить через тех, с кем она была хоть в какой-то мере близка или откровенна. Но у нас есть еще ее телефон. Мне прислали через Москву распечатки звонков, как состоявшихся, так и пропущенных. Одновременно отрабатывать всех у нас не хватит сил, поэтому будем работать методично, но быстро.
– Казарина? – спросил Дубов.
– Совершенно верно. С ее телефона были частые звонки на телефон Светланы, а потом Светлана перестала брать трубку. И это началось, когда на нее стали давить и травить ее. Это выяснишь ты, ненавязчиво в разговорах и между делом. Как – я тебя научил. Но есть у нас еще несколько контактов из телефона, с которыми надо разобраться, понять, в каких они отношениях с Моревой и имеется ли связь с трагедией. Начнем вот с этого телефона: Марина Валентиновна Полторашевская. Зарегистрирована в Пензе, и номер сотового оператора тоже пензенский.
– А кто она и чем нам интересна? – спросил Дубов. – Она тоже звонила Светлане Алексеевне?
– Да, около трех десятков звонков в течение почти двух с половиной месяцев, а потом как отрезало. «Отрезало», кстати, как раз в то время, когда у Светланы начались проблемы на службе.
– Другой город, уже настораживает, – согласился Петя.
– Давай-ка попробуем узнать об этой женщине побольше, – предложил Лев. – Фамилия редкая. При имеющемся сочетании имени и отчества, думаю, у нас вариантов в соседнем областном центре будет немного.
– Через социальные сети? – догадался Дубов и полез в карман за смартфоном.
Гуров с удовольствием смотрел на парня. Молодец, на лету схватывает. Как говорит Крячко: «Двадцать первый век на дворе». Сейчас помощь можно получить из самых неожиданных источников, не то что в прошлом веке, когда он начинал работать в МУРе. Большое дело – социальные сети, Интернет, мобильная связь.
– Смотрите, – многозначительно поднял указательный палец Дубов, продолжая смотреть на экран смартфона. – Зарегистрированных в «Одноклассниках» Полторашевских женского пола, проживающих в Пензе, всего одна! Вот так! Ларчик просто открывался! Стоп, Лев Иванович, давайте-ка я проверю еще в «ВКонтакте», в «Инстаграме» и…
Гуров не мешал. Хорошо, что Петя в этих делах как рыба в воде. Он посмотрел на часы. Без двадцати одиннадцать. Еще двадцать минут до закрытия летнего кафе. Вон девушки уже и кофемашину выключили, стойку протирают. Нельзя Дубова вести в гостиницу, там за ним могут наблюдать, ведомственное учреждение, черт его знает, какой там надзор. Может, они тут на командированных компромат собирают. А он не просто командированный, он – проверяющий, на него найти возможность давить, чтобы нарушения скрыть, – святое дело. А если кто-то уже понял, что его заинтересовала судьба Светланы Моревой, и хочет скрыть все, что с ней на самом деле произошло, тогда следить будут очень плотно. Ведь до сих пор никаких сведений не поступало, что гражданка Морева Светлана Алексеевна пыталась покончить с собой на кладбище на могиле своего отца. А Дубов – единственный помощник, причем самый удобный. Он не в штате управления, у него больше возможностей, потому что он вне подозрений. Пока. И этот его статус надо сохранить подольше.
– Ну что?
– Да супер просто, Лев Иванович! – заулыбался курсант. – Она и в «ВКонтакте» есть, и в «Одноклассниках». И вообще, она с такой фамилией одна. А еще у нее есть свой бизнес и… телефон. – И он медленно продиктовал полковнику номер.
– Ты что завис-то? – рассмеялся Гуров. – Давай читай, что там есть из личных данных, какие темы в постах, что о ней еще можно почерпнуть?
– Простите, но нам нужно уже закрываться. – Подошедшая официантка смотрела вежливо и даже как-то умоляюще.
– Это вы нас извините, засиделись у вас. – Лев поднялся и махнул рукой Дубову.
Они отошли подальше от кафе в безлюдную часть набережной, и он еще раз посмотрел на часы.
– Запоминай, напарник! Ты со мной знаком, потому что я тебя позвал один раз передвинуть в кабинете сейф. Ты только вежливо здороваешься со мной при встрече. Без предварительной договоренности не встречаемся. И помни, что за тобой может быть установлено наблюдение. Мы не знаем, во что вляпалась твоя Светлана Алексеевна, поэтому надо быть предельно осторожными.
– И мы не знаем, кому можно верить, а кому нет, – понял мысль Гурова Дубов.