Читать интересную книгу Полет ночной бабочки (Сборник) - Михаил Серегин

– У нас гости, – заметил Сережа, когда мы подъезжали к дому. – Кто-то незнакомый, интересно, кто.

Тут я разглядела припаркованный у ворот, чуточку в стороне, солидный черный джип, огромный, высокий, с толстыми колесами и блестящими разного рода хромированными наворотами.

– Кто-то очень солидный, – заметила я. – Кстати, у Кости много было солидных знакомых?

– Вообще не было, – ответил Сергей. – Он даже на свадьбу никого не пригласил. Я привел сокурсников.

Я опешила.

– А где же его родители?

– Говорил, что детдомовский.

Я покачала головой. Странно. Ни родных, ни друзей, ни знакомых. Не может человек жить один, как дикий зверь в лесу. Видимо, Костя не хотел знакомить своих новых родных ни с кем из прежних друзей. Зачеркнув свое прошлое, начал жить с нуля. Тут я вспомнила, что мне сказал Артак. Будто Костя в свое время был связан с криминалом, а потом завязал. Конечно, ни жену, ни ее родственников Костя не захотел знакомить с бандитами. А особняк наверняка построен на ворованные деньги. «ЗиЛ», перевозки, это все маскировка. Работая на «ЗиЛе», на такой особняк не заработаешь. В лучшем случае на крохотный домик в деревне, да и то к концу жизни.

Но если даже Костя завязал, родные все равно могли догадаться о его прошлом по каким-то намекам, случайно оброненным словам. Разумеется, они не придавали им значения. Но в памяти такие вещи могли отпечататься. Надо только расспросить как следует Сережу. Пусть расскажет все, что знает.

По аккуратной бетонной дорожке мы прошли через небольшой дворик и вошли в дом. Привыкшая к тесноте гостиничных номеров и собственной небольшой квартиры, я была поражена, увидев, сколько в доме пустого жилого пространства. Прямо от входной двери тянулся показавшийся мне бесконечно длинным коридор на кухню – это я определила по доносящимся оттуда запахам. На второй этаж вела широкая винтовая лестница. Оттуда доносились голоса, мужской и женский. Звучали они напряженно, казалось, вот-вот вспыхнет ссора.

– У мамы гости, – объяснил Сережа, – наверное, опять насчет трубок.

– Каких трубок? – не поняла я.

– Курительных, – пояснил Сережа. – У нас великолепная коллекция курительных трубок. Дед и отец собирали. Специалисты ее высоко оценили. И вот вчера позвонил какой-то тип. Сказал, что хочет ее купить. Но мама наотрез отказалась, ведь это память об отце.

– Думаете, это он собственной персоной пришел?

– Похоже на то, – согласился Костя. – Давайте поднимемся, посмотрим.

Второй этаж благодаря высоченным потолкам вообще казался необъятным. Лестница, ведущая на третий этаж, была гораздо уже. Как мне объяснил потом Сережа, там было всего две комнаты, из них одна спальня Кости и Валерии. Дом имел форму пирамиды, широкой у основания и суживающейся к вершине. Таким его задумал Костя, и комнаты на третьем этаже, как на вершине башни, были его идеей. Ему нравилось смотреть вдаль. Нравилось, что из Раскова виден центр города и даже мост через Волгу.

Комната, откуда доносились голоса, похоже, была библиотекой. Сквозь приоткрытую дверь я увидела заполненные книгами книжные шкафы. Едва Сережа появился на пороге, резко и грубо бубнивший что-то мужской голос умолк, точно оборвался, и другой, мягкий, женский, воскликнул, точно в отчаянии:

– Боже мой, Сережа, как хорошо, что ты пришел. Я думала, этот человек сведет меня с ума. Или убьет, задушит, чтобы получить эти трубки.

Меня Сережина мама не видела. Я спряталась за дверным косяком и стала прислушиваться.

– Вы хотите купить нашу коллекцию трубок? – холодно спросил Сережа. – Мы ее не продаем.

– Слушай, парень, подожди, не кипятись, – донесся до меня грубый хриплый мужской голос.

– Говорят же вам: трубки не продаются.

– Да ты подожди, говорю, – заорал мужчина. – Я тебе предлагаю пять тысяч рублей, врубился? Попробуй их продать дороже, если ты такой умный.

– Наши трубки не продаются.

– Да какого хрена ты заладил: «Не продаются, не продаются». Я тебе пять тысяч даю. За все сразу, ни забот, ни хлопот. Вот деньги. Вы берете деньги, я забираю трубки. Я и чемодан с собой принес.

– Так, на выход, – сказал Сережа твердо. – Вас проводить?

– Да не толкайся ты.

Мужчина оказался в дверном проеме, и я разглядела его. Высокий, плотный, квадратный, чуть старше тридцати пяти. Совершенно лысая, блестящая в солнечных бликах голова, грубая наглая рожа. Одет в бледно-синие джинсы и коричневую кожаную куртку.

– Ладно, блин, сейчас уйду.

Меня он не заметил.

– Только учтите вы, олухи, сейчас, как Костю вашего в расход пустили, вы без штанов останетесь. Эту халупу надо содержать, налоги и коммунальные услуги платить. Вы потом за любую цену будете готовы продать ваши трубки. Я тогда снова приду, да, я не гордый. Но пять тысяч я вам уже не дам, это точно.

– Вытряхивайтесь. – Сережа подталкивал мужчину к лестнице.

– Да подожди ты, возьми хотя бы номер телефона. Может, передумаете. Тогда позвоните, и я приеду.

Он вытащил из внутреннего кармана куртки лист и протянул Сереже, но тот сунул лист в боковой карман куртки мужчины.

– Не нужно. Мы не будем вам звонить.

Они были уже на лестнице.

В этот момент из комнаты вышла Сережина мама. Это была довольно пожилая женщина, полная, небольшого роста, уже седая, с короткой стрижкой. Заметив меня, она остановилась.

– Как вы сюда попали?

– Я с Сережей пришла, – быстро ответила я. – Я его… В смысле мы с ним сокурсники.

– Ах вот как. – Женщина остановила на мне строгий, внимательный взгляд. Потом кивнула. – Ну, хорошо. Сколько раз говорила Сереже, чтобы не водил сюда случайных знакомых, все без толку.

Выражение «случайная знакомая» резануло как ножом по сердцу, тем более что так оно и было.

– Сережа мне рассказывал, какой у вас замечательный дом, – попыталась я оправдаться. – И какой из него чудесный вид на город.

Женщина сухо кивнула.

– Да, он любит хвастаться этим домом.

Возникла напряженная пауза.

– А у вас, я слышала, замечательная коллекция трубок, – снова попыталась завязать я разговор.

– Да. – Сережина мама посмотрела на меня подозрительно. – А вы что, интересуетесь? Тоже хотите купить?

– Нет, что вы. Я…

– И, по-моему, вы курите, – воскликнула Сережина мама. – Не отрицайте, у меня великолепное обоняние, особенно на табачный дым. Это возмутительно. Прежде курили только киноактрисы и женщины легкого поведения. Теперь любая пятнадцатилетняя девочка. Смотришь, у нее уже сигарета в зубах.

В четырнадцать лет я впервые попробовала покурить. Моталась по тамбурам электричек в компании подружек, прятала в кулачке сигарету. Боже мой, какой ужасный разговор! Я с облегчением вздохнула, когда вернулся Сережка.

– Выпроводил его, – сказал он еще с лестницы. – Вот мерзкий тип. – Потом, увидев нас, стоящих в напряженных позах, смутился. – Познакомься, мама, моя сокурсница Светлана.

Сережина мама сухо кивнула.

– Хочешь чаю? – спросил меня Сережа.

Я сказала, что хочу, и обратилась к Сережиной маме.

– А можно посмотреть ваши книги? У вас большая библиотека.

– Только читать мы ничего не даем, – заметила Сережина мама. Однако тот факт, что я спросила про книги, похоже, внушил ей некоторое уважение ко мне. Впрочем, меня интересовали не столько книги, сколько пресловутые курительные трубки. Очень хотелось посмотреть на эту ценность. И еще хотелось остаться наедине с Сережей и побеседовать с ним.

12

Я с интересом рассматривала книги. Чистота и порядок в библиотеке поразили меня. На стеклах в шкафах ни единого пятнышка. Здесь была исключительно классика. Не зря я училась на филфаке, имена многих писателей были мне хорошо знакомы, не говоря уже о шедеврах мировой литературы. И при этом ни одного бульварного романа.

– Кто собирал все эти сокровища? – поинтересовалась я.

– Отец и дед, – с гордостью заявил Сережка, стоявший посреди комнаты.

– Как и трубки?

– Ага.

Приглядевшись, я обнаружила, что в большинстве своем книги старые, многие переплетены заново, некоторые в темных кожаных переплетах с золотым теснением. Так издавали книги в девятнадцатом столетии.

– А они что, были филологами?

– Нет, – усмехнулся Сережа. – Просто заядлыми книгочеями.

– А по профессии кто?

– Вы будете смеяться.

– В смысле?

Сережа, смущенно улыбаясь, со вздохом ответил:

– Железнодорожниками.

Я и вправду прыснула в кулак. Потом сообразила, что ничего смешного тут нет. Почему бы железнодорожнику не быть любителем книг?

– Они были чиновниками при железной дороге, – пояснил Сережа, печально улыбаясь. – Большую часть жизни проработали в управлении Приволжской железной дороги. Дед, впрочем, и паровозы гонял. Потом, после войны, перешел на руководящую работу. А отец сразу начал с начальника крохотного разъезда где-то возле озера Баскунчак.