И сейчас наука породила величайший ужас; этот ужас заключается в том, что теперь существенное может быть обретено очень легко. За десять лет все потребности человечества могут быть удовлетворены, – что касается необходимого, вся земля может быть удовлетворена. И что потом? Что вы будете делать после этого? Вы будете в таком же положении, как и тот священник. Он был уверен, что попал на небеса, а затем обнаружилось, что это был ад. Всего за десять лет вся земля может стать адом.
Несущественное необходимо вашему безумию, чтобы не оставаться без дела. Тут никаких лун не хватит, нам придется пойти дальше, нам придется продолжать создавать бесполезное. Это необходимо. Людям это нужно, чтобы чем-то занять себя.
Человек Дао – это не активный человек. Его действия – это лишь самое существенное, то, чего никак не избежать. То, чего можно избежать, он избегает. Он настолько счастлив сам по себе, что ему нет нужды самовыражаться в действиях. Его деятельность скорее похожа на недеятельность: он делает, не становясь тем, кто делает, не становясь деятелем.
Он – это пустая лодка, свободно плывущая по морю, не направляющаяся никуда конкретно.
…он не мыслит себя добрым или мягким.
Позвольте этой мысли проникнуть глубоко в ваше сердце. «Он не мыслит себя добрым и мягким», – потому что если вы считаете себя таким, то суть этого вы уже упустили; если вы знаете, что вы простой человек, то это не так. Именно знание все усложняет. Если вы знаете, что вы религиозный человек, то это не так, потому что этот хитрый ум, который, собственно, и знает, все еще продолжает существовать.
Когда вы мягкий, но не знаете этого, когда вы просты и этого не осознаете – тогда это и вправду стало вашим естеством, вашей природой. Когда что-то действительно естественно, вы этого не замечаете, но когда что-нибудь вам навязано, вы это заметите. Когда кто-нибудь становится богат, внезапно обретает богатство, – он всегда помнит, что у него есть дом, есть бассейн, есть богатство – и вы сразу увидите, что он не аристократ, потому что ему так нравится демонстрировать все это.
Один нувориш заказал три плавательных бассейна для своего сада. Их соорудили, и он показывал их своему другу. Тот был несколько удивлен. «Три плавательных бассейна? Для чего? Хватило бы и одного», – сказал он.
«Нет, ну как может хватить одного? – возразил новоявленный богач. – Один с горячей водой, а другой с прохладной».
«А третий?» – поинтересовался у него друг.
«А третий для тех, кто не умеет плавать, – пояснил он. – Третий бассейн мы будем держать пустым».
Вы можете заметить, что, если человек только что разбогател, он будет стремиться демонстрировать свое богатство. Истинный аристократ – это тот, кто забыл, что он богат. Человек Дао – это аристократ внутреннего мира.
Если человек выставляет свою религию напоказ, то он все еще не религиозен по-настоящему. Для него религия подобна занозе, она неестественна для него, она ранит, он страстно желает продемонстрировать ее. Если вы стремитесь показать свою простоту, так какая же это простота? Если вы выставляете напоказ вашу мягкость, тогда это просто хитрость, и ничего мягкого в ней нет.
Человек Дао – это аристократ внутреннего мира. Он настолько с ним сонастроен, что всякая демонстрация отсутствует – не только другие этого не замечают, он сам этого не осознает. Он не знает того, что он мудр, он не подозревает, что невинен, – как вы можете об этом знать, если вы невинны? Ваше знание разрушит вашу невинность.
Последователь Хазрата Магомета отправился вместе с ним в мечеть на утреннюю молитву. Было лето, и по дороге обратно они видели, что много людей все еще спит у себя дома или прямо на улице. Было раннее утро, летнее утро, и многие еще мирно спали. «Что будет с этими грешниками? – очень высокомерно заявил тот человек Хазрату Магомету. – Они проспали утреннюю молитву».
Сам он сегодня впервые ходил молиться. Вчера он так же сладко спал, как и эти грешники. Но, причастившись к духовности, он захотел покрасоваться перед Магометом: «Магомет Хазрат, что случится с этими грешниками? Они не были на утренней молитве, они ленивы и все еще спят».
Магомет остановился и сказал: «Отправляйся домой, а мне придется вернуться в мечеть».
«Почему?» – удивился тот человек.
Магомет ответил: «Моя утренняя молитва из-за тебя пропала зря; от общения с тобой все разрушилось. Мне придется совершить молитву снова. А что касается тебя, то запомни, пожалуйста: никогда не приходи опять. Для тебя было бы лучше спать, как другие; по крайней мере, тогда они не были бы грешниками. Твоя молитва имела лишь один результат – она дала тебе повод осуждать других».
Так называемый религиозный человек религиозен только для того, чтобы смотреть на вас с осуждением, поскольку он может называть вас грешником. Пойдите к святым, вашим так называемым святым, и взгляните им в глаза. Вы не найдете там невинности, которая должна была бы там быть. Вы найдете расчетливый ум, смотрящий на вас и думающий об аде: «Ты отправишься в ад, а я буду на небесах, потому что я так много молился, пять раз в день, и я так много постился». Как будто вы можете купить место в раю!.. Это все деньги – пост, молитва – и этими деньгами пытаются совершить покупку.
Если вы замечаете осуждение в глазах святого, будьте уверены, что он – «нувориш», он еще не аристократ внутреннего мира, он еще не стал с ним одним целым. Он может знать его – но вы знаете что-то только тогда, когда оно существует отдельно от вас.
Здесь нужно упомянуть еще об одном: по этой же причине знание себя, самопознание – невозможно. Вы не можете знать себя, и когда вы узнаете о себе – это вовсе не вы, это что-то другое, что-то от вас отдельное. Мы сами – это всегда познающий, и это никогда не то, что познается, так как вы можете себя познать? Вы не можете низвести себя до объекта.
Я могу видеть вас. Как я могу видеть себя? Кто в таком случае будет наблюдателем, и кто – наблюдаемым? Нет, самого себя невозможно познать таким же образом, как мы познаем все остальное.
Самопознание, познание себя – невозможно в обычном смысле, ибо при этом знающий всегда трансцендирует, всегда выходит за рамки. Что бы он ни знал, это не то. Упанишады говорят: нети-нети – ни то, ни это. Что бы вы ни знали, вы этим не являетесь; и то, о чем вы не знаете, – этим вы не являетесь тоже. Вы – тот, кто познает, и этого познающего невозможно сократить до познаваемого объекта.
Самопознание невозможно. Если ваша невинность исходит из вашего внутреннего источника, то вы о ней знать не можете. Если вы навязали ее себе извне, вы можете знать о ней; если это подобно платью, которое вы надели, то вы о ней знаете, – но она не есть сама суть вашей жизни. Такая невинность – продукт воспитания, а взращенная невинность – жуткая вещь.
Человек Дао не мыслит себя добрым и мягким. Он мягок сам по себе, но он об этом не знает; он добр, но и этого он не знает; он – сама любовь, но он того не сознает, – потому что любящий и знающий не разделены; мягкость, доброта, сострадание и знающий – не разделены, их не двое. Нет, их невозможно разделить на познаваемое и познающего. Это внутренняя аристократичность: когда вы становитесь так богаты, что даже перестаете это осознавать. Когда вы настолько богаты, незачем выставлять это напоказ.
Мне довелось слышать следующую историю…
Как-то раз Генри Форду случилось приехать в Англию. В справочном бюро аэропорта он поинтересовался самой дешевой гостиницей в городе. Служащий взглянул на него – а лицо его было известным. Генри Форд был известен по всему миру. Всего за день до этого в газетных статьях, посвященных его предстоящему приезду, были помещены его большие фотографии. И вот он стоял, одетый в пальто, которое выглядело едва ли не старше его самого, и спрашивал о самом дешевом отеле.
Поэтому служащий спросил его: «Если я не ошибаюсь, вы – мистер Генри Форд. Я хорошо помню, я видел ваше фото».
«Да», – ответил тот.
Это привело служащего в полнейшую растерянность, и он воскликнул: «Вы спрашиваете самую дешевую гостиницу, носите пальто, которому, похоже, больше лет, чем вам самим. Я видел вашего сына, приезжавшего сюда, он всегда останавливается в лучших отелях, и он всегда великолепно одет».
Говорят, что Генри Форд ответил: «Да, мой сын ведет себя как эксгибиционист, он еще очень неуравновешен. Мне незачем останавливаться в дорогом отеле; где бы я ни остановился, я – Генри Форд. В самой дешевой гостинице я все равно – Генри Форд, нет никакой разницы. Мой сын еще очень молод, неопытен, он боится, что подумают люди, если он остановится в дешевом отеле. А это пальто – да, это пальто действительно досталось мне от отца – но это не имеет никакого значения; зачем мне новые тряпки? Я – Генри Форд, что бы я ни надел; даже если бы я был совершенно голый, я – Генри Форд. А все остальное неважно».
Когда вы действительно гармоничны, сонастроены со своим внутренним миром, когда вы действительно богаты, вам незачем демонстрировать это. Когда вы впервые приходите в храм, ваша молитва будет немного громче, чем молитвы других. Должна быть. Вам очень хочется порисоваться.