И Айден ничуть не возражал.
Куда только подевались ее здравый смысл и робость, равно как и обещания, данные ему ранее, о том, что она не будет возражать против его «развлечений».
Да пусть она лучше сгорит в аду, чем позволит публично себя унижать! И ей было плевать на его «потребности». Внутри зарождалось чувство собственницы. Голосом строгим и властным, как у домашней учительницы, она сказала:
— Руки прочь от моего мужа.
Слова ее прозвучали как гром среди ясного неба. Присутствующие застыли в изумлении, в том числе и блудливые «девочки-виски» вместе с Айденом.
— Мужа? — чуть ли не в один голос повторили «девочки-виски».
— Мужа? — вторили им добропорядочные женщины клана.
Глава 4
Судя по тому, как резко все вдруг замолчали, Энн решила, что, возможно, ее заявление было немного поспешным.
Но сделанного все равно не воротишь. Энн встретила взгляд Айдена с высоко поднятой головой. Конечно, совсем не так ей хотелось быть представленной его людям. Но если бы она сейчас не заявила о своем праве на него, он бы отослал ее назад и никто так ничего бы и не узнал.
Она не собиралась уступать свое место шлюхе. Или уезжать из замка, даже, несмотря на испепеляющий взгляд, который муж бросил в ее сторону.
Будто прочитав ее мысли, он нахально обнял за плечи самую молодую и привлекательную из «девочек-виски», которая, к удивлению Энн, от него отстранилась.
— Я не буду путаться с женатым мужчиной, несмотря на то, что он лэрд. Мать меня по-другому воспитывала.
— Не переживай, — успокоил ее Айден. — Моя жена надолго здесь не задержится.
Он повысил голос, чтобы его услышали во всех уголках двора.
— Это мисс Энн… — Он запнулся. — Как твоя фамилия?
— Блэк, — дерзко ответила она.
— Твоя фамилия не Блэк.
— Блэк. — Энн ужасно не хотелось ссориться из-за таких вещей перед всей толпой, но выбора у нее не было. — У меня есть свидетельство о браке, чтобы это доказать.
Она подняла охотничью сумку Хью, в которую запихнула бумаги вперемешку со своими вещами.
Айден счел нужным все рассказать толпе.
— Это брак по доверенности, — пояснил он. — Я до сегодняшнего дня эту женщину даже в глаза не видел. Хью и Дикон могут это подтвердить.
— Так оно и есть, — охотно подтвердил Дикон, прикладываясь к бочонку с элем.
Энн нахмурилась. С самого начала Дикон был настроен против нее. Но если Айден решил рассказать свою историю во всеуслышание, то кто мешает сделать это ей? Она повернулась к женщине, которая ранее с осуждением высказывалась о «девочках-виски».
— Сестра лорда Тайболда, леди Вальдо, выбрала меня. У него есть долг перед его родом. Она решила, что вашему лэрду пришла пора жениться.
— На женщине, которая выглядит так, будто ее изваляли в чане с мусором, — съехидничал Дикон.
Этот злобный выпад шокировал Энн, но тут, к ее удивлению, за нее вступился муж:
— Я уже раз тебя предупреждал, Дикон. Оставь девушку в покое. — Следующие его слова уже были адресованы ей: — Но ты только не реши, будто я передумал. Завтра же ты уезжаешь отсюда.
«А вот и нет, если сегодня ночью я консумирую этот брак», — коварно ответил ее внутренний голос. Она поставила перед собой цель, и куда только подевалась усталость!
— У меня на руках подлинные документы, которые я могу показать вашему священнику, и он это подтвердит.
— Здесь, в Кельвине, священников нет, — сообщил ей Айден. — Тут я лэрд. И я закон. Оставьте это, Энн. Вы все равно ничего не добьетесь.
Она посмотрела на лица людей, которые с жадным интересом слушали их разговор, и поняла, что Айден был прав. Но она не собиралась сдаваться без боя.
— Я устала. Хочу в постель, — сменила она тему.
Поначалу толпа не уловила двусмысленность этой фразы, но затем несколько людей удивленно приподняли брови, многие стали перешептываться и смеяться.
— А ну тихо там, она девственница, — заявил Айден, которого явно разозлили их домыслы. — Пойдем, — резко бросил он Энн.
Он направился к центральному входу в замок, на полпути остановился, взглянул на «девочку-виски», которую не так давно обнимал.
— Кора, я к тебе попозже загляну.
Толпа дружно заулюлюкала. Энн понадобилась вся ее отвага, чтобы проследовать в замок за своим бессовестным мужем. Если он думал, что она просто так проглотит это оскорбление, то он в корне заблуждался. Сейчас, конечно же, у нее не было другого выбора, кроме как пойти за ним вместе со сворой разномастных псов. Об одного из них, совсем маленького, она споткнулась, когда тот перебегал ей дорогу. Она с трудом смогла его разглядеть в сумраке двора.
К счастью, она не упала. Уж такого позора она наверняка бы не вынесла. Не сейчас, когда все было еще так шатко и неясно.
Центральный вход оказался высоким и узким. Будь ее воля, она бы его расширила, особенно учитывая то обстоятельство, что ей пришлось ждать, пока весь собачий выводок радостно промарширует вслед за хозяином. Вход вел в узкий альков, специально предназначенный для того, чтобы не пропускать в зал холодный воздух. Но сейчас там стоял запах прелой псины.
Дикон придержал перед ней дверь:
— Графиня, — еле слышно и с издевкой произнес он, когда она проходила мимо. Она лишь пренебрежительно взглянула в его сторону.
Хью также шел за ними, но на более безопасном расстоянии.
И снова Энн пришлось пропустить вперед собак, прежде чем самой войти в зал. Но стоило ей туда попасть, как она пережила настоящее потрясение.
Это был настоящий средневековый зал со сводчатым потолком, который поддерживали дубовые колонны, почерневшие от времени. Факелы в настенных канделябрах наполняли комнату мерцающим золотистым светом. В камине, высеченном из камня, высотой едва ли не в человеческий рост, горел огонь.
Но больше всего ее внимание привлекли окна в дальней части зала. Они были похожи на окна в соборах, их изгиб повторял линию потолка. Каждое окно было украшено каменными завитками. Вопреки ожиданиям, стекла в них были не витражные, а прозрачные. И лунный свет, отражающийся в водах Северного моря, был зрелищем куда более захватывающим, чем любое изобретение человека.
— Они вам нравятся, не так ли? — Эго было скорее утверждение, нежели вопрос. Видимо, он решил на время прекратить их распри, чтобы потешить свое самолюбие.
— Они изумительны, — ответила она, не успев даже рассмотреть сам зал. И тут ее восторг сменился жесточайшим разочарованием.
Это место было ужасно грязным — и бесцветным. Все было серым или бурым. Обстановка в помещении выглядела сугубо практичной и без намека на цвет.