Читать интересную книгу Лишь время покажет - Джеффри Арчер

— И почему же? — подыгрывая ему, спросил Гарри.

— Слишком много работы.

— Ты намерен продолжать работать на отдыхе? — недоверчиво переспросил Гарри.

— Для меня работа и есть отдых, — пояснил Дикинс. — Я наслаждаюсь ею не меньше, чем Джайлз своим крикетом, а ты пением.

— А где ты работаешь?

— В муниципальной библиотеке, тупица. Там есть все, что мне нужно.

— Можно, я к тебе присоединюсь? — спросил Гарри уже серьезно. — Мне сгодится любая помощь, чтобы получить стипендию БКШ.

— Только если ты согласишься все время молчать, — поставил условие Дикинс.

Гарри рассмеялся бы, если бы не знал, что друг не считает работу поводом для шуток.

— Но мне позарез нужна помощь по латинской грамматике, — пожаловался он. — Я по-прежнему не понимаю придаточных следствия, не говоря уже о сослагательном наклонении, а если я не вытяну проходную отметку за латынь, то все кончено, даже если по всем остальным предметам я буду блистать.

— Ладно, с латынью я помогу, — пообещал Дикинс, — но услуга за услугу.

— Хорошо, — согласился Гарри, — только я не поверю, что ты надеешься исполнить соло на рождественской службе.

— Отличный удар, Баррингтон, — снова одобрил мистер Фробишер.

Гарри присоединился к аплодисментам.

— Это его третья полусотня за сезон, директор, — добавил учитель.

— Не дурачься, Гарри, — попросил Дикинс. — Суть в том, что папе нужно, чтобы на время летних каникул кто-нибудь взялся разносить по утрам газеты, и я предложил тебя. Оплата — шиллинг в неделю, и пока ты сможешь ежедневно являться в магазин к шести утра, место за тобой.

— К шести утра? — пренебрежительно фыркнул Гарри. — Когда у тебя есть дядя, который поднимает весь дом в пять, это не вызывает ни малейших затруднений.

— Значит, возьмешься?

— Да, конечно, — подтвердил Гарри. — Но почему ты сам не хочешь этим заняться? Шиллингом в неделю пренебрегать не стоит.

— И не напоминай, но я не умею ездить на велосипеде.

— Вот черт, — огорчился Гарри. — А у меня даже нет велосипеда.

— Я не говорил, что у меня его нет, — вздохнул Дикинс. — Я сказал, что не умею на нем ездить.

— Клифтон, — окликнул мальчика мистер Фробишер, когда крикетисты потянулись с поля пить чай, — после подготовки к занятиям я бы хотел видеть вас у себя в кабинете.

Гарри всегда нравился мистер Фробишер, который был одним из немногих учителей, относившихся к нему как к равному. И было похоже, что любимчиков у него тоже не водилось, тогда как некоторые другие преподаватели ясно дали понять мальчику, что сына портового рабочего вовсе не следовало впускать в священные врата школы Святого Беды, как бы ни был хорош его голос.

Когда прозвенел колокол, объявлявший о конце подготовки, Гарри отложил перо и направился по коридору к кабинету мистера Фробишера. Он понятия не имел, зачем его хочет видеть классный наставник, и не слишком над этим задумывался.

Мальчик постучался.

— Войдите, — раздалось из-за двери. Тон, с которым это было произнесено, не предвещал ничего хорошего.

Гарри вошел в кабинет, но — удивительно — его не приветствовала обычная улыбка Фроба.

Когда мальчик остановился перед его столом, мистер Фробишер поднял на него пристальный взгляд.

— Клифтон, до моего сведения довели, что вы воруете из школьного магазина.

В голове воцарилась полная пустота, когда Гарри попытался найти ответ, который не стал бы приговором для Джайлза.

— Староста видел, как вы берете с полок товары, — продолжал Фробишер тем же непреклонным тоном, — а затем покидаете магазин, не дождавшись своей очереди.

«Не беру, а возвращаю, сэр», — хотелось оправдаться Гарри, но он только и сумел, что выдавить:

— Я никогда ничего не брал в школьном магазине, сэр.

Несмотря на то что говорил он чистую правду, его щеки все равно залил жаркий румянец.

— Тогда как вы объясните то, что дважды в неделю бываете в «лавочке», а напротив вашего имени в бухгалтерской книге мистера Свайвелса нет ни единой записи?

Мистер Фробишер терпеливо ждал, но Гарри понимал, что, если он расскажет все как есть, Джайлза наверняка исключат.

— И вскоре после того, как магазин закрылся, в верхнем ящике вашего стола были обнаружены эта плитка шоколада и упаковка лакричного ассорти.

Гарри опустил взгляд на сласти, но так ничего и не сказал.

— Я жду объяснений, Клифтон, — напомнил мистер Фробишер и после долгого молчания добавил: — Мне, разумеется, известно, что у вас гораздо меньше карманных денег, чем у любого другого мальчика в вашем классе, но это не оправдание для воровства.

— Я никогда в жизни ничего не крал, — сказал Гарри.

Пришла очередь мистера Фробишера покраснеть и смутиться. Он поднялся из-за стола.

— Если это так, Клифтон, — а я хотел бы вам верить, — после репетиции хора вы явитесь ко мне с подробным объяснением того, откуда у вас взялась еда, за которую вы, очевидно, не платили. Если оно меня не удовлетворит, мы с вами пройдем к директору, и я догадываюсь, какой он вынесет приговор.

Гарри покинул кабинет. Стоило двери закрыться за спиной, как его замутило. Он вернулся к себе, надеясь, что Джайлза не окажется на месте. Но когда вошел, то первым делом увидел очередную плитку шоколада у себя на столе.

Джайлз посмотрел на Гарри.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, заметив покрасневшее лицо товарища.

Гарри не ответил. Он убрал плитку шоколада в ящик стола и ушел на репетицию хора, ничего не сказав. Джайлз проводил его взглядом.

— Да что с ним такое? — небрежно спросил он, повернувшись к Дикинсу, как только за Гарри закрылась дверь.

Дикинс продолжал писать, как будто не расслышал вопроса.

— Ты что, не слышал меня, глухая тетеря? — не отступился Джайлз. — Почему Гарри хандрит?

— Я знаю только, что его вызывали к Фробу.

— Почему? — спросил Джайлз уже с бо́льшим интересом.

— Понятия не имею, — отрезал Дикинс, не прекращая писать.

Джайлз встал и через всю комнату направился к приятелю.

— Что ты от меня скрываешь? — потребовал он ответа, схватив того за ухо.

Дикинс выронил перо, беспокойно нашарил дужку очков и поправил их на носу.

— У него неприятности, — в конце концов проговорился он.

— Какого рода неприятности? — продолжал расспросы Джайлз, выкручивая Дикинсу ухо.

— Думаю, его даже могут исключить, — проскулил Дикинс.

Джайлз выпустил его ухо и расхохотался.

— Гарри — и вдруг исключат? — переспросил он насмешливо. — Скорее уж папу римского расстригут.

Он бы вернулся к себе за стол, если бы не заметил капли пота, выступившие на лбу Дикинса.

— За что? — уже тише уточнил мальчик.

— Фроб считает, что он ворует в школьном магазине, — пояснил Дикинс.

Если бы он поднял взгляд, то увидел бы, что Джайлз побелел как полотно. Мгновением позже он услышал, как захлопнулась дверь. Он подобрал перо и попытался сосредоточиться, но впервые в жизни его уроки так и остались недоделанными.

Когда часом позже Гарри вышел с репетиции хора, то заметил прислонившегося к стене Фишера, с трудом сдерживающего улыбку. Именно тогда он понял, кто на него донес. Он не стал обращать внимания на Фишера и прогулочным шагом двинулся обратно к своему корпусу, как если бы его ничто не заботило, в то время как на самом деле чувствовал себя осужденным, всходящим на эшафот и знающим, что, если он не предаст ближайшего друга, помилования ему не видать. Он чуть помешкал и постучал в дверь классного наставника.

На этот раз «войдите» прозвучало куда мягче, чем в прошлый раз, но, когда Гарри вошел, его встретил тот же непреклонный, пристальный взгляд. Мальчик понурил голову.

— Я должен от всей души извиниться перед вами, Клифтон, — объявил Фробишер, вставая из-за стола. — Теперь мне известно, что вы невиновны.

Сердце Гарри по-прежнему билось часто-часто, но теперь он тревожился за Джайлза.

— Спасибо, сэр, — выговорил он, не поднимая головы.

Ему хотелось задать Фробу множество вопросов, но он знал, что тот не ответит ни на один.

Мистер Фробишер вышел из-за стола и пожал Гарри руку, чего прежде никогда не делал.

— Вам стоит поторопиться, Клифтон, если вы надеетесь успеть на ужин.

Выйдя из кабинета Фроба, Гарри медленно побрел в столовую. Фишер стоял у двери, на его лице застыло изумление. Гарри прошел мимо и привычно устроился на краю скамьи рядом с Дикинсом. Место напротив осталось пустым.

8

Джайлз так и не появился на ужине, и ночью постель его тоже была пуста. Гарри подозревал, что, если бы школа Святого Беды не проиграла ежегодный матч против Эйвонхерста на тридцать одну перебежку, немногие мальчики или даже учителя заметили бы его отсутствие.