вонзив изогнутые пальцы. Быстрым рывком дружинник вырвал меч из тела, метнул его будто тряпичную куклу в самую гущу мертвецов.
Несколько раз небо и земля сменились местами, потом он больно грянулся всем телом оземь. Жутко хрястнули кости. Тут же на него сверху повалилась орда зловонных тел. Которая принялась рвать и кромсать его плоть. Кроваво красная пелена застилала взор. Жизненные силы быстро покидали его тело.
Пред самым концом, перед тем как провалиться в оковы небытия, Перун услышал злобный звериный вой. По ушам ударил громогласны рокот, земля вокруг пошла гореть. Языки адского пламени вздымались в затянутое тучами небо сжигая мертвечину будто сухой хворост.
Он и сам не понял, как вскочил на ноги. На три шага вокруг была лишь выгоревшая от пожарища земля, и кучки белого пепла. Сколько он пролежал вот так? Что ночь сменилась белым днём? Далеко за спиною послышали испуганные возгласы.
Сквозь звон и шум в ушах различил голос волхва. Боевые товарищи находились за плотным кольцом нежити, откуда доносились крики и ругань. Позади стиснутых рядов мертвечины в стороне от села возвышался грозный черный всадник.
Ярость снова закипала в его жилах изливаясь в жуткий вой. Не помня себя от гнева стремглав рванул к всаднику.
Его пригнуло к земле, и бежать на четырёх вдруг стало быстрее и легче. Черный туман лез в глаза, затмевал взор. Глаза успевали вычленить каждый куст, и каждую травинку. Туман противно лез в нос и уши, от чего Перун взревел ещё громче. Но это не беда ведь и слух его обострился. Настолько что он мог различить как скрипит зубами чёрный всадник.
Перед глазами промелькнули оскаленные черепа. Гнусные гниющие хари. Не размениваясь на мелочь, втоптал в землю попавшихся на дороге умертвий. Одного самого жирного и дородного двинул плечом так, что мертвец отлетел на десяток шагов прямо под копыта черной лошади. В руках всадника появилось копье, он заученно опустил шит и направил коня в сторону. Богатырских размеров конь принялся набирать разбег, а воин тем временим угрожающе направил на Перуна своё копьё.
На пути возник пылающий дружинник с длинным мечом. Единственный кто отделял его от чёрного всадника. Перун смял и этого будто хворостинку. Как и всех тех, кто попадался по пути. Звонко хрустели кости, с шумом раскололся череп под весом зверя. Всадник, завидя это притормозил коня на пол дороге и с нерешимость повёл удилами. Увидав что, противник пытается удрать Перун заорал:
— Стой и дерись собака! — Но из пасти вырвался только нечленораздельный рёв.
Всадник пришпорил коня в сторону сгоревшей деревни, но и зверь прибавил ходу. Из-под когтистых лап вылетали комья мокрой грязи. Ливень усилился ещё больше, затмевая обзор.
Пред взором возникла чёрная стена тумана, которую он прошиб аки тур. Небо загрохотало с новой силой, когда наконец зверь настиг свою добычу на околице деревни.
Быстро сократив дистанцию молниеносным прыжком вырвал всадника вместе с седлом и повалился с врагом оземь. Оставшийся без хозяина и сбруи боевой статный конь, выглядел голым и беззащитным. Дрожа на высоких мускулистых ногах скотина испуганно вращала шеей.
Тем временем в его цепких лапах извивался будто уж человек в чёрных одеяниях. Черный мешковатый капюшон скрывал лицо колдуна. Изо рта на грудь потекла тонкая алая струйка, по-видимому зверь переломал колдуну ребра и хребет.
— Кто ты? — Прохрипел колдун, каждое слово давалось ему с великим трудом.
Вместо ответа Перун одёрнул капюшон с лица незнакомца. Под ним пряталась личина командира дружинников. Того самого который преградил ему намедни выход с корчмы.
— Кто ты?! — Выпучив заплывающие кровью глаза, и пытаясь высвободиться из мертвой хватки закричал колдун.
— Я Смерть. — Коротко ответил Перун.
— Что тебе нужно?! Кому ты служишь?!
— Дурак! Что нужно смерти?
Найдёныш не знал зачем он сказал последние слова. Его когтистая лапа ударила в грудь колдуна. Некогда великий могучий некромант, взвыл аки телёнок. Когда на его же глазах, из его груди по живому вырывали сердце.
Чёрное, покрытое алой кровью и еще какой-то дрянь сердце ещё билось в когтях. Когда зверь вонзил в него свои клыки. Землю сотряс невообразимый вой и грохот. Тело колдуна вспыхнуло к небесам черным пламенем. Всего мгновение и черные лоскуты пепла начали опадать словно хлопья снега. На клыках скрипнули частички метала. Выплюнув на землю золотой диск немного меньше гривны. На диске был грубо вычеркан знак золотого открытого глаза.
Зверь повернул окровавленную морду в сторону поля. Туда где бились его побратимы. Всё поле горело сине — зеленным мертвецким огнём.
Шатаясь и изнемогая от ломоты в теле побрёл туда где на его памяти были старик с братьями. Шум в ушах понемногу стих, а вместе с ним резко потемнело в глазах. Заломило спину, и он выгнувшись назад, распрямил плечи. Мир запахов и ярких ощущений погас, а вместе с ним на землю плавно опустилась ночь. Ливень к тому моменту вовсе прекратился, уступив место мелкому дождю.
«Проклятье,» — ворчал про себя парубок, «чёртов старик. Опоил гад травами… Что со мною произошло? И почему так жутко болит голова?»
Внезапно до него дошло. На плоском рельефном животе где должна была зиять сквозная рваная рана, растянулся уродливый розовый шрам. На спине и на ногах также безобразно вздулись наспех затянутые бугорки.
— Ай да волхв! С таким травником никакой колдун не страшен….
Рубаха и штаны были разорваны клочья. Также где-то были посеяны совсем новые лапти. Подарок Любавы. Шлепая босыми ногами по лужам и ежесекундно накалывая ступни, побрёл к своим товарищам. От некогда великого воинства нежити остались лишь кучки золы и пепла.
Вдалеке зажегся свет. В кротких языках костра осветилась фигура волхва, склонившаяся над кем — то. Подойдя поближе смог разобрать лежащего на земле Братислава и застывшего над ним с топором в руке Буяна.
После этой долгой ночи он наконец научился различать братьев. Братислав был немного выше, в то время как Буян был шире в плечах. В остальном братья походили друг на друга как две горошины с одного стручка. Волхв, склонившись над Братиславом наматывал широкую ткань вокруг торса богатыря. Через ткань проступали ярко багровые пятна.