Читать интересную книгу Эго и Архетип - Эдвард Эдингер

Теперь я сожалею, что Бог создал меня человеком. Я благословлял живот­ных, птиц и рыб, ибо их природа не знала греха; гнев Бога на них не рас­пространяется; они не будут гореть в адском огне после смерти. Поэтому я был бы рад оказаться в положении любого из этих существ. Те­перь я благословлял жизнь собаки и жабы. Да, я с радостью оказался бы в положении собаки или лошади, ибо я знал, что у них не было души, которой, подобно моей душе, суждено погибнуть под вечным бреме­нем Ада или Греха. Более того, хотя я видел это, чувствовал это и был раздавлен этим, тем не менее, мою печаль усиливало то, что я не мог об­наружить в себе искреннего желания освободиться от этого состояния. Иногда мое сердце весьма ожесточалось. Если бы я заплатил тысячу фун­тов стерлингов за одну слезинку, я не смог бы пролить ее, более того, у меня не возникло бы даже такого желания.

Я был в тягость себе, я терзал себя; никогда так явно не сознавал, как можно тяготиться жизнью и в то же время бояться умереть. С какой радо­стью я бы стал кем угодно, только не собой! Кем угодно, только не чело­веком! В любом состоянии, только не в моем".

Состояние психики Баньяна имеет отчетливо патологический характер. Эти же чувства общей вины и невозможности спасения выражаются в психотической меланхолии. Его восприятие себя как самого виновного че­ловека на земле отражает негативную инфляцию. Но оно отражает и отчуж­дение. Зависть, которую испытывает Баньян к животным, нередко упоминается в сообщениях о состоянии отчуждения, которое предшествует религиозному переживанию. Зависть к животным дает нам ключ к пони­манию, как можно исцелиться от отчуждения, а именно посредством восстановления связи с естественной, инстинктивной природой. Хотя отчуждение и составляет архетипическую, а следовательно, и об­щечеловеческую форму переживания, тем не менее, такие преувеличенные нормы переживания, как у Баньяна, обычно встречаются у людей с опреде­ленным типом травматического детства. В тех случаях, когда ребенок остро ощущает отторжение со стороны родителей, происходит нарушение оси эго-Самость, и тогда у ребенка формируется предрасположенность к состо­яниям отчуждения в более зрелые годы жизни, когда они становятся невыносимыми. Такое развитие событий обусловлено тем, что ребенок воспри­нимает родительское отторжение как отторжение божье. Затем это переживание включается в состав психики в качестве постоянного отчуждения между эго и Самостью.

В контексте христианской психологии переживание отчуждения обычно рассматривается как божественное наказание за грехи. Здесь уместно упо­мянуть теорию святого Ансельма о грехе. По мнению святого Ансельма, грех состоит в лишении Бога его исключительных прав, и поэтому грех бесчес­тит Бога. Бесчестье требует расплаты. Святой Ансельм пишет по этому поводу следующее:

"Каждое желание разумного существа должно подчиняться воле Бога... Это есть единственный и полный долг чести, который мы должны отдать Богу и который Бог требует от нас... Тот, кто не отдает долг чести, причи­тающийся Богу, лишает Бога того, что по праву принадлежит Ему, и уни­жает Его достоинство; и это есть грех. Более того, он будет оставаться виновным до тех пор, пока не отдаст то, что присвоил себе, но, учитывая проявленное неуважение, он должен возвратить больше, чем присвоил. Ибо, как тот, кто ставит под угрозу безопасность другого лица, не делает достаточно, ограничиваясь восстановлением безопасности без выплаты компенсации за причиненные страдания, так и тот, кто унижает досто­инство другого лица, не делает достаточно, ограничиваясь воздаванием почестей, но должен в соответствии с причиненным ущербом выпла­тить компенсацию каким-либо способом, удовлетворительным для лица, достоинство которого было унижено. Следует учитывать и то, что, когда кто-либо возвращает незаконно присвоенное, он должен отдать что-нибудь такое, что от него могли бы потребовать, если он не похитил не­что, принадлежащее другому. Поэтому каждый, кто совершает грех, дол­жен восстановить честь, которой он лишил Бога; это и есть удовлетворение, которое каждый грешник должен доставить Богу".18 Грех—это инфляционное высокомерие эго, которое присваивает себе функции Самости. Это преступление требует наказания (отчуждения) и ре­ституции (покаяния, раскаяния). Но, согласно святому Ансельму, для полного удовлетворения необходимо возвратить больше, чем было первоначально присвоено. Это невозможно, поскольку человек обязан хранить абсолют­ную верность Богу, даже не совершив прегрешения. Он не располагает до­полнительными возможностями, чтобы компенсировать свое наказание. Для этого он должен воспользоваться милостью, обеспеченной жертвой Богочеловека Иисуса Христа. В результате прегрешения и раскаяния Бог сам выплачивает штраф, изливая милость. Это согласуется с высказыва­нием святого апостола Павла: "А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать, дабы как грех царствовал к смерти, так и благодать воцари­лась через праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим" (Рим. 5:20,21). Разумеется, на вопрос "оставаться ли нам в грехе, чтобы ум­ножилась благодать" апостол Павел дает отрицательный ответ. Тем не менее, этот вопрос косвенным образом указывает на тревожный факт существо­вания определенной связи между благодатью и грехом.

С психологической точки зрения, упомянутые теологические теории имеют непосредственное отношение к связи между эго и Самостью. По мере возможности необходимо сторониться инфляции (греха). При возникно­вении инфляции эго может спастись только путем восстановления утра­ченного достоинства Самости (покаяние, искреннее раскаяние). Однако этого недостаточно для полного удовлетворения. Благодать, полу­ченная благодаря самопожертвованию Самости, должна завершить рас­плату. Существует даже косвенное указание на то, что прегрешение эго и последующее наказание необходимы для формирования потока целитель­ной энергии (благодати), исходящей от Самости. Это соотносится с ут­верждением, что эго не способно воспринимать поддержку Самости, пока не освободится от своей идентификации с Самостью. Эго не может стать со­судом для восприятия благодати, пока не освободится от своей инфляцион­ной наполненности. Такое освобождение осуществляется только посредст­вом переживания отчуждения.

Мартин Лютер выражает эту мысль следующим образом: "Бог действует с помощью противоположностей, чтобы человек ощутил тщетность своих усилий именно в тот момент, когда Бог собирается спасти его. Когда Бог собирается оправдать человека, он проклинает его. Он должен вначале убить того, кого собирается оживить. Помощь приходит от Бога в виде гнева, поэтому она кажется далекой тогда, когда она находится рядом. Вначале человек должен возопить, что в нем не осталось здоровья. Ужас должен объять его душу. Это и есть муки чис­тилища... Из состояния такой тревоги зарождается спасение. Свет про­бивается к человеку тогда, когда он считает себя погибшим".

4. ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОСИ ЭГО-САМОСТЬ

В психотерапевтической практике очень часто встречается типичная кли­ническая картина, которую можно было бы назвать неврозом отчуждения. Индивид с таким неврозом сомневается в своем праве на существование. Он испытывает глубокое чувство своей никчемности со всеми симптома­ми, которые принято называть комплексом неполноценности. На бессоз­нательном уровне такой индивид автоматически предполагает, что все ис­ходящее от него—сокровенные желания, потребности и интересы—должны быть неправильными или в каком-то отношении неприемлемыми. При та­кой установке психическая энергия сдерживается и вынуждена скрытно, бессознательно или деструктивно проявляться в виде психосоматических симптомов, приступов беспокойства или примитивных аффектов, депрес­сии, суицидных побуждений, алкоголизма и т.д. В принципе перед таким пациентом стоит проблема его оправдания или неоправдания перед Бо­гом. Здесь мы имеем психологическую основу для постановки теологиче­ского вопроса об оправдании. Вопрос "оправдывает нас наша вера или наши деяния?" указывает на различие между интровертной и экстравертной точ­ками зрения. В глубине души отчужденная личность ощущает свою нео­правданность и неспособность действовать, исходя из лучших побужде­ний. В то же время такой индивид лишен ощущения смысла. Жизнь лишена психического содержания.

Для выхода из состояния отчужденности необходимо восстановить связь между эго и Самостью. Из сообщения доктора Ролло Мэя я позаимствовал опи­сание такого опыта. Пациентка, женщина в возрасте 28 лет, была незаконно­рожденным ребенком и страдала так называемым неврозом отчуждения. Приведем ее рассказ о своих переживаниях:

"Я помню, что в тот день я бродила в трущобах под железной дорогой на эстакаде. Меня неотступно преследовала мысль, что "я—незаконнорож­денный ребенок". Пот катил с меня градом, когда я в муках старалась признать этот факт. Затем я поняла, что должен чувствовать человек, сделавший такое признание: "Я—негритянка среди привилегирован-. ных белых" или "я—слепая среди зрячих". Когда я проснулась ночью, меня осенило: "Я признаю тот факт, что я—незаконнорожденный ре­бенок", но "я уже не ребенок". Значит, "я—незаконнорожденная". Но и это неверно. "Я незаконно родилась". Тогда что остается? Остается: "Я есмь". Установление контакта с реальностью ("я есмь") своего бытия и при­знание этой реальности (что, как мне кажется, впервые произошло со мной) тотчас произвели на меня впечатление и вызвали следующую мысль: "Поскольку я есмь, следовательно, я имею право быть". С чем можно сравнить этот опыт? Вначале у меня возникло такое чувство, словно я соприкоснулась с действительностью. Я ощутила свое собственное существование, и мне не было дела до того, что составляет его основу—какой-нибудь ион или просто волна. Я испытывала такое же ощущение, как в детстве, когда я добралась до сердцевины персика и расколола косточку, не зная, что я там найду. К своему удивлению, я на­шла внутри косточки съедобное зернышко, которое на вкус оказалось горько-сладким...