Читать интересную книгу Глубинка - Артур Гафуров

Серега тем временем начал терять терпение.

— Ну что, кто-нибудь найдет этого ублюдка? Или мне самому искать? По любому, он где-то прячется. Выходи, мразь!

Ага, размечтались.

— Миша, Сергей! — на прогалине появилась еще одна фигура, и по голосу, несмотря на свойственную курильщикам хрипотцу, я опознал в ней девушку. — Я его видела, он через шоссе перебрался, в сторону Томсино побежал!

— Как через шоссе? Там никого нет, что ли? Козлы недоделанные! — через минуту о преследователях напоминали лишь отдаленные матерные вопли старшего лейтенанта Сергея Лопарева — во как, я даже фамилию его вспомнил! — а я лежал себе на сырой земле в окружении колючих веток и не мог взять в толк, кого они там увидели на шоссе. И, любом случае, был очень благодарен этому человеку: возможно, он спас меня от крупных неприятностей.

Глава VII: На грани

Дорога домой стала испытанием сродни подъему на высоченную гору типа Эвереста или Чогори. Конечно, сам я на Эверест никогда не поднимался, но мне кажется, по затраченным усилиям, а главное, по скорости передвижения это примерно то же самое. Ценой невероятных усилий получилось пройти, точнее, проковылять, примерно четверть пути, после чего я привалился к ближайшему дереву и понял, что это все. Нога распухла так, что не помещалась в штанине, правый локоть не гнулся, начали ссаднить все мелкие порезы и царапины, полученные при двух падениях и во время продирания через кустарники. Вдобавок ко всему я промок и потому дико мерз, а при себе не было даже вшивой зажигалки, чтобы зажечь костер и переждать ночь. Так что единственным средством для борьбы с холодом было движение.

Передохнув с полчаса, я пошел дальше, через силу, проклиная себя за безалаберность, непредусмотрительность и неосторожность. Казалось, прошедшие две недели могли научить хоть чему-нибудь, сделать взрослее, рассудительнее, но нет. К чему нам опыт — сын ошибок трудных! И теперь мне грозит настоящая опасность, сейчас я беззащитен, как никогда, как перед людьми, так и перед силами природы.

А силы природы не дремали. То тут, то там слышались шорохи, потрескивания, сдавленные вскрики. Над головой пролетела сова. Пару раз мне казалось, что я вижу среди деревьев даже чьи-то неясные тени. Все это не добавляло оптимизма.

Вдруг шагах в двадцати от меня на дорогу выскочило какое-то животное и замерло, заметив случайного свидетеля своих ночных похождений. Я тоже замер, ожидая, что будет дальше. Страха не было, ему на смену пришло что-то вроде фатализма: все равно защититься я не мог, так что будь что будет. К счастью, пришелец (или хозяин?) не проявил агрессии, а признав во мне человека, тут же скрылся в чаще.

Пот застилал глаза, даже удивительно, откуда взялся пот, если так холодно. Прошел час, два часа. Я потерял счет времени, все ресурсы организма были брошены на достижение одной единственной цели: дойти. Опираясь на подобранную в лесу палку, опускаясь прямо на землю, когда совсем не оставалось сил, снова поднимаясь, когда холод становился невыносимым, я двигался вперед, медленно, очень медленно, но вперед.

Это была самая кошмарная ночь из всех, что мне довелось пережить.

Пытаясь хоть как-то занять голову, не дать разуму затуманиться, я начал перебирать в голове различные воспоминания. Невольно вспомнился один день, который до недавних пор я считал самым неудачливым в своей жизни. День, когда всего за один час я успел искалечиться так, что в итоге еле дошел до дома. Что характерно, это случилось также здесь, в Зуево.

В тот день я должен был поехать на лодке через озеро, забрать дядю Володю с Дальнего пляжа. Изначально планировалось, что поедет Андрей, но он остался дома наводить порядок после трехдневного отсутствия взрослых. В столь деликатном деле, как уборка, брат никогда мне не доверял, что целиком и полностью меня устраивало.

Стоял солнечный августовский денек, прокатиться по озеру было в радость. Уж всяко лучше, чем орудовать веником и шваброй! Но короткое путешествие не заладилось с самого начала. Отталкивая лодку от берега, я соскользнул ногой с борта и в мясо распорол ногу о торчащий край штевня. Боль была дикая, на какое-то время нога просто онемела, я повалился на дно лодки не в силах подняться. Понадобилось несколько минут, прежде чем ко мне вернулась способность здраво соображать.

Тем временем посвежевший ветер отнес лодку от пристани и загнал в заросли прибрежного тростника. Узрев над своей головой зеленые стебли, я вспомнил про дядю Вову и спешно схватился за весла. В конце концов, чтобы грести, ноги не нужны. Но тут меня ждал неприятный сюрприз: вместо новых весел я второпях взял из дома старые, надтрестнутые. Грести ими было совершенно невозможно, более того, одно из весел тут же сломалось пополам, едва я уперся им в дно, пытаясь вытолкнуть лодку на глубокое место. Пришлось выгребать обломком на манер каноэ, против ветра, и все это с негнущейся ногой.

Время уже поджимало, потому, пристав-таки к берегу, я не пошел домой — к тому же, ходьба доставляла определенный дискомфорт, — а бросился на поиски весел нашего соседа дяди Валеры Малеева. Я знал, что он всегда прячет их в кустах недалеко от своей лодки. Пятиминутные поиски, наконец, увенчались успехом, но на веслах обнаружилась греющаяся гадюка! Ерунда, змею мы прогнали (это я сейчас говорю, мол, ерунда, на самом деле я дико боялся змей), и вот лодка снова на воде, весла в уключинах. Аккуратно разворачиваюсь кормой к берегу и делаю первый мощный гребок: Ррраз! «Двух» уже не последовало, ибо воды озера огласил очередной нечеловеческий крик: соседская лодка была шире нашей, что не могло не сказаться на длине весел, которые, встретившись ручками, отшибли мне обе кисти рук, практически размозжив большие пальцы друг об друга!

Отходняк наступил минут через пять все в том же тростнике, куда меня во второй раз услужливо доставил ветер. Наверное, в тот момент следовало понять, что некие высшие силы категорически не хотят, чтобы сегодня я ехал встречать дядю Вову. Но тогда я об этом не думал. Упрямство, знаете ли. Наконец, мне удалось организовать какое-то поступательное движение вперед, при этом весла продолжали время от времени напоминать о своей нестандартности, не без болевых последствий, разумеется. Через десять минут интенсивных физических упражнений я вошел в протоку.

Тут следует дать небольшое пояснение. Дело в том, что наше озеро (на картах оно обозначалось как Вальковское, но мы всегда называли его просто «озеро») примерно посередине было разделено длинным, далеко выдающимся полуостровом, поросшим густым лесом. Полуостров этот, протяженностью около километра, был довольно узким, а у своего основания сужался еще сильнее. Вот там-то, на перешейке, для удобства прохода к Дальнему пляжу и была прорыта узкая прямая протока, своего рода канал, соединяющий две части озера. В ином случае, чтобы попасть на дальний пляж, пришлось бы двавать крюк в несколько километров.

Дабы войти в протоку, следовало вынуть весла из уключин и, встав на корме, отталкиваться одним из них от дна. Так я и поступил, как поступал уже не раз. Но я слишком торопился успеть, и, отталкиваясь, забывал смотреть вперед. А зря. Примерно на середине протоки, наклонившись к самой воде, росла большая сосна. И об эту сосну я на полном ходу да спиной каак…

Завершая эту историю, я лишь хочу сказать, что дядя Вова в тот день так и не приехал, но мне было уже все равно. Полтора часа спустя Андрей встретил меня на берегу, всего отшибленного и окровавленного так, что до дома я шел, опираясь на плечо брата. Замечательный день, что ни говори, день, который я не забуду никогда.

Но тогда хотя бы был день.

Эту ночь я тоже никогда не забуду, пусть даже большая ее часть прошла в туманной завесе болевого шока. Уже начало светать, когда сквозь деревья я различил силуэты зуевских домов. Сил не было даже на то, чтобы радоваться. Но на то, чтобы снять ботинки, силы нашлись. Ибо, даже если ты теряешь сознание, и падаешь на кровать не раздевшись, ты все равно обязан перед этим снять ботинки. Я не знаю, почему, но мне кажется, лучше напрудить в простыни, во сне или осознанно, чем лечь спать в ботинках. Свои я снял.

Когда проснулся, за окном было уже темно. Часы показывали 20:02, но мне вдруг стало не до любования симметрией чисел. Меня бил озноб, да такой, что зубы стучали на манер драм-машины. Черт, неужели температура? Кажется, в тумбочке я видел старый термометр…

Ртутный столбик замер на отметке 39,2. Ни х… себе! Вот это погулял так погулял… В моем положении не хватало только слечь с пневмонией. А если это воспаление легких или еще что похуже? Кто откликнется, кто придет на помощь, кто вообще будет знать, что я тут загибаюсь? Никто не узнает, никто не придет… Стоп, Фил, опять ты себя накручиваешь раньше времени. Для начала нужно принять возможные меры, потом, по мере сил, проанализировать ситуацию. Начнем, пожалуй, с жаропонижающего.