Складывалось впечатление, что они не виделись целую вечность, хотя я и знала, что это не так, потому как, придя пару часов назад в этот дом, я ясно видела, что его хозяин был на месте. Но теперь весь его вид говорил об обратном: влажные волосы легкими локонами липли ко лбу, а на куртке были следы дождя.
— Кхм, — прокашлялся Эйден, появившись позади Себастиана, стягивая с себя кожаную куртку, на которой в свете ламп заблестели прозрачные капельки. — Я знаю, друг, ты бы хотел начать эту вечеринку с обратной стороны, но я, черт подери, чертовски голоден после нашей с тобой поездки.
— Поездки? — посмотрела я на подругу, на что та лишь пожала плечами.
Я стала такой рассеянной, даже не заметив, когда же Себастиан успел нас бросить и вернуться обратно.
— Наглец, — расхохотался Себастиан, выпуская Миа из объятий.
— Ну, вот не надо, ты сам обещал мне горячую еду, — оскалился Эйден, и его взгляд наконец-то остановился на мне, и вся эта мальчишеская игривость тут же пропала, являя мне милого, чуть перекаченного парня в черной рубашке. — Привет, Грейс.
— Оставь свои влюбленные взгляды на потом, мой голодный мальчик, — выталкивая с кухни, Миа похлопала его по груди, — иди мой руки и садись за стол!
— Да, мамочка, — рассмеялся Эйден, и вскоре я действительно услышала гул воды в ванной, что вызвало у меня улыбку, явно замеченную подругой.
— Ты, — ткнув в Себастиана пальчиком, все не прекращала командовать Миа, — тебя это тоже касается! Мой руки и доставай из духовки чертову индейку, а то мне кажется, что она весит целую тонну.
— А что будешь делать ты, моя сладкая девочка? — стянув куртку и закатав рукава, улыбнулся Себастиан.
— Как что? Праздновать, конечно. Завтра же день Независимости, а мы с Грейс ведь независимые девушки! Правда, Грейс? — захлопала ресницами Миа, призывая меня следовать за ней.
— Правда, — поднимаясь, хихикнула я. — И что еще будут делать независимые девочки?
— Пить! — отсалютовала Миа, наполняя мой стакан, и улыбнулась, сунув в руки Себастиану кухонное полотенце.
Что я могу сказать? Моя подруга умела превращать дождливые скучные вечера в яркие праздники. Ее квартира была похожа на агитационный пост какого-нибудь сенатора во время избирательной кампании. Вокруг висели разноцветные патриотические флаги, воздушные шарики с национальной тематикой, голубая и белая блестящая мишура. Если бы меня попросили назвать маниакально настроенного патриота нашей страны, Миа бы однозначно лучше всех подошла на эту роль.
Она всегда так делала: праздновала праздники заранее, отбросив все суеверия куда подальше.
«А какой прок с праздника, если на следующий день с жутким похмельем ты должен идти на работу, Грейс?»
Миа повторяла мне это каждый раз, когда я спрашивала, пока до меня не дошло. И, черт подери, подруга была права. Если мы и набирались до чертиков, влипая в разные приключения, то следующий день, непосредственно праздничный, со спокойной душой могли просто провести на диване, поглощая мороженое и аспирин.
Но День Независимости был для Миа особенным. Помню, это было лето после второго курса колледжа, и мы с подругой вызвались остаться в кампусе, чтобы проводить экскурсии поступающим. Точнее это было наше дневное прикрытие, потому как тогда моя подруга была чертовски влюблена в одного смазливого брюнета под именем Ноа, который по непонятным и до сих пор неизвестным мне причинам в тот июль тоже остался в колледже. Это был День независимости. Как всегда, яркий и патриотичный для Миа. На кампусе была вечеринка, и подруга надеялась провести ее с чертовым Ноа и плавно перевести хороший вечер в горячую ночь, но этот парень, будь он неладен, решил проверить себя на бессмертие. Когда вечеринка была в самом разгаре, а Миа нигде не могла найти своего, как она считала, парня, подруга решила подняться в его комнату, где застала его примерно в такой же позе, как я Тайлера. Только вот он был не с пышногрудой девицей, а со своим соседом по «философии», бросив ей фразу, что «это же колледж, детка, ты что, думала у нас с тобой это на всю жизнь?». Но суть не в печальном опыте личных отношений моей подруги, а в ее патриотизме. Не знаю, где, но в тот вечер она достала чертово снотворное, подмешала его в спиртное и напоила им Ноа…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Утром следующего дня он проснулся на лужайке перед кампусом, голый, хотя нет, в носках. Но это еще не все. Спина Ноа была разрисована краской в цвета нашей страны, а из его зада торчал гребаный флаг. Не знаю, как Миа это провернула, да и не хочу знать, но этого парня запомнили все, как и он запомнил Миа.
Но, несмотря на веселые воспоминания и приятную теплую атмосферу, у меня из головы все никак не выходил Лиам Вуд, и я пыталась утопить мысли о нем в алкогольном пунше. Но чем больше я пила, тем больше думала. Чем больше думала, тем больше меня грызла чертова совесть, напоминая мне о том, что я не законченная сука, а идиотка, готовая отдать последнее ради блага другого человека, например, такого как Тайлер.
— Грейс, все хорошо? — Миа села рядом со мной на диван и обняла меня.
— Нет, наверное, — улыбнулась я, глотая странный ком из обиды и слез, подкативших к горлу.
К счастью, мы с подругой остались наедине. Парни пошли делать кофе, ведь уже приближалась пора ехать на площадь, чтобы наблюдать за подготовкой праздничного салюта, но я более чем уверена, что мое унылое состояние было чертовски заметно всем присутствующим.
— Ты хотела мне что-то сказать…
Подруга погладила меня по руке, показывая свою поддержку, и улыбнулась.
— Это смешно, Миа. Я не знаю, как об этом говорить…
— Это Эйден, да? — выпалила она очередную догадку.
— Что? Нет, — расхохоталась я. — Помнишь то чертово сообщение? Это злая шутка гребаной судьбы, но парень, которому я ее отправила, а он нисколько не Тайлер, чертов коп, который заявился ко мне домой, утверждая, что я сорвала ему свадьбу стоимостью в полмиллиона долларов и теперь обязана ехать к его благоверной, чтобы поведать о банальном чертовом недоразумении…
— Нужно было… — начала Миа, но тут же, задумавшись, запнулась.
— Что? Вызвать копов? — бросила я, и мы вместе зашлись в приступе смеха. — Я испугалась, когда он ворвался ко мне домой, но, знаешь, даже ввиду всей его злобы и эгоистичности я сопереживаю ему и произошедшей ситуации, в которой виновата лишь я одна.
— И что ты будешь делать? Я… я помогу. Ты только скажи…
— Ну, подруга, ты уже прилично мне помогла, — продолжила смеяться я, толкнув Миа в плечо, на что та надула губки. — Миа, это шутка, все хорошо. Просто… мне нужно отдохнуть.
— Ты не поедешь с нами смотреть подготовку праздничного салюта? — словно обиженный ребенок, проскулила подруга. — Уверена, что в полночь кто-то да начнет праздновать.
— Нет, милая, — ответила я ей правду, понимая, что не имею ни малейшего желания развлекаться. Я морально истощена, а алкоголь, который вовсю гуляет по моим венам, вместо передачи заряда бодрости для совершения безумных поступков меня угнетает и расслабляет. Я уже практически представляю, как приду домой, приму душ и, забравшись под одеяло, усну как минимум на двенадцать часов, чтобы прийти в себя.
— Попей хотя бы кофе, а потом я вызову тебе такси, — заботливо произнесла Миа, посмотрев на парней, входивших в комнату с ароматным напитком на подносе.
— Ты не обидишься?
— Не-а. Если будет происходить что-то интересное, я запишу все на камеру, и после мы все посмотрим. Я даже оставлю кусок праздничного торта ради такого события.
— Два куска торта, — сделала замечание я и улыбнулась Эйдену, который протянул мне чашку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
***
Такси остановилось за углом моего дома. Пробки практически повсюду, и мне будет быстрее пройтись, чем полчаса ждать, пока машина доедет до нужного места.
— Сегодня ты была крайне молчаливой, — тихо сказал Эйден, и я поняла, что, сидя за столом, за весь вечер действительно не поддержала ни единый диалог и бросила в его сторону всего-то несколько скупых улыбок. Мистер психолог пытается забраться мне под кожу?