сказать: это было у них обоюдно: они ревновали меня друг к другу. Я несколько раз пытался остепенить супругу в этом плане, но мои аргументы и увещевания не доходили до неё. В ответ она говорила мне, что в Маркизе воплощена любящая меня баба и поэтому она иногда даже рычит на неё и других фемин. Я только смеялся в ответ, хотя чувствовал: есть в этом странное, необычное. Иногда, в редкие минуты отдыха, я смотрел Маркизе в глаза и видел почти осязаемую любовь, и обволакивающую меня нежность. В подобных случаях приходили на ум слова жены, но разве могло такое быть? Теперь понимаю: каким я был тупоголовым!
Однажды Маркиза заболела: у неё появился лишай больших размеров. Несчастная быстро облезла, стала почти голой, зуд больной кожи доводил её до исступления: она чесалась до крови и начинала выть. Глядя на людей, которые перестали кормить, она жалобно скулила: все теперь с отвращением гнали её.
Я, негодяй, тоже поддался на всеобщее бездушие. Боясь заразиться, как и все прогонял её от себя. Больная обиженно поджимала облезлый хвост, непонимающим взглядом смотрела на меня, жалко тявкала и подвывала, словно пытаясь что-то сказать мне. В её глазах иногда появлялись слёзы. Видимо, ей было обидно за моё поведение и действия по отношению к ней. Псина явно не понимала происходящего: как же так, любимый хозяин теперь прогоняет её! Как нормальному мужику, да к тому же обожаемому ею, хотя бы в знак благодарности за внимание и особенное пристрастие, мне надо было лечить её, помочь справиться с недугом. Но…, увы, в то время я не был сострадательным человеком, о чём теперь буду сожалеть всю жизнь.
В один из дней, собравшиеся мужчины, при помощи колбасы, обманом завлекли Маркизу в мешок и предложили мне, владельцу авто и ружья, вывезти её куда-то и застрелить. Что я, скрепя сердце и сделал. По дороге она, наверное, чувствовала смерть и начинала выть, но услышав мой голос, затихала и тихо скулила. Приехав в лесополосу, я вытащил куль и, не открывая, расстрелял его. Она дико кричала от безумной боли и, наверное, от моего изуверского обращения. Нет смысла описывать жестокий процесс. Я уехал, не закопав останки в землю, а ведь это положено делать по всем человеческим законам! За эти, противоречащие нормам морали (не пытаясь лечить – убил друга) и религии, (не предал тело земле) действия я и поплатился. В эту ночь всё и произошло. Теперь я буду рассказывать свой "сон".
"Я лечу. Чувство необыкновенной эйфории переполняет меня. Яркая луна, которая так близка, что, кажется, можно потрогать рукой. Такие же звёзды. Внизу кругом огни и не успевают уйти за горизонт одни, как появляются другие. Нередко встречаются подобные мне, счастливчики, которые визжа от восторга, исполняют немыслимые пируэты. Одни летают медленно, другие проносятся со скоростью пули, некоторые разговаривают друг с другом. Проснувшись, они будут потом говорить: "Я видел(а) во сне того-то", не подозревая: событие было наяву – духи разговаривали друг с другом. Но вернёмся ко сну.
В какое-то время я заметил, что свет от луны стал менее ярким. Заинтересовавшись, взглянул на ночное светило и обомлел: прямо на меня неслось неисчислимое количество громадных псов во главе с красавицей Маркизой, убитой мною. Раскрытые пасти и блеск больших клыков помогли мне мгновенно осознать, что сейчас произойдёт расплата за содеянное по отношению к больной собаке. Я хотел трусливо ринуться вниз, но…, было поздно. Меня со всех сторон окружили раскрытые пасти и горящие глаза. Забылась эйфория от всех моих необыкновенных способностей и возможностей, в "голове" крутилась мысль: "Это расплата! Конец!" Передо мной появилась Маркиза и заговорила. Услышав человеческий голос от животного, я потерял дар речи и перестал соображать что-либо. Закрутилась мысль: "Говорящая собака – феномен, а я её убил!"
Видимо, она услышала меня и заговорила: – Ты не понимаешь того, что находишься в другом мире? Так знай: здесь всё возможно! Но скажи, мой обожаемый Александр, отчего ты убил меня, почему не лечил? Я так любила: из всего дома отдавала предпочтение только тебе, ревновала и охраняла от других собак! Ты для меня был больше, чем хозяин и друг! Разве ты этого не видел? Где была совесть, почему согласился застрелить меня? Ты уяснил, что оборвал мою жизнь? А она даётся однажды и в определённом образе. Какое ты имел право на это? Где же, наконец, жалость и сострадание, по отношению к нам, "братьям меньшим?" Кто ты после этого? (Пауза) Я скажу – ничтожество!
Мне нечего было ответить в оправдание. Невыразимый стыд, чувство бесчестья и мучительное сожаление о содеянном, объяли меня. Мой язык присох к нёбу. Это было невыразимое ощущение.
Маркиза продолжала: – …И почему не закопал меня, не предал земле, а оставил на растерзание воронам? Я была самого лестного мнения о тебе. Ты же оказался подлецом и негодяем, как и большинство из твоего окружения! Если продолжишь так существовать, потом будет очень плохо. Я больше не люблю и накажу за твою низость, и мне нисколько не жалко! Никогда не хочу видеть тебя и постарайся не попадаться мне на глаза, потому что всегда будет больно, если я окажусь рядом!
Охваченный невыразимым стыдом, я молчал. Хотелось упасть на колени, обнять её и зарыдать от нахлынувших чувств, но я сдержался. Видя, что я безмолвствую, Маркиза отдала команду: – Накажите его!
Как искра в ночи, передо мной мелькнул образ роскошной женщины с изящным бюстом и богатой причёской. Свора собак кинулась на меня. Я ощутил дикую боль по всему телу, а особенно в левой ноге и ничего не соображая, рванулся вниз, в огни, и…, "ожил" в кровати.
Глава 2
От перенесённого ужаса и страдания меня била дрожь, и я был сам не свой. Но, поняв, что был всего лишь сон, немного повеселел, а вскоре пришёл в себя окончательно. Вместе с этим почувствовал боль, а затем до меня дошло, что не ощущаю левую ногу. Подумал, что "отлежал" и хотел повернуться на другой бок, но мне это плохо удавалось: "отлежалая" конечность не повиновалась мне. Сев на кровати, хотел растереть, но под руками оказалось свободное место – её не было. Мелькнула мысль: "Собаки отхватили!"
Но здесь пришло осознание того, что я же в постели, на кровати, значит это не сон, а у меня действительно нет ноги: всё-таки псы откусили её! От моего дикого крика подскочила спящая рядом жена. Но к моему дальнейшему изумлению, заговорила со мной на непонятном языке. Я продолжал выть. Она поднялась с постели, включила свет и, что-то говоря, бросилась ко мне,