да высунуть нос наружу. Ещё можно было чесаться и лизать лапы. Но всё это, не слишком-то увлекательно. Однако вторая половина дня принесла им пищу для пересудов на долгое время.
Глава 3
Когда ливень разошёлся так, что начало лить словно из ведра и сверкать без конца, в расщелину в потолке, задев слегка крыльями, влетела небольшая птица чуть не ударившись о пол, и едва успев остановиться, со всей силы махая крылышками.
Сначала она просто застыла на месте, вся взъерошенная и нахохленная. Она верно не понимала, куда, так неожиданно провалилась, пытаясь скрыться от дождя. Но после, заметив притихших на своём возвышении животных, она испугавшись заметалась туда-сюда, не находя выхода. Наконец, птица забилась в самый дальний угол, возможно думая, что пришёл её конец.
Мама Тишь прошептала:
— Не шевелитесь и не рычите (последнее касалось динозавриков, которые умели это делать). Она очень испугана, и думает, что мы её съедим. Поэтому надо дать ей время успокоиться, чтобы птица увидела, что мы не хотим её трогать.
Животные последовали совету, и замерли. И тут, Руфи как назло захотел чихнуть. Он прикладывал все силы чтобы захлопнуть, уже открывающуюся для чиха пасть, и кажется уже почти победил чихательный рефлекс, но оказывается, Пышик тоже заразился этой чихательной лихорадкой. Свернувшись клубком, он всячески пытался зажать нос в складках живота. Наконец, распрямившись, он с довольным видом лёг на живот, поборов чихательность.
Взрослые животные смотрели одобрительно на то, как их детёныши ответственно отнеслись к уговору не шуметь. Впрочем, они как правило, всегда были такими. А птичка в углу, вероятно, уже немного пришла в себя, поскольку не видела и не ощущала признаков угрозы со стороны здешних обитателей.
Так как в пещере было ощутимо теплее чем снаружи, вскоре птице стало совсем хорошо, и даже захотелось спать. Ещё она почувствовала запах орехов, которые ей так нравились, несмотря на то, что расколоть их бывало непросто. Запах исходил с того места где лежали эти животные, которые хоть и не предпринимали враждебных действий, но всё же их намерения были неизвестны. Чтобы осмелиться подойти туда, к орехам, нужно быть совсем отчаянной, а птица, напротив, была скорее пугливой. Те животные, которых она продолжала опасаться, уже устали быть неподвижными и начали потихоньку шевелиться да сопеть. Птица вела себя спокойно.
Руфи спросил:
— Может быть уже можно, медленно к ней подойти?
— Пожалуй, стоит попытаться, но пусть это сделает Пышь, — ответила мама Уфи.
— Правильно, он самый маленький, и на вид не страшный, — одобрил папа Кышь. Он не имел в виду, что остальные страшные, но из-за своих размеров, они могли казаться маленькой птице просто огромными.
Пышик приступил к исполнению задуманного, так: делал пару шажков в сторону птицы, и после этого останавливался, чтобы что-нибудь понюхать или почесаться. Так, по его мнению, птица будет думать, что он просто гуляет от нечего делать, и таким способом Пышь постепенно подойдёт к ней. Это была хитрость, но оправданная тем, что ничего дурного, он сделать птице не хотел. В конце концов он приблизился к ней, а птица уже вскочила, готовая взлететь. Но Пышик лёг на живот и положил морду на передние лапы. Птица несколько успокоилась.
Немного погодя, Руфик принёс в зубах орех, и положил чуть позади Пышика, чтобы тот, сам придвинул его поближе к птичке. Во время приближения Руфи, птица снова встрепенулась, но быстро поняла, что сможет легко упорхнуть от этого неповоротливого динозаврика, к тому же, вроде бы он тоже не злой, как и этот пушистый.
«Что же всё таки им надо? Неужели они хотят дать мне этот орех?» — возможно именно об этом думала птица, видя все перемещения животных.
Те решили отойти, дабы птица, могла не опасаясь взять орех. Её не надо было просить дважды, она быстро подскочила к ореху и схватив его, забилась обратно в угол.
Руфи сходил ещё за одним орехом, и этот, птица тоже забрала. Она весьма ловко расколола его клювом, что вызвало у Пышика и Руфи восхищение, и желание иметь такой же для колки орехов, некоторые из которых могли задать работы, несмотря на наличие у обоих, в общем-то неслабых челюстей, но даже при этом, их силы не всегда хватало для сокрушения бронированного плода.
Мама Тишь позвала двух друзей издавая звук наподобие «тишь-тишь-тишь», чтобы те, на время отошли подальше, дав птичке возможность привыкнуть к тому, что она здесь не одна.
Животные расположились на своих местах и тихо обсуждали произошедшее.
Мама Уфи высказала предположение:
— Возможно, она летела издалека, и не успела найти укрытие от дождя заранее?
— А может, птицу прогнали с её места, — тихо добавил папа Буфи.
Все примолкли понимая, да — может статься и так, вспоминая заодно о своих злоключениях.
— А пусть она остаётся с нами, она нам нисколько не помешает, — высказался Пышь, а Руфи довольно замотал хвостом, показывая своё одобрение.
— Да что ж, конечно пусть остаётся, — ответила мама Тишь. — Но ведь она может и не захотеть, птицы-то не очень любят жить совсем уж рядом с животными.
— Тем более мы не знаем, может у неё где-то неподалёку есть гнездо с птенцами и её пара, — добавил папа Кышь.
— А она и языка нашего не понимает — как с ней разговаривать? — спросил папа Буфи.
— Давайте посмотрим что будет. Пусть она приглядится к Руфи с Пышиком, может они и смогут понять её, — предложила мама Уфи.
Пернатая тем временем, уже почти убедилась, что её трогать не будут, и свернувшись шариком задремала, измученная свалившимися на неё невзгодами.
Там в лесу, осталось гнездо с двумя птенцами, а она летала искать еду, так как нужных ягод и семян вблизи гнезда уже почти не осталось. Её спутник, имевший впечатляющую расцветку, остался защищать гнездо, а она сама, едва спаслась от страшной хищной птицы. Сейчас она должна дожидаться здесь, окончания ливня, и после, попытаться найти что-нибудь съестное, дабы отнести своим.
Глава 4
Очнувшись от дрёмы, она увидела двух маленьких животных лежащих на некотором удалении, и ещё один орех. Птичка очень осторожно подошла к ореху, взяла его клювом, постояв немного на месте для проверки безопасности принятия в дар орехов, и не выдержав нервного напряжения, снова убежала в угол. Животные словно и не заметили этого.
Пышик, желая показать насколько у него отсутствуют какие-либо враждебные намерения, и что ему вообще всё равно, развалился на спине и стал зевать. Птица за ним наблюдала. Спустя некоторое время,