сохраняют они старинные права и обычаи свои. И поэтому предполагал я дать мелику Джумшуду, в уважение его возраста, несколько высокое положение. Но злоба и вражда, питаемая 2-мя мелик ами к мелику Абову, кои не могли быть свойственны беспристрастности судьи, заставили меня отказаться от этой задумки"[66].
Не только армянские мелики враждовали с Абовом. Опаснее всего были грузинские дворяне. Растущая мощь армянского князя не оставила их равнодушными к персоне Абова. Высокое положение его, уважение со стороны царя и госсоветника возбуждали местных князьков. Была еще одна причина ненавидеть Абова: в то время, как в Грузии действовало крепостное право, подданные Абова были свободными, это им разрешили царь и император. Мелик как бы и этим выделялся среди грузин. Справедливости ради надо отметить, что покуда жив был Георгий и сохранял свой пост Коваленский интриги, клевета, жалобы и упреки в адрес Абова не возымели никакого действия. Дело было не в личной симпатии или антипатии. Георгий как никто другой хорошо понимал роль Абова в деле обороноспособности вверенной ему страны. Был ли хоть один грузинский князь, взявшийся своими средствами содержать тысячное войско во благо и процветание Грузии, наводя ужас далеко за ее пределами?
Нет! Таковых не было. И поэтому, как бы отвечая на все жалобы, царь в 1800 году издал указ, которым возвел мелика на качественно новую ступень в общественной и государственной иерархии:
"Сим повелеваем, что мелик Абов пожалован от нас Караван-башием над караванами из областей наших за солью ездящими, коему и отправлять сию должность. Сердарю. Мин-башам, князьям и дворянам да будет известно, что он, мелик Абов, учрежден от нас Караван-башием и его отныне будет долгом препровождать благополучно приезжающие и отъезжающие караваны. Другим же до сей должности никакого дела не иметь и повелеваем всем до его сие принадлежать будет"[67].
Казалось бы, неприятности остались в прошлом. Повержены злопыхатели, да здравствуют покой и процветание! Но не тут-то было. Отношения обострились, когда главнокомандующим войсками в Грузии вместо Коваленского был назначен Лазарев. Новый главнокомандующим обращался с Абовом, как со своим сатрапом, всячески оскорбляя его и унижая. Однако стоило возникнуть военной угрозе, как этот лицемер с раболепием восточного льстеца самыми возвышенными речами обратился к мелику за военной помощью против дагестанского хана Омара (осень 1800 года)[68].
Когда это было? Почти целый век предки его — Абова — молили царей и цариц о спасении. Теперь Россия, великая Россия просила у него, у сына Овсепа, военную помощь. Одного этого письма Лазарева достаточно, чтобы понять, что значило имя Абова в Закавказье в самом начале XIX века.
Однако, достигнув мощи и славы, вернув себе все почести и привилегии, он не смог вернуть главного — Родины, а значит, и счастья. Но об этом потом.
Между тем, в декабре 1800 года умер Георгий — последний царь Грузии. Абов лишился могучего покровителя и союзника. Грузия стала одной из губерний России. В марте 1801 года на русском троне Павла 1 сменил его сын Александр I[15]. Грузинский принц, тоже Александр, не желая смириться с фактом упразднения своего царства, начал действия против русских. Он нашел союзников как среди грузин, так и среди горцев и закавказских магометан. В поисках союзников Александр обратился и к Абову, но мелик отказал ему и известил об этом русских. Антирусская деятельность принца, а также достаточно определенные намерения персов по отношению к Грузии, вынудили Александра I начать подготовку к новому персидскому походу.
В 1802 году командующим русскими войсками в Грузии был назначен князь П. Д. Цицианов, грузин по национальности[16]. Александр I в ходе подготовки похода, желая приласкать армянских меликов, хотел дать им некоторые привилегии и поинтересовался мнением Цицианова об этом. Последний ответил, что "это оскорбительно для грузинских князей".
Несмотря на такое к себе отношение со стороны князя, мелики с готовностью приняли участие во всех его походах.
В декабре 1803 года русские осадили Гандзак. В осаде участвовали Абов и Джумшуд со своими всадниками. Через месяц, в январе 1804 года, город был взят, и началось продвижение русских в направлении Ширвана и Еревана. Во времена последнего похода в ходе неравного боя попал в плен старший сын мелика Абова — Ростом-бек. Аббас-мирза, подстрекаемый принцем Александром, обезглавил его.
Ибрагим-хан, видя победное наступление русских войск, поспешил принять российское подданство. 14 мая 1805 года отряд русских под предводительством майора Лисиановича вошел в Шуши. Естественно, хан стал подданным императора не из любви к русским, а с политическим расчетом: действуя по старому сценарию, показать лояльность, начать переговоры, тянуть их, задержать на некоторое время продвижение русских, пока не подоспеют персы. Это ему удавалось при Потемкине и Зубове. Почему бы не попробовать сейчас? Но Ибрагим ошибся. Азиат Цицианов, не понаслышке знавший восточную хитрость, без промедления направил войска в Шуши.
Мелик Джумшуд, пользуясь тем, что Карабах находился под русским владычеством, с огромными трудностями продал свои владения в Лори и переселился в Варанду, родную вотчину.
Персы не смирились с мыслью потерять Карабах и огромными силами под руководством Пир-Кули-хана двинулись к Шуши. Положение отряда Лисиановича было катастрофическим. Вспомогательный отряд из 400 человек находился еще в Гандзаке. И тогда «Цицианов, — пишет Потто. — не надеясь, что Ибрагим-хан среди всеобщего волнения мог выставить в помощь Лисиановичу конное татарское ополчение, обратился с воззванием к карабахским армянам: «Неужели вы, армяне Карабаха, доселе славившиеся своею храбростью, сделались женоподобными?.. Вспомните прежнюю свою храбрость, будьте готовы к победам и покажите, что вы и теперь те же храбрые карабахские армяне, как были прежде страхом для персидской конницы». «Но. — продолжает Потто, — в опустошенной стране не было ни старых бойцов, ни отважных предводителей — меликов»[69].
Историк ошибается. Джумшуд был уже в Карабахе и первым откликнулся на призыв князя. Через несколько дней полковник Корягин со своим отрядом пришел на выручку Лисиановичу, и персы после упорного сопротивления отступили.
Неоценимую помощь Корягину в этой операции оказал джрабердский юзбаши Вани.
В начале февраля 1806 года князь Цицианов был предательски убит в Баку. Смерть главнокомандующего окрылила не только персов, но и все магометанское население Карабаха во главе с Ибрагим-ханом. Несмотря на то, что всего несколько месяцев назад дал клятву на верность русским, он связался с Баба-ханом и с Аббасом-мирзой. Предательство было раскрыто. При попытке к бегству Ибрагим был схвачен Лисиановичем и меликом Джумшудом и казнен вместе с семьей. В живых остался только сын Ибрагима Мехти-Кули, из-за болезни задержавшийся в крепости.
Казалось, что