Читать интересную книгу Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова - Эдуард Лимонов

В Красноярске расценили нападения на Телятникова и Блинова как акции устрашения Быкова. Кто сделал? ФСБ, или Цветомузыка, или они же вместе. Так говорят.

А снег всё шёл и шёл. Температура в городе в нескольких случаях опускалась днём до -25°. А дальше на севере, на Таймыре и обеих Тунгусках достигала и -40°. Ко мне пришёл тихий Андрей — руководитель (неумелый) организации НБП в Красноярске, и сообщил, что ему несколько раз звонил какой-то чурка, и с акцентом требовал дать мой адрес. Подумав, я пришёл к выводу, что это развлекаются спецслужбы. Андрея не успокоило моё объяснение. И он ушёл испуганный. Ясно было, что в лидеры НБП он не подходит.

А, вот ещё что! По приезде из Назарова, перед самым праздником в нашей деревянной гостинице всю ночь блевали и дрались соседи — компания молодёжи, явившаяся сюда погулять. Представив себе, что же тут будет в праздники на 7-е и 8 ноября, если даже шестого было не уснуть, — мы с крошечной Настей переехали в меблированную комнату в центре города. Дико холодно, и еле тёплые батареи. Вечерами я готовил обед, за обедом выпивал пол-литра дешёвого портвейна-бормотухи, мы съедали по куску рыбы или курицы и укладывались спать. Крошечная Настя, как кукла, я — так она меня называла — серый волк. Это из-за серых — «солт энд пеппэр» — волос. Полагаю.

Помимо Волка и Красной Шапочки мы с крошечной Настей более всего напоминаем Леона и мелкую девчонку из французского фильма «Леон». Правда, у нас нет цветка.

Юность Быкова

Сергей Милкин, друг Быкова:

«Из армии я приехал, на вокзале стоим в Назарове. Быков подходит: что собираешься делать? Давай в институт поступай к нам! Через две недели опять встретил. Ну как, поедем? Так я и поехал и поступил… Мы потом с ним в одной комнате по улице Лебедева жили. Четверо студентов. Вместе варили кушать. Все назаровские всегда дружно жили. В туалете был порядок. Убирались без расписания. Толик был не жадный на деньги. Человек неприхотливый, чтоб „хочу этого, хочу того!“ — такого не было. Немецкий помню сдал, черешни принёс, довольный… Ну что ещё? Подрабатывали мы. Ящики колотили, картошку разгружали. Фрукты ходили разгружать. Летом на „Сельмаше“ в Назарове калымили. Начальник цеха нас брал. Резчиками работали, металл рубили. Помню в Красноярске работали на кондитерской фабрике. Ну и из дома везли продукты. Потом он женился на Оксане, первая жена его. Был кажется на 3-м курсе. Реже видеться стали.

Нет, никаких особых планов на будущее не было. Все думали, как бы закончить поскорее. Получить образование. Перестройка потом началась. Толя окончил по специальности „Начальное военное обучение и физическое воспитание“. Об армии его ничего не знаю. Служил с Саней Друбушевским и Сергеем Ивановым… Где их найти не знаю.

…В ресторан иногда ходили. Тогда пяти рублей на человека было достаточно…»

«Всегда его с группой личностей помню…»

Сергей Садырин, декан факультета физкультуры педагогического института. Преподаватель Быкова в институте с 1983 по 1987 год. Одновременно с деканством руководит Домом детства «Иван-да-Марья». Сидим в Доме детства — в кабинете Садырина. Хозяину — лет пятьдесят, небольшого роста, но выглядит лет на 35–40.

«Учился он у нас посредственно, на тройки. Ходил на занятия, твёрдо добивался цели. Пришел из армии старшиной. Волевой, было видно. Ставит цель — никаких сантиментов. Уже тогда имел имидж сильной личности. „За ним тянулся шлейф, ну как бы это сказать… необычного чего-то. 1-й год все армейцы, те кто пришёл из армии — учились на рабфаке… Явным лидером не был, но организатор — находил людей. Тогда у него были золотые передние зубы…“ (эту реплику вставляет жена Садырина, Таня, преподаватель).

К нему по разному относились. Иван Артемьевич Медведев — декан, как отец родной ему был. Суровый такой коммуняка, но к нему хорошо относился. И относится. К преподавателю по литературе Нелли Алексеевне, Агафонова её фамилия, Быков до сих пор приходит в институт и там где-то с час беседует. Правда, есть преподаватели, которые его не любят. Иван Семенович — руководитель тогда военной кафедры. Ну, и ректор его не любил. Правда, когда он знаменитым стал, то ректор выходил из кабинета, навстречу: „Вы ко мне, Анатолий Петрович?“ — „Нет, не к вам, я к Нелли Алексеевне“.

…Я думаю, он приобрёл в институте знания, умения. Раньше полагался на силу… 17 ноября у нас двадцать лет кафедры будет. У нас ученики интересные. Некоторых уже в живых нет. Есть — и в милиции работают, и в ФСБ, и в мэрии.

…Всегда Быкова с группой личностей помню…»

Годы учёбы Быкова в пединституте (сейчас его модно называют Педагогическим университетом) приходились ещё на советское время. В 85-м пришёл в генсеки Горбачев, но в 85–87 годах ещё не вышел закон о кооперативной деятельности, и не случилось ещё истории с Комитетом Карабаха, эти два эпохальных события, драматически повлиявших на советскую жизнь, случились только в 1988 году. И потому, окончив пединститут в 1987-м, Быков послушно поехал из Красноярска в родной город Назарово преподавать во 2-ю среднюю школу. Очевидно, несмотря на то, что его уже тогда видели постоянно с группой личностей, время ещё не дало ему возможности использовать эту группу. И Анатолий Быков стал преподавателем.

Ольга Владимировна Волкова, ученица Быкова, была в девятом классе в 1987/88 учебном году. Сейчас она преподаватель в этой же школе № 2. Миниатюрная скуластая блондинка. Сидим в учительской. За окнами Назарово, снег. То и дело заходят и выходят любопытствующие учителя.

«Нормальным был как учитель. НВП преподавал и физкультуру. Противогазы одевали, разбирали оружие… Ну девчонки, знаете, ногти длинные, не одел противогаз за столько-то секунд — двойку… Даже чувства симпатии не выражал. С девушками нет, не заигрывал. Девочки пытались, мило улыбались, но не готова — значит „два“. Строго в форме заставлял ходить: ну зелёные рубашки, галстуки… Без формы домой отправляли… Бывает, что не понимаешь: погоны эти, звездочки… какое там звание. Требовал. Чтоб ругался сильно, — никогда. Все были равны для него. Работал он у нас всего год. Его предшественник — Десятов, вышел на пенсию. Был спокойный, незаметный. Мы его (улыбается), не знаю надо ли говорить, за золотые зубы „компостером“ звали. НВП было совместное. А так у нас девочки и мальчики тогда раздельно учились… Было разделение во 2-й школе. (Молчит.)

Мне вообще он нравится. Детские дома, фабрику макаронную открыл… Я сильно переживаю… Все на Быкова: „Вор!“ Все воруют, но этот человек что-то делал для людей. Сколько денег дал матерям, чтоб детей своих в Чечне искали. В 1991 году увидела его опять здесь на машине. Знаю, что в Красноярске бизнесом занимался…»

Елена Александровна Чуркина, учительствовала во времена Быкова, и оставшийся безымянным учитель с бородой.

Говорит бородатый:

«Преподавал у нас в 87/88 учебном году. Высокий, худой, мундир висел, как на палке. Блестящие передние зубы…»

Чуркина:

«Хороший, нормальный, непьющий. Новую у нас моду ввёл. Раньше подарочки какие-нибудь сунут нам, женщинам, на 8 марта. А тут он организовал всех, и был огромный торт. Первый раз такое было на 8 марта… Что ещё помню… На сборы ездил с ребятами два раза».

Учитель с бородой:

«Справедливый человек. Вот мне рассказывали. Он же у нас детскому дому тут помогал. А тут ему пожаловались, что денег детский дом не получил. И вот фуршет, салат, он говорит мэру Семенкову: где деньги на детский дом? Взял мэра за чуприну и макнул в салат…»

«А отчего ушёл из школы?»

«За 30 часов еженедельных мы получали 120 рублей — вот и ушёл». (Бородатый учитель улыбается.) «А где сидит он?»

«В „Лефортово“…»

«Как бы не убили они его там».

Звонок.

В 1988-м вышел закон о кооперации. Тогда же, в 1988-м, Горбачев отдал вначале приказ об аресте Карабахского комитета, создавшего первое на территории СССР незаконное вооружённое формирование. И приказ был исполнен командующим Закавказским военным округом генералом Альбертом Макашовым. Семеро из одиннадцати членов Комитета были арестованы. Но трус Горбачев струсил и приказал освободить арестованных. Это было понято страной, и прежде всего Кавказом, как проявление слабости государства, и незаконные вооружённые формирования стали расти как грибы. Закон же о кооперации положил начало бурному созданию теневой экономики, которая в конце концов задушила в своих объятиях экономику социалистическую. На какое-то время страна вообще осталась без экономики.

Виктор Телятников:

«В 1988 году, когда вышел закон о кооперации, я начал заниматься бизнесом. У меня был мебельный цех…»

«Это вы о ППО „Мебель“, где Быков был оформлен?»

«Да. Анатолий пришёл в 88… или 89 годах. Помогал по снабжению, подыскивал необходимые комплектующие для производства… Кроме мебели у нас были цеха трикотажный, швейный, оптовая и розничная торговля продуктами питания, подсобное хозяйство было. Зверосовхоз был, там, в ту сторону, где воинская часть, „десятка“. Чернобурок мы выращивали. Был цех по выделке шкур, по пошиву изделий из меха. В подавляющем большинстве это были шапки, тогда шубы редко покупали. А потом настало время, когда перестали покупать головные уборы, и было выгодно продавать шкурки. И мебель стала по себестоимости выше импортной. Началось затоваривание…