принять. Это слишком дорогой подарок.
– Брось ты. Это пустяк, я взял его по скидке на распродаже. Возьми его, сим карта там уже стоит и записан мой номер. – сказал Эд и снова сунул коробку в руки Насте.
Та нехотя положила ее на колени и пристально поглядела на парня благодарными глазами.
– Я не хочу, чтобы ты больше уезжал. – ее глаза заблестели, наливаясь солеными слезами.
– Я сам не хочу ехать, но нужно достроить дом. – молвил Эдик и наклонился поближе, положив ладонь на плечо девушки.
Настя не отрывала взгляда от Эда, не позволяя себе пустить слезу, она наклонилась и хотела поцеловать его, но шум несшейся машины отвлек ее. Послышался визг колес и огромный клуб пыли окутал свет. Послышались громкие басы.
– Эд, ты что приехал? – донесся крик из остановившейся машины. – И нам даже не позвонил.
– Смотри, да он с телочкой. – послышался другой голос. – А мы думали ты не такой. Ха-ха-ха. – послышался громкий противный смех.
Когда пыль осела, Настя заметила в соседней машине троих молодых людей.
– Я уже уезжаю. – ответил Эдик. – А это Настя, моя соседка.
– А, соседка. – вновь послышался хохот. – Ну-ну, пацанам не рассказывай.
– Перестань. – Эд явно злился. – Чего надо?
– Чего не звонишь? – упрекнул тот, что был за рулем.
– Некогда было, стройкой занимался. – оправдывался парень.
– Пацанов, короче, на бабу поменял. Ясно. Давай, тогда, не болей!
Музыка стала громче, машина взвизгнув снова подняла пыль и уехала.
– Друзья. – осведомил Эд и улыбнулся, пытаясь перевести все в шутку. – Даже скорее, знакомые. В школе они меня не замечали, а когда я стал ездить в Европу и привозить неплохие деньги, так сразу окружили. Я с ними стараюсь не водиться, и ты не обращай внимания. Придурки местные.
Настя была подавлена и оскорблена, но постаралась не показывать вида и улыбнулась в ответ. Она поглядела в небо, с запада тянулись серые тучи.
Когда Эд садился в такси, начался мелкий дождь. Настя не вышла к калитке, стесняясь его родителей, а смотрела в окно. Парень заметил ее, и его лицо стало тускней серого неба. Она постаралась изобразить радужную улыбку, показывая новый телефон. Эд легонько улыбнулся и обняв родителей сел в машину.
Ближе к ночи началась настоящая гроза. Шарика впустили в дом, и он тихонько скулил, скрутившись возле печки. Настя курила в открытую форточку, слушая шум дождя, который медитативно усыплял ее и уносил куда-то далеко в фантазии, где она была рядом с Эдом.
5.
– Ай. Вот сейчас было больно. – рявкнул Иван, нахмурив на дочь свои густые брови.
– Это хорошо, значит ты идешь на поправку. – улыбалась Настя, держа в руках деревянную иголку, сделанную из ветки можжевельника. – Сегодня опять нужно сделать компресс. А с завтрашнего дня начнем курс лечебного голодания.
– Может сразу колес каких выпить побольше, чтоб не мучиться. Даже немцы так не издевались над пленными. – недовольно буркнул тот. – Имела рыба озеро. Ты мне выпить лучше дай, а то я на одной ноге на точку скоро попрыгаю.
– Папа, не язви. Водку тебе сейчас категорически нельзя, особенно когда лечение стало давать результат. Посмотри на себя, у тебя даже румянец появился на лице. Побрит, пострижен, вымыт, чисто одет. Не ужели ты снова хочешь спать в грязной луже.
– Я как овощ. Лежу целыми днями в кровати, настои твои пью и вонючими тряпками обматываюсь.
– Какой ты чистюля стал. Это компресс.
– Не важно. Я расслабиться хочу, выпить немного. Вот и все. Сколько можно терпеть. Костыли ты мне не несешь. Только вон эту палку, с которой далеко не уйдешь.
– Так если я принесу тебе костыли, так ты сразу за водкой побежишь. Разве не так. – Настя повысила тон, но вдруг улыбнулась и сказала мягко и нежно. – Ты мне нужен, папа!
Эти слова магическим образом действовали на Ивана, и она это знала. Он сразу расплывался как горячий кисель, становился податлив и весел.
– Хорошо. Я обещаю, что больше не буду забухивать, но иногда мне это необходимо. Ты же видишь я и так практически не пью, но я просто схожу с ума сидя в доме.
– Я же сделала тебе скамейку, почему ты не хочешь выйти во двор.
Ваня молчал, молчал о том, что ему было ужасно стыдно перед соседями, перед друзьями и главное перед самим собой, что он стал таким безпомощным, таким жалким. Ему было стыдно за то, что за каких-то полгода его дочь смогла привести в порядок не только дом, но и его, она окультурила его душу. Он практически не употреблял алкоголь, значительно меньше стал курить, стал читать книги и даже несколько раз помолился Богу, благодаря его за то, что в его жизни появился настоящий ангел. Она открыла нараспашку окно в его груди, от куда сквозняком выветрилось то невежество, годами копившееся внутри, та безнравственность и безнадежность. Теперь он был обновлен, но годы взяли свое, и от этого он страдал. Страдал от того, что не мог дать миру ничего, кроме своей обузы и никчемности, и эти мысли часто возвращали его к пропасти, в которую он теперь смотрел со страхом, но которая все еще привлекала его.
Через две недели, после курса голодания, который благостно повлиял на состояние здоровья Ивана, Настя притащила домой старую инвалидную коляску.
– Вот. – затащив ее в дом сказала девушка. – Сегодня едем на озеро.
– Я некуда на ней не поеду. Имела рыба озеро. – отмахнулся Ваня.
– Водные процедуры неотъемлемая часть выздоровления.
– От куда ты все это знаешь, интересно знать? – уставился он на дочь.
– Мама научила. В деревне не было больницы, и она была единственной кто мог помочь. Она поднимала и не таких.
Иван замолчал, вспомнив о чем-то сокровенным и его глаза налились печалью. Он долго молчал, а потом вдруг сел и сказал:
– Скажу, как мой близкий друг Юрий. Поехали!
Настя рассмеялась. Она знала эту историю, когда Иван, будучи ребенком, хотел стать космонавтом и мечтал подружиться с самим Гагариным, он даже поступил в летное училище, но был отчислен за нарушение дисциплины.
Вечером они докатили до озера. Иван чувствовал себя вампиром, которого подставили под палящие лучи солнца. Ему было некомфортно находить себя в инвалидном кресле в сопровождении молодой дочери. Но дойдя до озера, он немного расслабился.
– Не хочешь искупнуться? – спросила Настя, сверкая своей лучезарной улыбкой.
– Имела рыба озеро. – прохрипел Иван. – Последний раз я купался лет пятнадцать назад. – он указал пальцем на противоположный берег, где был небольшой обрыв. – С обрыва упал. Ха-ха-ха! – зашелся он хохотом.
Настя тоже рассмеялась,