— Ну, хватит паясничать. Будет тебе.
— Деда, я тебя так люблю! — Алька облапил деда и притих, сжимая в пальчиках морщинистую ладонь деда. — Как же хорошо, что вы тогда всё же взлетели. Хоть бы так всегда было!
— Увы, — Александр Сергеевич вздохнул. — Именно так погибли Юрий Гагарин и Владимир Серегин. Их Миг-15УТИ разбился вблизи деревни Новоселово, Киржачского района, Владимирской области. Они не смогли выйти из пике — не хватило двухсот метров. Да и корпус самолёта не выдержал — его просто раздавило перегрузкой.
Алька сжался в трепещущий комочек.
— А этот дядя Гена… Как он вспомнил, что всё наоборот?
— Бог его знает… Больше об этом Генка никогда и ничего не говорил. Мне кажется, он и сам не знал ответа на этот вопрос. Ему словно кто-то нашептал.
Алька вопросительно вытянул шею — и впрямь, как цирковая обезьянка.
— Разве так бывает?
— Много чего бывает необъяснимого на этом свете, — Александр Сергеевич протяжно выдохнул. — Особенно там, на небесах.
Над областным онкологическим диспансером на Комвузовской нависла свинцовая туча. В её недрах, будто разжиревшие слизни, копошились оранжевые вспышки. По улочкам города не спеша прогуливался раскатистый рокот. Солнце оказалось проглоченным. Ужасное чудище выползло из тёмного логова, заполнив собой добрую половину небесной сферы. Пахло озоном.
Алька запрокинул голову и поёжился. Настроение окончательно упало — в этой части города с ним было так всегда.
Мама выглядела уставшей, скорее даже, какой-то измученной. Такое ощущение, что она находилась не на стационарном обследовании в обычном городском диспансере, а в самой настоящей камере пыток, где над ней нещадно издевались изо дня в день, не позволяя перевести дух. Алька даже зажмурился, не веря в реальность всего происходящего, а когда снова открыл глаза, вытаращился на ближайший табурет с чьей-то скомканной одеждой, в надежде всё же проснуться. Не проснулся. Более того, матерчатый куль принялся раскачиваться, переплетаться и изгибаться, пока, в конце концов, не превратился в дряхлую старуху с абсолютно лысым черепом.
Алька так и замер с открытым ртом, уверенный в том, что видит самую настоящую Бабу Ягу, которая вот-вот протянет к нему свою уродливую клешню…
Сейчас, на улице, жуткий образ безволосой старушенции немного поблек, но вот несколькими минутами ранее эффект был тот ещё — спасибо Александр Сергеевич не растерялся и быстренько провёл внука в дальний конец общей палаты смертников.
Мама улыбнулась и прижала испуганного Альку к груди. Прижала, да так и не отпустила. Она обнимала его долго-долго — Альке показалось, целую вечность, — словно видела сына в последний раз. Потом всё же отстранилась и поспешила отвернуться к окну. Алька стоял как вкопанный, прислушиваясь к бою тамтама внутри собственной груди. Когда грохот немного поутих, под ложечкой защемило. На глаза навернулись слёзы. Алька плюнул на приличия и снова кинулся к маме.
Так они и просидели в тишине, ничего не говоря друг другу: мама перебирала непослушные Алькины волосы, а сам Алька уткнулся носом в её подол и с наслаждением вдыхал знакомый аромат дома, от которого даже больничный смрад поспешил убраться куда подальше. Александр Сергеевич выкладывал на тумбочку купленные по дороге фрукты.
Затем, когда Алькины чувства немного поутихли, мама заставила своих посетителей съесть, за компанию с нею, по апельсину, а попутно, поделиться домашними новостями.
Алька тут уж совсем притих, будто затравленная в мышеловке мышь, но Александр Сергеевич остался солидарен с чувствами внука — самых откровенных пакостей так и не выдал. Алька был благодарен! Потом он всё же урвал у деда билеты и принялся размахивать ими перед самым маминым носом — сразу из больницы они идут на стадион «Центральный», где их любимый «Урал» принимает ненавистный «Шинник» — последняя домашняя игра сезона! Такое просто нельзя пропустить!
Мама согласилась: действительно, тут без вариантов.
На том они и распрощались. Алька снова всплакнул, на что мама тут же улыбнулась и дёрнула за нос: мол, не унывай, всё будет хорошо!
Александр Сергеевич кивнул и подтолкнул внука к выходу — сам на какое-то время задержался.
Теперь Алька топтался в пыли, изредка поглядывая на свинцовый небосвод.
С мамой определённо было что-то не так — он это чувствовал. В груди, под ямочкой. Вот только что именно? Алька уже не раз и не два собирался спросить деда в открытую, но всякий раз раздумывал в самый последний момент — это была боязнь правды, и от неё было не так-то просто избавиться.
Но задуманное нужно было воплотить в реальность. Во что бы то ни стало!
И всё равно, что слово ОНКОЛОГИЧЕСКИЙ — кажется страшенной злюкой.
Когда Александр Сергеевич вышел из диспансера, Алька спросил:
— Деда, а что нужно сделать для того, чтобы стать смелым?
— Чего-чего? — Александр Сергеевич недоверчиво глянул на притихшего внука — тот был серьёзен как никогда. Даже личико сделалось каким-то уж больно взрослым.
— Ну, чтобы ничего и никого не бояться и, при этом, оставаться нормальным человеком, а не дурачком, как те, что на ТИР лазят. Ведь есть же такие люди, которые постоянно рискуют жизнью, потому что так надо. Пожарные, например, или военные. Да много кто! Тот же дядя Гена! Ты, деда.
Александр Сергеевич задумался.
— Вон, значит, ты про что… Знаешь, Алька, тут всё дело в характере. Даже не в характере, а в самой человеческой сущности. Не знаю, как проще объяснить, чтобы ты меня понял.
Алька засопел.
Александр Сергеевич потрепал внука по волосам; те оставались послушными лишь под пальцами матери — вдали же от неё снова высовывались во все стороны, точно шипы дикобраза.
Алька ждал, не желая сходить с места, пока не услышит ответа на свой вопрос.
— В человеке должна быть «искорка».
— Искорка? — Алька недоверчиво глянул на деда, прищурил правый глаз. — Что за искорка?
— Видишь ли, это такой особенный элемент человеческой души. Человек с «искоркой» никогда не останется безучастным — что бы ни случилось поблизости. Причём не только с его друзьями или близкими, но и с совершенно посторонними людьми. И не важно, что ему самому будет угрожать смертельная опасность. Просто душа таких людей — та самая «искорка»! — питается именно этим. Эмоциями. И если последних не будет — заряд «искорки» просто иссякнет. Понимаешь?
Алька склонил голову на бок.
— А где же её взять? Эту искорку.
Александр Сергеевич развёл руками.
— Боюсь, её не так-то просто заполучить. Нужен толчок, точнее розжиг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});