Читать интересную книгу За час до рассвета - Яков Кривенок

Ничего не ответив, Костя пошел мыть руки.

— Выходит, по мнению моего милого братца, мне осталось только вожжами править… Дай-ка мне, Настенька, бутылочку… Напьюсь с горя, — вроде бы недовольно бурчал Василий.

Возбужденная приездом гостей, хозяйка тоже шутила:

— Вот еще нашел причину. Ничего не получишь. Гостям налью, а ты и не мечтай.

Она проворно расставила стаканы, достала из укромного уголка бутылку.

Василий переоделся, прибавил в лампе огня.

— Что в рот воды набрали? Сработали отлично! Ведь вы взорвали? — допытывался он у брата. — Ну, что молчишь?

— Важно не кто, а что! — ответил Костя.

— Э-э, не скажи, после войны найдутся такие, что себе припишут славу. Скажут: мы пахали…

— Славой как-нибудь сочтемся, — перебил Костя, — мы не гордые.

— В славе ли дело, Василий? — упрекнула Ирина.

— А в чем еще? Она, так сказать, воодушевляет, мобилизует, ведет… Динамит-то где раздобыли?

Настя осадила его:

— Отчепись ты, репей. К столу прошу, гостюшки дорогие.

Она разлила самогон в стаканы. Все выпили и, несмотря на позднее время, с аппетитом принялись за еду.

— Фрицы закапывают баки в землю, — ни к кому не обращаясь, проговорил Василий. — Не иначе — бензохранилище устраивают…

— Где? — живо заинтересовался Метелин.

— Метрах в двухстах от Северного виадука. Проезд там запрещен. — Поднял стакан. — Ну что ж, давайте по второму. За ваш успех, невидимые герои, за брата, за сестру, за тебя, Семен Степанович.

Константин гневно стукнул стаканом о стол:

— Хватит паясничать, Василий… Кстати, никаких Семенов Степановичей здесь нет, перед тобой Иван Бугров. Понятно?

Выпив еще, Василий немного захмелел, оживился и на правах хозяина не в меру многословил:

— Кругом фантазеры развелись. Позавчера в очереди у магазина бабка говорила: «У немцев танки на воде работают». Кто-то рассмеялся: «Не загибай, мамаша!» А та продолжает: «Истинный бог, сама видела. Взял немец у меня ведро воды, залил в бак для горючего, всыпал порошок и поехал»… Мистика! Прикрикнуть бы: не бреши, вертихвостка. А люди молчат. Я где-то читал: нет ничего трусливее перепуганного мещанина. Это, конечно, верно. Но, с другой стороны… Моторов у них не счесть… Солдат не сделает и шагу пешком, всюду на машине…

— Порошок вместо бензина — чепуха, — заговорил Метелин. — Вот так и распространяются нелепые слухи. Бред бабки ты передал нам, кто-то из нас — другому да еще от себя добавит: «Сам слышал от лейтенанта Красной Армии, а он человек компетентный, с высшим образованием». А фрицам на руку, их непобедимость этим утверждаем. От подобной чепухи действительно может кое у кого зародиться страх, паника. Вот для чего нам надо развеивать этот миф о непобедимости вермахта…

□

С рассветом Ирина и Костя поспешили на работу. Семен и Василий, пока хозяйка готовила завтрак, обстоятельно поговорили. Василий рассказал, как попал в окружение под Минском. Немецкие автоматчики погнали пленных на запад. Ночевали у речки. Перед рассветом, Василий забрался в воду и, опустившись на дно, дышал через камышину, пока не ушла колонна. Крадучись, пробрался через всю Украину к себе домой.

— Не хочу отставать от меньшого брата, — твердо сказал Василий. — Окажи доверие, не отталкивай. У меня лошадь и пропуск во все концы города…

— Лучше не придумаешь, — одобрил Семен, — запоминай штабы, склады с горючим, квартиры генералов.

— Эх, план города раздобыть бы.

— Тебе он ни к чему: данные передавай Ирине, а она знает, что с ними делать.

— А я думал — тебе…

Помня наказ Максима Максимовича всегда быть предельно осторожным, Метелин схитрил:

— Меня в городе не будет.

— Значит, повоюем, — потирал руки Василий. — А то я совсем захирел.

Уезжая, Василий наказал Насте получше накормить гостя и до темноты не выпускать из дому.

Днем Метелин вышел в сенцы. Отсюда одна дверь вела в коровник, другая — в катух к кабану, третья — в сарай, где дрова и сено. Заглянул в сарай, увидел деревянную лесенку в погреб.

Дом построен удобно: под одной крышей расположены все хозяйственные службы… Забрался на чердак — весь хутор как на ладони. Он разместился в Безымянной балке, вдали от проезжих дорог. Крутые склоны балки сплошь заросли колючим терном. Название свое — Пятихатки — хутор и впрямь оправдывал. Семен насчитал семь домов. Их камышовые крыши прятались под высокими фруктовыми деревьями. По дну балки протекает ручей.

В Пятихатках живут огородники. До войны это было небольшое подсобное хозяйство комбайнового завода. Вокруг города, по берегам лиманов, рек, по балкам, разбросано несколько десятков таких хуторов. Некоторые из них были построены еще до революции богатыми казаками, державшими рыбный промысел, или скотопромышленниками, содержавшими на вольном степном выгуле отары овец или косяки лошадей. Другая часть хуторов возникла при Советской власти, когда была поставлена задача, чтобы каждый завод, фабрика для столовых выращивали свежие овощи, имели свое молоко и мясо. Сейчас в таких хуторах остались лишь женщины с детишками да убогие старики.

«Самое подходящее для типографии место, — прикинул Семен, осматривая Пятихатки. — Только согласится ли Василий?.. Не испугается ли Настя? Да и мне самому неплохо бы здесь поселиться».

В тот день к Трубниковым прибежал заплаканный Витька: повесили его отца, тестя Михаила Полякова. На груди прицепили фанеру с надписью: «Взрыватель моста. Это ждет каждого партизана».

Шестидесятилетний старик служил сторожем на железнодорожном переезде. Взяли его прямо с работы.

Надежда Илларионовна тяжело вздохнула:

— Господи, погляди, что творят ироды на земле. Если ты есть, порази не гневом, а огнем этих окаянных фашистов…

Вечером Ирина заметила на кухне икону. Надежда Илларионовна не верила в бога, в церковь не ходила. Кивнув на угол, спросила:

— Мама, зачем это?

— Доченька, икона хлеба не просит. Нехай. Может, там, — указала пальцем на потолок, — и есть что, может, услышит материнское проклятье…

Ирина грустно улыбнулась.

— Черепичная крыша там, мама, — тихо сказала она.

Надежда Илларионовна неопределенно махнула рукой.

НОЧЬ В РАЗВАЛИНАХ

Сашко просто бредил подземельем контрабандистов. С верным дружком Витькой не раз облазил развалины санатория, но ничего не обнаружил. Не встречали они и самой цыганки ни на базаре, ни на улице. Ежик решил, что она куда-нибудь уехала, но сестра вдруг сообщила, что цыганку на днях видели в казино: песнями допоздна забавляла господ офицеров.

Ирина опять попросила брата последить за цыганкой: что делает, куда ходит, с кем встречается. Сашко активизировал свои действия. Однажды он спросил у матери разрешения переночевать у друга, а Витька, в свою очередь, заявил дома, что заночует у Трубниковых.

Такое отчаянное решение возникло у них не сразу и не без основательных причин. Дело в том, что в тот день Сашко снова встретил цыганку и не просто встретил, а даже говорил с ней. Правда, этот разговор нельзя было назвать приятным, даже наоборот…

Отважившись еще раз осмотреть лестничную площадку разрушенного санатория и, наконец, найти, вход в его таинственные подвалы, Сашко обследовал каждый камень, каждую трещину в стене, но, как и раньше, ничего не нашел. Усталый, раздосадованный, присел, соображая, что бы такое еще предпринять. Сколько прошло времени — не помнит. В плечо его угодил ком штукатурки. Задрал голову — обомлел: на подоконнике стояла цыганка, в модной шляпке, в новом зеленом пальто.

— Опять ты!

Мальчик быстро нашелся:

— Тетенька, я за досками… мама послала: печку нечем топить.

— Врешь! На базаре — тоже доски?.. А в парке?.. И здесь ты уже не первый раз… Если попадешься, пожалуюсь офицеру, он найдет для тебя подходящее местечко… — И, по-кошачьи мягко спрыгнув на землю, прошла мимо смущенного Сашко.

Если по-честному, он вовсе не испугался, сделал лишь вид. А когда она отошла подальше, даже огрызнулся:

— Это для тебя и для твоего офицера скоро найдется подходящее местечко! — И побежал домой.

Тогда-то он и решил… Едва стемнело, Сашко и Витька кружным путем выбрались на центральную улицу и притаились в парадном, напротив ярко освещенного подъезда казино.

Сначала сидеть была скучно, ребята маялись, не зная, чем бы занять себя. Но вот к казино стали подходить офицеры, подъезжать машины… Изредка мелькали женские фигуры.

— Смотри, смотри, четвертая, пятая… Вот предательницы, — возмущался Ежик.

Подъехал «ганомак». Из него выскочили двое мужчин в штатском и две девушки. Машина отъехала, одна из девушек обернулась, что-то крикнула шоферу и, подхватив под руку мужчин, пошла в казино.